В виду предстоящего в будущем 1900 г. чествования памяти генералиссимуса-фельдмаршала графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, князя Италийского, по поводу столетней годовщины его смерти, редакция „Московского Листка" предполагает помещать в воскресных приложениях описание жизни и подвигов великого полководца, заимствуя данные из разных верных источников.

Граф А. В. Суворов-Рымникский.

(К столетию со дня его кончины)

Прибавление

к части 1

Граф Александр Васильевич Суворов- Рымникский,
князь Италийский

(1729—1800)

     См. Часть № 14

Дабы предупредить намерение крымского правительства, в Крым послали два корпуса, под начальством князя Прозоровского и графа де-Бельмена. Войска заняли Перекоп.

Одновременно Суворов получил приказание ехать в Крым и поступить под начальство Прозоровского. 20-го ноября, Суворов был уже на месте и скоро за болезнью Прозоровского вступил в командование всем отрядом.

Суворову было приказано, без особо настоятельной надобности, не прибегать к оружию, дабы не вызвать формальной войны, поэтому он ограничивался лишь только маневрами да рассеиванием скопищ.

Свержение хана Девлет-гирея было уже делом решенным, и в марте прибыл в Крым Шагин-гирей; он был принят русскими войсками с подобающей церемонией, а мурзы сейчас же избрали его в ханы. Девлет-гирей бежал в Константинополь.

Суворов, при отсутствии военных действий, начал скучать, тяготиться своим положением и хворать лихорадкой. Сначала он пытался переменить свою службу и писал Потемкину, но, кажется, ответа не получил; а потому просил Прозоровского уволить его по болезни в Полтаву и в июне уехал туда.

Пока Суворов был в Полтаве, дела на Крымском полуострове опять осложнились. Новый хан Шагин-гирей, не обладая умом, ввел ряд неблагоразумных мер и этим возмутил своих поданных, — против него вспыхнул бунт.

Русским войскам приказано было подавить мятеж; произошло кровопролитное сражение, но восстание не улеглось.

Румянцев, получив донесение об этом сражении и не видя в нем фамилии Суворова, запросил Прозоровского: почему Суворов не помещен в реляцию? Прозоровский ответил, что Суворов находится по болезни в отпуску. Румянцев выразил свое неудовольствие Прозоровскому и впредь запретил увольнять офицеров из действующих войск, а Суворову послал приказание немедленно явиться к своему посту.

На это Суворов донес Румянцеву:

„Ордер вашего сиятельства, пущенный 14 ноября, мною получен",

а письмом сообщил, что болезнь не дает возможности сейчас же прибыть.

Суворов, видимо, не хотел ехать под начальство Прозоровского; он опять послал письмо к Потемкину, в котором говорил:

„Благополучие мое зависит от одной власти высокой особы вашей светлости; не оставьте покровительством."

На этот раз Потемкин исполнил его просьбу. Румянцеву было послано приказание назначить Суворова для командования Кубанским отрядом.

Сильная лихорадка задержала Суворова, и он прибыл на Кубань и принял отряд лишь только в январе 1777 года.

Здесь ему пришлось все время возводить укрепления, между Еникале и Азовом, и иногда только отражать ничтожные черкесские набеги; деятельность эта ему была также не по характеру, — но пришлось уже мириться с этим.

Несмотря на нерасположение к Суворову, Румянцев в то же время не мог не оцепить плодотворную его деятельность на Кубани, где уже было построено до 30 укреплений. А, между тем, Прозоровский бездействовал; последний допустил татар захватить несколько русских продовольственных магазинов и отрезать сообщение с отрядами и крепостями; некоторые отдельные посты были брошены на произвол судьбы. Хотя такое положение продолжалось недолго и скоро мятежники были рассеяны,
но Румянцев просил отозвать Прозоровского.

Прозоровский уехал, ему дали двухгодичный отпуск по болезни, а вместо него был назначен Суворов.
В это время, Порта, видя очевидные замыслы России, стала тайно возмущать татар и в подкрепление им послала в Черное море свой флот.

Румянцев приказал Суворову не допускать турок в Крым, но к оружию прибегать только в крайности.
Суворов отправился обозревать и укреплять приморские берега, при чем взял с собой хана, чтобы показать, что он действует как будто бы по просьбе последнего.

Оттоманский флот прибыл в Артиар, ныне Севастополь, но Суворов не позволил им войти в гавань. Командующий турецким флотом, Гассан-паша, запросил Суворова: почему русские войска, вопреки трактата о независимости Крыма, заняли его, а русские суда находятся в крымских гаванях?

Суворов ответил, что хан просил императрицу помочь ему усмирить мятеж в Крыму и русские войска присланы охранять хана, а когда порядок будет восстановлен, то Россия немедленно очистит Крым; при этом Суворов добавил, что если со стороны турок будет попытка насильственно высадиться на берега Крыма, то это будет принято за разрыв Порты с Россией.

Хан, в свою очередь, тоже подтвердил, что русские войска заняли Крым по его просьбе.

Гассан-паша, видя грозные батареи и сильную стражу по берегам, а также не имея разрешения действовать оружием, вышел в море, где около двух недель крейсировал вдоль берегов Крыма и затем отплыл в Царьград.

Присоединение Крыма к России в то время не могло еще считаться обеспеченным. Пришлось прибегать к иным мерам, чтобы приблизиться к цели. Решено было усилить народонаселение по берегам Азовского моря, переселив туда всех христиан из Крыма.

30,000 человек христиан, преимущественно армян и греков, в руках которых находилась вся промышленность, садоводство и земледелие, были в течении лета переселены в Приазовский край, со всем их имуществом и стадами. Здесь переселенцы построили города: армяне —Нахичевань, а греки— Мариуполь.

Все это дело было решено и исполнено Суворовым, на его долю выпал нелегкий труд, но он, не будучи дипломатом, справился с ним и смело выполнил данное ему поручение.

С переселением христиан, хан лишился одной из главных доходных статей, и когда он сообразил это, то пришел в бешенство. Тщетно Суворов увещевал хана, что русское правительство назначит ему за это денежное вознаграждение,—хан прервал всякие сношения с Суворовым.

Блгодаря этому обстоятельству, татары вновь возмутились, но Суворов, разогнав их скопища, прекратил явный мятеж.

Хан жаловался на Суворова Румянцеву, а последний высказал свое неудовольствие Суворову и впредь запретил насильственное переселение христиан из Крыма. Суворов не прибегал к насильственным приемам при выселении христиан и замечание Румянцева его крайне огорчило, что видно из письма его к Турчанинову, секретарю Потемкина:

„Строгость сия постигла меня уже по выводе христиан, а если б прежде, сгиб бы Суворов за неуспех... От фельдмаршала глотаю я, что дальше, то больше, купоросные пилюли."

Дипломатическая деятельность утомила Суворова, а горечь „купоросных пилюль" сильно действовала на его здоровье, к тому же присоединились еще семейные неприятности: жена, будучи беременной, и дочь заболели горячкой.

Все ото заставило Суворова вновь обратиться к Потемкину с просьбой, в которой он писал:

„дела мне здесь скоро не будет и нет; вывихрите меня в иной климат, дайте работу, или будет скучно, или будет тошно... К половине января дайте работу... свеженькую,— а теперь надо бы мне к жениным родинам на краткий час приехать. “

В Крыму понемногу все улеглось, но зато наступило тревожное время на Кубани.

Отъезжая в Крым, Суворов назначил на Кубань генерал-майора Райзера, но выбор этот оказался неудачным. Райзор, вопреки данной ему программы, которой запрещалось всякое наступательное действие, послал экспедицию за Кубань; русские войска сожгли одно из селений и избили жителей, при чем оскорбили одного из ногайских султанов. Суворов в виде удовлетворения подарил султану 3000 рублей, и этим дело закончилось.

Лишь только в январе 1779 г. Суворову удалось поехать в Полтаву, где он нашел свое семейство в жалком положении; жена его разрешилась от бремени неблагополучно и была сильно больна, но несмотря на это, он не мог долго оставаться в Полтаве и 23-го февраля уже вернулся в Крым.

Натянутые отношения между Суворовым и ханом Шагин-гиреем продолжались, да и не стремился Суворов улучшить их; он считал хана за ничтожного человека, которого всегда можно купить.

Действительно, Суворов не ошибся, к деньгам и пришлось прибегнуть.

Императрица подарила хану богатый сервиз, много ценных вещей и 50,000 рублей, а также пожаловала такую же сумму его братьям, мурзам и всем влиятельным людям; благодаря этому злоба мгновенно утихла, и хан вполне подчинился русской политике.

Русские войска очистили Крым.

Суворову императрица пожаловала табакерку с портретом, осыпанную бриллиантами.

В лице Потемкина Суворов видел постоянного своего защитника и ходатая перед императрицей и стремился служить под его начальством, что скоро и исполнилось.

И.С.

(Продолжение будет).

Московский листок, Иллюстрированное приложение № 23, 20 июня 1899 г.

Еще по теме:

Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 1

..................................

Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 14