Алексей Феодорович Львов,

+ 16 декабря.

(Биографический очерк)

(Окончание)

Особенного затем внимания заслуживают труды его во время 25-ти летнего управления придворным хором. Доведя до высшей степени совершенства часть исполнительную этого несравненного хора, Алексей Феодорович обратил внимание и на тщательное издание сочинений знаменитого Бортнянского, которого всегда почитал основателем этого замечательного учреждения и, вполне оценяя его произведения, старался распространять их за границей; с этой целью он перепечатал их с переложением на фортепиано и рассылал ко всем известным артистам.

Но несравненно большую услугу оказал Алексей Федорович, предприняв и окончив собрание некоторых наших древних церковных напевов и положением их в четырехголосную гармонию, - труд огромный, которым он занимался по Высочайшей воле в течение 11 лет. До того все сии драгоценные напевы в хорном составе исполнялись без нот, по одним преданиям и потому везде разнообразно. Для пения по составленным им 12-ти нотным книгам он образовал до 150 регентов, которые и разосланы по всей России.

Пример пользы этих трудов оказался на самом деле, — когда при освящении Исаакиевского собора собрано было певчих до 1,200 человек, и пение было исполнено с отличнейшей точностью и совершенством.

Нисколько не умаляя заслуги Алексея Феодоровича по этому делу, мы позволим себе, однако, опять же беспристрастия ради, отметить следующие обстоятельства, опущенные биографом.

В распоряжении комиссии, по Высочайшей воле учрежденной для пересмотра церковного русского песнопения, председателем которой и, может быть, самым деятельным лицом был А. Ф. Львов—в распоряжении этой комиссии, говорим мы, находились все епархиальные архивы империи; у комиссии был скорее излишек рабочего материала, нежели недостаток. Тем не менее мы смело утверждаем, что ни Львов, ни сотрудники его не воспользовались и не могли воспользоваться и сотой долей всех сиихирей, ирмологов, кондакарей, миней, триодей, праздников, параклитик и т. д., которые по Высочайшей воле раскрылись пред их глазами.

Не могли, повторяем, потому что знаменная и крюковая семеиография наших церковных нотных книг едва лишь теперь начинает разъясняться, благодаря капитальному труду професора московской консерватории Д. Разумовского («Церковное пение в России». Москва 1869); до сих же пор, даже более учеными археологами, нежели покойный А. Ф. Львов, почиталась она китайской азбукой. И Львов, и сотрудники его пользовались, конечно, только линейными и, может быть, даже двойными безлинейно-линейными сборниками, но редакции никак не ранее XVII века.

Труд их, следовательно, составляет лишь «начало», или вернее — «конец» громадного труда, который ждет еще многих деятелей и тружеников. Что же касается собственно «музыкальной» части львовского обихода, т. е. гармонизации церковных напевов, то откладываем всякое суждение до более удобного случая. Вопрос этот является в русской музыке таким же «больным» местом, как восточный вопрос — в дипломатии.

В 1858 году Алексей Феодорович написал весьма любопытную книгу «о свободном или несимметричном ритме», и представил примеры собственного сочинения, основанные на предложенных им правилах.

Озабочиваясь участью вдов и сирот придворных певчих, Алексей Феодорович посредством концертов, составил капитал в 12-ть тысяч руб. сер. В 1858 г. он учредил, с Высочайшего разрешения, инструментальный класс для обучения малолетних певчих, спадших с голосов, и образования русских артистов.

В 1850 г. учредил концертное общество для исполнения классических произведений и в течение 12 лет строго заботился о достижении этой цели. Кроме придворной капеллы, ему поручено было наблюдение за церковными хорами: исаакиевском, придворно - конюшенным, всех учебных заведений и полков гвардейского корпуса. Деятельности его не было меры: он везде прослушивал и следил за уравнением пения.

В 1859 году комиссия, учрежденная в Париже для определения нормального камертона, избрала Алексея Феодоровича своим корреспондентом в России; представленное им мнение было принято с особенным вниманием, и Алексей Феодорович, по окончании трудов комиссии, не только получил от оной экземпляр нормального ключа, но некоторые артисты, находящиеся в Париже, представили ему в дар изобретенный инструмент, показывающий постепенное возвышение камертона от 1686 по 1859 год, и во французской газете «Revue musicale» 1861 года (№ 27). Нормальных камертонов разослано по России до 350 штук.

Уже в глубокой старости принялся Алексей Феодорович, по предложению архиепископа Нила, за обширный труд приложения нот церковных напевов к монгольскому тексту для новоокрещенных в православную веру монголов. К сожалению, кажется, труд этот он не успел окончить.

На склоне жизни А. Ф. Львов подвергся, как известно, двум самых тяжким для музыканта несчастьям: глухоте и дрязгам с г. Стелловским. Последний взвел на почтенного семидесятилетнего старца презабавное обвинение будто тот «продал» ему, г. Стелловскому, в числе прочих своих сочинений и церковный «Обиход» и, что, следовательно, он, г. Стелловский, имеет полное право считать этот «свод законов церковного православного пения» своей собственностью, печатать его и запрещать, на Руси, буде вздумается, исполнение по нем богослужебного пения - словом, распоряжаться им также, как распоряжается он сочинениями М. И. Глинки. Не правда ли, забавно!...

Алексей Феодорович Львов скончался 16 числа декабря прошлого 1870 года, в 9 часов и 33 минуты вечера, в своем имении Романи, близ Ковно, после тяжкой болезни, на руках жены и детей, на 73 году от рождения.

Дмитрий Столыпин.

Всемирная иллюстрация : Еженед. илл. журнал. Т.5, № 4 (108) - 23 января - 1871.

Еще по теме

Алексей Феодорович Львов, автор народного гимна «Боже Царя Храни!» (Биографический очерк)