Восемь месяцев власти Советов

Под шум и гром лево-эс-эровского заговора мало замеченным прошел 8-ми месячный юбилей октябрьского переворота.

А, между тем, он заслуживаешь быть отмеченным.

Социалистическая власть существует уже 8 месяцев и вступила в девятый месяц своего существования, между тем, поддерживавшее фикцию преемственности власти со времени февральской революции, временное правительство не продержалось и 8 месяцев.

Правда, созданное в начале марта временное правительство пало уже в апреле, с тех пор до октября не прерывалась смена разных министерских комбинаций,—но в разных ликах этого была все одна и та же буржуазная власть, стоявшая на страже интересов землевладения и капитала, ведшая непримиримую борьбу против пролетариата.

Буржуазная власть все время находилась в состоянии неустойчивого равновесия,—ее положение становилось с каждым днем все более и более непрочным,—пока наконец, она не рухнула под напором рабоче-крестьянского восстания в октябре.

Грозные подводные камни встречало все время на своем пути и рабоче-крестьянское правительство,—с самых первых дней своего существования ему пришлось отбиваться от вооруженных до зубов врагов, — в атмосфере ненависти и клеветы со стороны буржуазии и ее бесчисленных агентов пришлось ему работать; открытые восстания на окраинах России, контрреволюционные заговоры в центре страны и слева, и справа следовали один за другими,—но все это не отражалось на положении власти советов,—она выходила здравой и невредимой из бесчисленных опасностей, окружавших ее.

«Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат».

Все теснее, и прочнее становились узы сочувствия и доверия, соединяющие рабочие массы с их Советской властью, все прочнее спаивалась она с миллионами рабочих и крестьян.

Все попытки отечественной контрреволюции опрокинуть власть советов,—окончились позорным фиаско,—только там, где к ее услугам были чужеземные штыки, контрреволюция имела временный успех.

Последние июльские события еще раз продемонстрировали прочность и незыблемость власти советов. Советской власти пытались нанести удар представители партии, входившей в Совет, принимавшей участие в органах власти, партии, пользовавшейся некоторыми симпатиями рабочих и крестьян только потому, что она в послеоктябрьский период поддерживала, правда, робко и неуверенно, большевиков-коммунистов.

Но Советская власть отразила и эту опасность, миновала и этот подводный камень.

Она победила своих открытых врагов, она справилась и со своими мнимыми друзьями.

Наши открытые классовые враги, кадеты, давно уже признали, что внутри страны нет тех сил, которыя могли бы победить рабоче-крестьянскую власть.

Единственная надежда капиталистов и помещиков,—это помощь извне. Действительно, опасность со стороны чужестранных империалистов велика. Войска Согласия заняли Кемь, чехословаки еще не разбиты, мы еще не знаем, как отзовется официальная Германия на убийство Мирбаха.

Но зреют и растут и те силы, которые должны принести нам помощи и освобождение,—силы социалистической революции в Европе,— она грядет, она придет.

Мировые хищники в безумном ослеплении не могут прекратить начатой ими бойни,—они сами роют себе могилу,—затягивая войну, и делают революцию неизбежной.

До ее прихода должна во что бы то ни стало продержаться Советская власть.

И когда она распространится на весь мир, она будет непобедима.

Северная коммуна 1918 № 033, 11 июля

Годовщина восстания большевиков

Наступила годовщина первого большевистского восстания (3—5 июля нов. ст. в Петрограде). Это восстание было первой, пока еще неудачной пробой, которая, однако, показала, что у нас не все благополучно, что часть «демократии» уже не удовлетворяется политикой правительства, а идет за другими, нашедшими более заманчивые и привлекательные речи и обещания.

Восстание было подавлено. Кое-кто из руководителей сбежал, кое кто был изловлен и посажен. К этому же времени стали выявляться некоторые обстоятельства, красноречиво говорившие в пользу связи бескорыстного идеализма Ленина и его компании с германскими банками.

Все это, взятое в совокупности, давало повод ожидать, что правительство, наконец, примет решительные меры, стряхнет с себя перед лицом грозной опасности очарование, в которое было погружено,—и будет действовать так, как предписывали настоятельные интересы страны, а не разные советы, организации и т. д., уже тогда довольно густо набитые сторонниками и сочувствователями восставших.

Как известно, ничего подобного не случилось. Следствие велось вяло и нерешительно; правительство боялось в чем-нибудь отступить от формул, лозунгов и прочего, говорило о власти—и кончило тем, что стало, в лице министра юстиции, выпускать одного за другим самых зловредных предателей и немецких агентов. Они, конечно, тут же принялись опять за работу—результат ея известен. Восстание повторилось —и, когда г. Керенский захотел «действовать», то, оказалось, действовать то уже нечем было. Пришлось, не забыв сказать несколько громких фраз, исчезнуть надолго, может быть, навсегда с политического горизонта.

Трудно, конечно, с точностью сказать, что бы было, если бы подольше посидели бы в заключении сподвижники Ленина. Судя по трусости их защитников при столкновении их с реальной силой, можно думать, что ничего особенного, кроме, может быть, массы митингов, резолюций, требований не было бы. Однако, большевики и германские шпионы лишились бы на продолжительное время многих выдающихся членов и помощников, и, кто знает, мы, может быть, не имели бы г.г. «наркомов» больших и малых, всероссийских и местных.

Годовщина эта в особенности поучительна теперь. Опять сидят кой-какие большевики в заключении; прилагаются все старания, чтобы использовать этих сидящих во вред стране, во славу «совдепов».

Надо всем помнить, во что обошлись стране услужливо выпущенные из тюрем большевики в прошлой году. «По нужде и закону применение бывает»— говаривал Петр I. По нужде можно и от «лозунгов» отступить.

Сибирская жизнь 1918 № 060 (16 июля)

Еще по теме