В виду предстоящего в будущем 1900 г. чествования памяти генералиссимуса-фельдмаршала графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, князя Италийского, по поводу столетней годовщины его смерти, редакция „Московского Листка" предполагает помещать в воскресных приложениях описание жизни и подвигов великого полководца, заимствуя данные из разных верных источников.

Граф А. В. Суворов-Рымникский.

(К столетию со дня его кончины)

Прибавление

к части 1

Граф Александр Васильевич Суворов- Рымникский,
князь Италийский

(1729—1800)

     См. Часть № 61

(Окончание )

Император Павел, служа бескорыстно общему делу, был возмущен поведением Австрии и потребовал от последней определенных объяснений. Объяснения Венского кабинета были более чем несостоятельны, — все обусловливалось различием взглядов.

Вслед за этим на Суворова, который еще не успел выступить из Италии, посыпались из Вены разные козни, выказывалось полное небрежение к заслугам русской армии и в заключение Франц прислал русскому Императору жалобу на его фельдмаршала. Государь на этой жалобе сделал пометку:

„ответить Римскому Императору на его жалобы на Суворова, что поведение Суворова и приказания, ему данныя его Государем, говорят за него“.

Далее коварство австрийцев стало обнаруживаться все более и более, как напр: когца русский корпус Римского-Корсакова прибыл в Швейцарию для совместного действия с эрц - герцогом Карлом, то последний заявил, что должен выступить из Швейцарии, предоставив Корсакову самостоятельно действовать против французов.

Положение Корсакова становилось крайне опасным; он должен был бы держаться на протяжении более 200 верст, имея в своем распоряжении не более 30,000 челов. Английский посол уговорил эрцгерцога воспользоваться силами Корсакова и совместно с ним, перейдя р. Аар, двинуться в тыл французам. Но когда подошли к реке, то эрцгерцог Карл, якобы по невозможности навести понтоны —попытку эту бросил.

Узнав об этом, Суворов, жестоко издеваясь, заметил:

„генерал-штабной поручик эрцгерцогу донес, что по каменистому грунту сей реки понтонов утвердить не можно— гальт и назад".

Английский посол Викгам, Корсаков и гр. Толстой успели вновь убедить Карла приступить к изгнанию французов из Швейцарии, но в это время эрцгерцог получил подтверждение о скорейшем выступлении на Рейн и 18-го августа выступил по назначению, оставя Корсакова на произвол судьбы. Правда, в Швейцарии был оставлен генерал Гоше с 20,000 чел.,но он был оставлен специально для австрийской надобности—исключительно прикрывать Граубинден и Тироль. Такое спешное выступление австрийцев из Швейцарии было сделано вопреки условию, по которому они не должны были оставлять своих позиций до тех пор, пока последние не будут заняты равными силами русских.

Государь, истощив всякое терпение, объявил австрийскому посланнику, что поступки Венского кабинета принудят его разорвать с ними союз. Лондонский кабинет также вмешался в это дело, приказав своему посланнику лорду Минто, потребовать также объяснение от Тугута, а в случае его упорства, оставить Вену. Коварный же Тугут отрекся от своих распоряжений и дабы отвратить угрозы всякими ухищрениями и происками, старался смягчить гнев Государя, пользуясь случаем предстоящей свадьбы эрцгерцога Иосифа с великой княжной Александрой Павловной.

Римский-Корсаков двинул свои войска к Цюриху. В тоже время Суворов получил Высочайший рескрипт, начинавшийся следующими словами:

„неподвижность эрцгерцога Карла, корыстолюбивые виды Венского двора, веками засвидетельствованное хитрое и двоякое его поведение, лесть в словах и делах, в числе коих неожиданный приезд эрцгерцога Иосифа и т. д.“.

Рескрипт этот уполномачивал Суворова на все случайности, при чем поручалось ему охранять честь и достоинство Государя и русского оружия, для чего действовать—куда и как заблогорассудится. Далее говорилось, что если Австрия вступит в союз с Францией, то разрешается оставить Швейцарию или вести войну своими силами. Рескрипт заканчивался словами:    

„мужайтесь, князь Александр Васильевич, и идите на труды, аки на победы; живите с Богом и со славою",

затем добавлено:

„весьма желательно, чтобы император Римский один торжествовал над своими врагами или чтобы он снова убедился в той истине, столь простой и осьмилетним опытом доказанной, что для низложения врага, бывшего уже раз у самых ворот Вены, необходимы между союзниками единодушности искренность".

Одновременно с этим Суворову сообщил Растопчин, что

„Государю угодно было бы, чтобы вы, по выходе из Италии, попросили бы абшида от Римского Императора; зачем носить мундир столь несправедливого к вам Государя. Узнав об опасном положении Римского-Корсакова, Государь приказал Суворову спешить в Швейцарию и при этом не покидать мысли о возможности вторжения во Францию, при чем писал:

 „Сие предлагаю, прося простить меня в том, и возлагаю на вас самих избрать,—что делать... Верьте, что я знаю цену вам".

Русские войска 28-го августа выступили к С.-Готарду, но в тот же день были возвращены, в виду появления французов, шедших на освобождение Тортоны. Возвратившиеся русские войска заставили Моро отказаться от своего намерения, и Тортонская цитадель, благодаря своевременному прибытию Суворова, сдалась на условиях капитуляции.

На следующий день Суворов и его победоносные войска покинули. Италию. Расставаясь с австрийскими войсками, Суворов отдал приказ по армии, в котором говорил:

„никогда не забуду храбрых австрийцев, которые почтили меня своей доверенностью и любовью; воинов победоносных, сделавших меня победителем".

Государь писал Суворову:

„жду с нетерпением прихода вашего в Швейцарию и заранее жалею о трудах, кои в сем походе понесете".

В ответ на это Суворов донес Государю, что храброе войско Его Величества на пути в Швейцарию:

"идет поразить врага или умереть со славой за отечество и Государя".

Посылая же Растопчину план предстоящих действий, Суворов писал:

„геройство побеждает храбрость, терпение - скорость, рассудок — ум, труд—лень, история—газеты".

Суворов избрал себе путь чрез Белинцону и гору Бернардину на Ст. Готарде; он имел при себе только легкую артиллерию, которую необходимо было везти на мулах; вся же остальная артиллерия должна была быть перевезенной чрез Милан, Тироль и Граубинден. Помимо трудностей и лишений в пути, опасения Суворова начали оправдываться на каждом шагу; в назначенных пунктах не оказалось ни мулов, ни запасов; мулов пришлось заменить казачьими лошадьми и пришлось ограничиться 7-ми дневным запасом провианта.

Тем временем Римский-Корсаков своими войсками занял правый берег реки Лимматы; левое крыло его находилось у Цюриха, а правое упиралось в берега р. Аары. Готц же растянул свои войска по реке Линте, между Цюрихским и Валленштедским озерами, а в это время Конде спешил из Германии в Швейцарию.

Суворов предложил Готцу приблизиться на Глорис, где соединиться с ним по переходе С.-Готарда. Корсакову же Суворов приказал пока ограничиваться наблюдением за Массеной и по возможности отвлекать последнего от подходящих сил, при этом Суворов писал:

„Где и как вам действовать должно, решите вашим соображением. Замечу одно: никакого препятствия не надобно считать великим и никакого сопротивления важным. Ничто не должно устрашать нас. Все совершим мы решительным натиском. Малейшая медленность усилит неприятеля и усугубит затруднения наши в такой земле, где нет ни продовольствия, ни дорог".

Главные силы Суворова, 10 сентября, из Таверны двинулись к Белинцоне, по приходе куда, разделились на два корпуса: Розенберг направился на Фогельберг, Донгио и Тавенет, имея во главе авангард Милорадовича, Дерфельден, с авангардом, под начальством Багратиона, держал путь на Айроло, Госпис и к вершинам С.-Готарда. При последнем корпусе находился сам Суворов и великий князь Константин Павлович. Дорога была крайне трудная, беспрестанные крутые спуски и подъемы, не прерывающиеся дожди, делающие косогоры до невозможности скользкими, и не в меру великие переходы—выбили из сил людей; многие из них, а также немало лошадей, срываясь с крутизны, погибали в пропасти.

Суворов ехал на казачьей лошади, в ветхом синем плаще, слывшим за „родительский", а на голове его, вместе каски, была круглая с большими полями шляпа. При Суворове находился швейцарец Антоний Гамма, житель Таверно, в доме которого Суворов останавливался. Оставляя Таверно, Суворов обратился к Гамме с просьбой сопутствовать ему, говоря:

„Антоний! поедем вместе бить французов!"

Последний охотно принял это предложение и все время был проводником фельдмаршала, безропотно разделяя с ним все труды и лишения.

Непреодолимые горы с их ледяными вершинами, пропастями, водопадами, при утомлении и недостатке запасов, навели на солдат уныние и появился ропот. Суворов приказал собрать и построить полки, изъявившие неудовольствие. Явясь перед ними с упреком, Суворов сказал:

„Вы бесславите мои седины, я водил к победе отцов ваших, но вы не дети мои,—я не отец ваш! Ройте мне могилу, положите меня в могилу! Я не переживу моего стыда и вашего позора! “

В ответ на это раздались возгласы солдат:

„Отец наш! веди нас, веди—умрем с тобою!“

После этого никакие опасности, ужасы и лишения более уже не вызывали ропота. От Дацио, где остановилась колонна Дерфельдена, до Айроло, занятого французами, было не более 10 верст.
Атака Сен-Готарда с этой стороны была делом рискованным, но Суворов надеялся на обход Розенберга.

Настало пасмурное утро; войска тронулись вперед и, согласно диспозиции, разошлись в разные стороны. В Айроло при подошве С. Готарда начались битвы. Передовой отряд успешно гнал посты противника, но в это время начальник отряда был убит, а заступивший его место ранен. Багратион послал несколько рот на, подкрепление, а в то же время французов с фланга атаковала дивизия Ливейковского. Французы отступили и заняли новую позицию впереди Госписа. Русские отважно пошли на штурм, но были отбиты,—местность благоприятствовала неприятелю.

Присутствие Суворова и великого князя побудило войска вновь атаковать неприятеля,—но опять последовала неудача и при том с значительными потерями. Отправившийся в обход Багратион все еще не показывался на фланге. Суворов приказал штурмовать французскую позицию в третий раз. Войска стремительно двинулись, а вместе с сим, на левом неприятельском фланге, на снежной вершине, показалась голова колонны Багратиона. Французы не ожидали обхода, и как только заметили Багратиона, бросили позицию и стали спешно ретироваться. Таким образом С.-Готард был взят.

Знаменитый переход через Альпы был последним подвигом великого русского полководца. С небольшим чрез полгода после того А. В. Суворов скончался,—а именно 6 мая 1800 года.

В будущем 1900 году, ко дню столетия со дня кончины русского „чудо-богатыря“, выйдет иллюстрированное прибавление к нашей газете; в нем мы посвятим последним дням фельдмаршала особую статью.

И. С.

Московский листок, Иллюстрированное приложение № 49, 19  декабря 1899 г.

Еще по теме:

Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 1

..................................

Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 61