ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ЛЕНИН

Сторонник теории, утверждающей, что роль личности в процессе развития культуры — ничтожна, В. И. Ленин — на мой взгляд — источник энергии, без влияния которой русская революция не могла 6ы принять форму, принятую ею.

Однажды я сравнил его—условно — с Петром Великим,—над этим сравнением смеялись, найдя его преувеличенным. Но это было именно условное сравнение: лично для меня роль Ленина, как социального реформатора России, ниже его значения, как мирового революционера. Он не только человек, на волю которого история возложила страшную задачу разворотить до основания пестрый, неуклюжий, ленивый человеческий муравейник, именуемый Россия, — его воля неутомимый таран, удары которого мощно сотрясают монументально построенные капиталистические государства Запада и тысячелетиями слежавшиеся глыбы отвратительных, рабских деспотий Востока.

Продолжаю думать,—как думал два года тому назад, — что для Ленина Россия—только материал опыта, начатого в размерах всемирных, планетарных. Раньше эта мысль, затемненная чувством жалости к русскому народу, возмущала меня, но наблюдая, как течение событий русской революции, расширяясь и углубляясь, все более возбуждает и организует силы, способные разрушить основы капиталистического строя, я нахожу теперь, что если Россия и обречена служишь объектом опыта, то несправедливо возлагать ответственность за это на человека, который стремится превратишь потенциальную энергию русской трудовой массы в энергию кинетическую, актуальную.

Каждый получает то, что заслужил,—это справедливо. Народ, загнивший в духоте монархии, бездеятельный и безвольный, лишенный веры в себя, недостаточно «буржуазный», чтобы быть сильным в сопротивлении, и недостаточно сильный, чтобы убить в себе нищенски, но цепко усвоенное стремление к буржуазному благополучию,—этот народ, по логике бездарной истории своей, очевидно должен пережить все драмы и трагедии, обязательные для существа пассивного и живущего в эпоху зверски развитой борьбы классов, гнуснейшим выражением которой является такая кровавая мерзость, как война 14— 18 годов.

Разумеется, я не намерен сочинять речь в защиту или оправдание В. Ленина,—я не нуждаюсь в этом так же, как и он.

Но я немножко знаю его, и, когда «объективно мыслящие люди» обвиняют его в том, что он является возбудителем жестокой гражданской войны, террора и других преступлений, — мне вспоминается г. Ллойд-Джордж, который в 13-14-х годах говорил милые хвалебные речи, по адресу немецкого народа, провожая в Германию экскурсию английских школьных учителей и принимая в Англии учителей немецких, а сам в то же время точил штыки и начинял снаряды, которые должны были рвать немцев в клочья.

Все эти «великие люди»: лучший — самый бесстыдный циник Клемансо; «наивный демократ-романтик» Будро Вильсон; социалисты, вотировавшие кредиты на организацию общеевропейской бойни; ученые, изобретавшие удушливые газы и прочие гадости; поэты, которые проклинали в 14-м году немцев, в 18-м — англичан, — вся эта плесень и ржавчина разлагающегося старого общества, — именно она своей подлой рукой нанесла глубокую, может быть, смертельную рану европейской культуре, и она продолжает садически терзать тело России, способствуя продолжению ее гражданской борьбы, удушая ее блокадой, уничтожая малых детей ее голодом и холодом.

Ошибки — если нужно говорить о них — не преступления. Ошибки Ленина — ошибки честного человека, и в мире еще не было ни одного реформатора, который действовал бы безошибочно.

А вот Ллойд-Джордж, Клемансо и Ко действуют безошибочно, как настоящие каторжники, как профессиональные убийцы, осуждая на муки холода и голода целый народ и способствуя продолжению гражданской распри, совершенно бессмысленной, ибо, кроме «большевиков», в России нет сил, способных взять в свои руки власть и возбудить энергию измученной страны, необходимую для продуктивного труда.

***

Возвращаясь к В.И. Ленину, я должен сказать, что мои личные симпатии к нему не играют никакой роли в момент, когда я пишу о нем. Я рассматриваю его, как существо, подлежащее моему наблюдению наравне со всеми другими людьми и явлениями, которые не могут не интересовать меня, бытописателя моей родины.

Вот, этот человек говорит речь на собрании рабочих — он говорит удивительно простыми словами, железным языком, с логикой топора, но — в его суровых словах я никогда не слыхал ни грубой демагогии, ни пошлого франтовства красивой фразой. Он говорит всегда одно: о необходимости в корне уничтожить социальное неравенство людей и о путях к этому. Эта древняя правда звучит в его устах резко, непримиримо: всегда чувствуешь, что он непоколебимо верит в нее, и чувствуешь, как спокойна его вера — вера Фанатика, но фанатика-ученого, а не метафизика, не мистика. Мне кажется, что ему почти неинтересно индивидуально-человеческое, он думает только о партиях, массах, государствах, и здесь он обладает даром предвидения, гениальной интуицией мыслителя-экспериментатора. У него есть та счастливая ясность мысли, которая дается только путем напряженной, непрерывной работы.

Один француз спросил меня:

— Не находите ли вы, что Ленин — гильотина, которая мыслит?

— Работу его мысли я сравнил бы с ударом молота, который, обладая зрением, сокрушительно дробит именно то, что давно пора уничтожить.

Мещанам всех стран Ленин должен, конечно, казаться Атиллой, пришедшим разрушить Рим мещанского благополучия и уюта, основанный на рабстве, крови и грабеже. Но как древний Рим заслужил свою гибель, так и преступления современного мира оправдывают необходимость разрушения его. Это историческая необходимость, ее уже не устранит никто, ничто.

Возникают жалобные речи о ценности европейской культуры, о необходимости охраны ее от натиска новых гуннов — эти речи искренни и значительны только в устах революционера, в устах же организаторов и сообщников позорной бойни 14-18-х годов, они — противная ложь.

Процесс развития культуры, если под этими словами и понимать дальнейший рост успехов искусства, науки, техники, попутного им и возбуждаемого им очеловечения людей, — этот процесс, конечно, не может быть замедлен тем новым условием, что активное участие в культурной работе примут не десятки тысяч единиц, а многомиллионные массы.

М. Горький

Коммунистический интернационал : Орган Исполнительного Комитета Коммунистического интернационала. -  1920 №12

Еще по теме:

Владимир Ильич Ленин. Часть 1

Владимир Ильич Ленин. Часть 2