Вести о войне между Германией и Францией. Подробности капитуляции Седана - 9 Августа 2020 - Дневник

«Между нижеподписавшимися, начальником генерального штаба короля Вильгельма прусского, главнокомандующим немецкой армией и генералом, главнокомандующим французской армией, снабженными полномочиями их величеств — короля Вильгельма и императора Наполеона, заключена следующая конвенция:

Ст. 1. Французская армия в Седане, под главным начальством генерала Вимпфена, окруженная превосходными силами неприятеля, сдается военнопленной.

Ст. 2. В уважение к храбрости всех генералов, офицеров и чинов, имеющих военное звание, они получат свободу после того, как они письменно честным словом обяжутся до окончания войны не сражаться и не действовать против интересов Германии. Офицеры и чиновники, соглашающиеся на эти условия, имеют право удержать у себя оружие и принадлежащие им вещи.

Ст. 3. Все оружие и военный материал армии, состоящий из знамен, орлов, пушек, снарядов и проч. передаются в Седане военной комисией, назначенной французским генералом, которая отвечает за них перед германскими комисарами.

Ст. 4. Крепость Седан не позже вечера 2 сентября (21 августа) в нынешнем своем состоянии передается в распоряжение его величества короля прусского.

Ст. 5. Офицеры, которые не согласятся на условие, выраженное в ст. 2, и солдаты должны быть обезоружены и сдаться в порядке, по полкам и корпусам. Эта сдача начнется 2 сентября и будет окончена 3-го. Отряды французского войска должны быть выведены на равнину, ограниченную Маасом, и там сданы офицерами немецким комиссарам. Штабные врачи должны, все без исключения, остаться для ухода за ранеными.

Заключено в Френуа, 2 сентября 1870 г.

Мольтке. Вимпфен».

***

Вот текст подлинного письма короля Вильгельма к королеве Августе о последних событиях перед Седаном:

«Вандрес, к югу от Седана, 22 августа (3 сентября) 1870 года.

Ты уже знаешь из трех моих телеграмм о всей громадности великого исторического события, которое совершилось! Это — точно сон, хотя он и развивался постепенно. Если я только подумаю, что, после великой счастливой войны, в течение моего управления я не мог ничего ожидать более славного, и вижу теперь исполнение этого всемирно-исторического события, то я преклоняюсь перед Богом, который избрал меня, мое войско и моих союзников для исполнения совершившегося и предназначил нас орудиями своей воли.

Только в этом смысле я могу взирать на это событие, униженно восхваляя провидение и милость божию.

***

Вот краткое описание картины битвы и ее последствий.

Армия, вечером 19 (31) августа и 20 августа (1 сентября), вступила в назначенную ей позицию вокруг Седана. Часть баварцев стояла на левом крыле при Базейле, на Маасе, рядом саксонцы около Монселя и Дэньи, гвардия шла еще к Живонну, 5-й и 11-й корпуса стояли у Сен-Монжа и Фленьё, так как здесь Маас описывает крутую дугу, то от Сен-Манжа до Доншери не было поставлено ни одного корпуса, и в Доншери находились виртембергцы, которые, в то же время, прикрывали тыл от вылазов из Мезьера.

Кавалерийская дивизия графа Штольберга составляла правое крыло на равнине Доншери. Фронтом против Седана остальные баварцы. Несмотря на густой туман, сражение близ Базейля началось уже рано утром, и, мало помалу, разразилась сильнейшая битва, причем приходилось брать дом за домом, что продолжалось почти целый день; при этом, в битву пришлось идти также и эрфуртской дивизии Шелера (из резерва 4-го корпуса). Когда я, в 8 часов, прибыл к фронту перед Седаном, то большая батарея только что начала стрелять по укреплениям. На всех пунктах началось ужасное артиллерийское сражение, продолжавшееся несколько часов и в течение которого наши войска мало помалу занимали местность. Названные деревни были взяты.

Чрезвычайно глубокие лесистые овраги затрудняли движение пехоты и благоприятствовали обороне. Деревни Ильи и Флоэн были взяты, и огневой круг все более и более сжимался вокруг Седана. С нашей позиции, на господствовавшей высоте, позади названной батареи, справа от деревни Френуа, выше Торей, вид был величественный.

Сильное сопротивление неприятеля начало понемногу ослабевать, что мы могли заметить по расстроенным батальонам, которые быстро убегали из лесов и деревень. Кавалерия пыталась атаковать некоторые батальоны нашего 5-го корпуса, которые превосходно держались; кавалерия проносилась через интервалы батальонов, затем поворачивала назад по той же дороге; это она произвела три раза, так что поле было усеяно трупами и лошадьми. Я еще не узнал нумера этого храброго полка.

Война. Перевозка раненых с поля сражения при Седане

Так как отступление неприятеля на многих пунктах обратилось в бегство, и все, пехота, кавалерия и артиллерия, стеснились в город и в ближайшие окрестности; но между тем, не было и признаков того, что неприятель намерен капитуляцией выйти из отчаянного положения, то не оставалось ничего более, как приказать названной уже выше батарее бомбардировать город.

Так как уже через 20 минут город горел в нескольких местах, и вместе с несколькими горевшими деревнями, представлял потрясающую картину, то я приказал прекратить огонь и послал подполковника Бронсара парламентером, под белым флагом, предложить армии и крепости капитуляцию. Он встретил одного баварского офицера, который сообщил, что у ворот показался французский парламентер, также с белым флагом.

Подполковник Бронсар был впущен, и когда он спросил главнокомандующего, то его неожиданно привели к императору. Так как император спросил его о данных ему поручениях, то Бронсар отвечал ему, что ему поручено предложить армии и крепости сдаться; тогда император сказал ему, что ему следует обратиться к генералу Вимпфену, который только-что принял начальствование над армией вместо раненого Мак-Магона и что он послал уже своего генерал-адъютанта Рейля с письмом ко мне.

Было 7 часов, когда Рейль и Бронсар явились ко мне; Бронсар приехал несколько раньше, и от него мы в первый раз узнали, что император в Седане. Можешь себе представить, какое это произвело впечатление на меня и на всех! Рейль соскочил с лошади и передал мне письмо своего императора, прибавив, что не имеет других поручений. Еще не распечатывая письма, я ему сказал: «Но я требую прежде всего, чтоб армия положила оружие».

Письмо начиналось так:

«N'ayant pas pu mourir a la tete de mes troupes je depose mon epee a Votre Majeste», (Не сумев умереть во главе моих войск, я вручаю свой меч Вашему Величеству) и все остальное предоставлялось в мое распоряжение.

Мой ответ был таков, что я сожалею о том, каким образом мы встретились, и прошу о присылке уполномоченного, с которым можно было бы условиться о капитуляции. После того, как я передал письмо генералу Рейлю, я сказал ему несколько слов, как старому знакомому; этим дело и кончилось.

Я уполномочил Мольтке для переговоров и поручил Бисмарку не отлучаться, на случай, если б возбудились политические вопросы. Затем, я поскакал к моей карете и поехал сюда; повсюду по дороге меня встречали громогласными «ура»; везде играли народный гимн. Это было восхитительно. Везде зажглись огни, так что казалось, будто едешь по импровизованной иллюминации.

В 11 часов я был уже здесь; выпил с моей свитой за здоровье армии, которая завоевала такое событие. Так как утром 21 августа (2 сентября) я еще не получал от Мольтке известий о переговорах, касательно капитуляции, которые происходили в Доншери, то я, согласно условию, отправился, в 8 часов, на поле битвы и встретил там Мольтке, который выехал навстречу для того, чтоб получить мое согласие на предложенную капитуляцию, и сказал, что император выехал из Седана в 5 часов утра и также прибыл в Доншери.

Так как он хотел со мною говорить и находился вблизи одного замка с парком, то я назначил замок для нашего свидания. В 10 часов я прибыл к высотам перед Седаном; в 12 часов явились Мольтке и Бисмарк с подписанным актом о капитуляции; в 1 час я отправился в путь вместе с Фрицем в сопровождении кавалерийского штабного караула. Я перед замком слез с лошади и император вышел ко мне навстречу.

Свидание продолжалось четверть часа; оба мы были очень тронуты этим свиданием. Я не могу описать всего, что я перечувствовал, вспомнив, что три года назад, я видел Наполеона в апогее его могущества. После этого свидания, я объехал, от 1/2 3-го до 1/2 8-го часа, всю армию перед Седаном. Прием, оказанный войсками, свидание с разбитым гвардейским корпусом, все это я не могу описать сегодня; я слишком был растроган доказательством такой любви и преданности.

Будь здорова. Ты, наверное, расстрогаешься сердцем, прочтя это письмо.

Вильгельм.

***

Война. Стычка французских гусар с баденскими драгунами в Нидерброне

— Приводим, со слов военного кореспондента газеты «Тimes», общий очерк трех последних битв под Седаном, 18, 19 и 20 августа (30 и 31 августа и 1 сентября):

«Задумывая свой блестящий, но опасный план, обойти прусские армии и освободить Базена, Мак-Магон, без сомнения, ошибался насчет собственных своих сил. Только во вторник, 11 (23) августа, вслед за отступлением из Шалона на Реймс, отдал он приказ об этом движении. Очень вероятно, что маршал рассчитывал на переходы по 20 английских миль в день, и что, по предварительному соглашению, 19-е (31-е) августа назначено было днем, когда Мак-Магон надеялся соединиться с Базеном. Французские газеты так постоянно искажали истину, что и правдивому известию об этом движении не сразу поверили в прусской армии.

Не ближе четверга пруссаки убедились, что движение Мак-Магона действительность, а не сказка. В это время маршал должен был уже успеть уйти миль на 80 по пути к Мецу, и когда весть об этом дошла до прусского лагеря, то Бисмарк очень встревожился; и сам невозмутимый Мольтке имел, как говорится, свою quart d'heure de Rabelais.

На самом же деле Мак-Магон ушел только на 20 миль впереди, так как армия, состоявшая почти вся из новобранцев, неспособна была к форсированному маршу. Армии наследного принца и принца саксонцев ринулись по пятам французской армии, и так как они действительно делали по 20 миль в день, то в результате этой погони трудно было уже сомневаться.

Мак-Магон, увидев себя настигнутым, перешел Маас у Музона и занял позицию на высотах между Музоном и Седаном, оставив корпус де-Фальи по сю сторону Мааса, для прикрытия правого крыла армии. Во вторник, 18 (30) августа, пруссаки, заняв лес у Бомона, захватили корпус де-Фальи врасплох, точь в точь, как под Вейсенбургом, и вслед за горячим боем, де-Фальи, с значительными потерями, вынужден был перейти Маас и присоединиться к главным силам.

В этот день император был еще в Кариньяне, но к вечеру отдан был приказ отступить, и армия, оставив одну дивизию у Кариньяна, отступила к своему левому флангу и заняла позицию между Базейльем и Франшвилем. Рано утром, в среду, прусская армия, перейдя, в свою очередь, через Маас, открыла сильный огонь против правого фланга и центра французской позиции. Дивизия, оставленная у Кариньяна, отступила к бельгийской границе и, сделав длинный и бесполезный обход, вовсе не преследуемая неприятелем, наткнулась, в 2 часа пополудни, на бригаду, расположенную влево от Франшвиля.

Тем временем огонь продолжался по всей линии и особенно на правом французском фланге, но не без решительного результата, даже скорее в пользу французов, чем пруссаков. Около часу пополудни пруссаки двинули в ход значительную массу кавалерии и загнали множество французских отсталых в лес у Франшвиля, но французская кавалерийская дивизия, развернувшись на высотах у левого фланга французской позиции, остановила дальнейший успех пруссаков.

К 4-м часам огонь стал видимо слабеть с обеих сторон и почти совсем прекратился задолго еще до сумерек. На рассвете третьего дня, в четверг, 20 августа (1 сентября), битва возобновилась сильной канонадой с той и с другой стороны. В течение ночи левое крыло французов получило значительные подкрепления, и вся их позиция растянута уже была от Базеля, через Живон, к высотам впереди Ла-Шапель. Правый фланг французской позиции упирался, таким образом, в Маас, а левый подходил к бельгийской територии.

Пруссаки, с своей стороны, заняли высоты у Франшвиля и ввели в дело некоторые свежия силы, не принимавшие участия в сражении накануне. Они рассыпали по лесу, вдоль бельгийской границы, свою легкую кавалерию и двинулись в атаку на Ла-Шапель, которым и овладели без труда к 11 -ти часам утра, так как селение охранялось одним лишь батальоном вольных стрелков.

Правый фланг и центр французов занимали сильную позицию по большой дороге от Бульйона к Седану, прикрытую лесистым ручьем, и атака пруссаков на эту позицию не увенчалась успехом. Но прусское левое крыло, заняв Ла-Шапель, быстро двинулось вперед, и, оттеснив корпус Лебрена и пять кавалерийских полков, в полном беспорядке, к французскому левому крылу, пруссаки совершенно обошли Живон.

Французская дивизия на левом фланге, совершенно расстроенная, перешла на бельгийскую территорию, а кавалерия, несясь во весь опор с поля сражения, разбилась на мелкие отряды и искала спасения в необъятных лесах св. Цецилии. Правый фланг, все-таки, держался с необыкновенным упорством, пока, наконец, пруссаки, перейдя Маас у Доншери, стали угрожать этому корпусу полным отрезанием, между тем, как победоносный правый фланг пруссаков совсем врубался в остатки армии Мак-Магона. Маршал был ранен, и в 5 часов пополудни, французская армия, в полном беспорядке, отступала по всей линии в направлении к Мезьеру.

Прусская кавалерия стремительно преследовала французов, и в 7 часов вечера вся армия Мак-Магона была окружена».

Дальнейшее известно. По мнению корреспондента, у пруссаков, в битвах под Седаном, было около 220,000 войска, у французов около 110,000. Французы не укрепляли своих позиций в эти дни. Кавалерия их оказалась и тут такой же не способной, как и вообще в нынешнюю войну. Целая бригада легкой кавалерии, совсем даже не теснимая пруссаками, искала спасения в лесу и перешла границу. Да и пехота дралась не особенно хорошо. Старые солдаты вели себя молодцами, и выдержали на себе всю тяжесть боя; но батальоны новобранцов, которых много-таки было в армии Мак-Магона, расстроивались при первом выстреле и охотнее отступали в Бельгию, чем во Францию.

Из прусских офицеров перешли границу только раненые; между тем, как французские офицеры и не раненые массами переходили на бельгийскую территорию, причем их веселый и беззаботный вид в такое тяжелое для их отечества время возбуждал, по словам корреспондента, общее изумление в городах и селениях Бельгии. Де-Фальи, как известно, был главным виновником поражения, претерпенного Мак-Магоном под Вёртом, и его же захватили пруссаки теперь под Музоном; но де Фальи убит и честная смерть его — говорит корреспондент—искупает ему вину его.

Всемирная иллюстрация, № 88 (5 сентября 1870 г.)

***

По заключении седанской капитуляции, король Вильгельм прочел ее собравшимся в главной квартире принцам и затем,—как сообщает «Военная Газета», — обратился к ним с следующими словами:

«При таком важном историческом событии, которым я обязан доблестному поведению союзных армий, я чувствую потребность теперь же выразить им мою королевскую признательность, тем более, что наши важные успехи должны еще неразрывнее скрепить связь, соединяющую с нами северо-германских государей и других моих союзников. Многие из них находятся в эту минуту здесь, вокруг меня, и я пользуюсь случаем, чтоб изъявить им мою надежду на ожидающее нас счастливое будущее. Впрочем, дело наше еще не заключено тем, что совершилось на наших глазах: нам еще неизвестно, как отнесется ко всему этому Франция; поэтому мы должны готовиться к новым битвам; но я теперь же приношу мою благодарность каждому, кто внес свой лист в лавровый венок нашего отечества».

3-го сентября, в день роздыха в Вандрессе, король пригласил к своему столу всех высших офицеров своей главной квартиры и, на этот раз, в виде исключения, на столе явилось шампанское. Король провозгласил следующий тост:

«Выпьем за здоровье нашей храброй армии. Вы, генерал Роон, отточили наш меч; вы, генерал Мольтке, направляли его, а вы, граф Бисмарк, много лет руководили политикой Пруссии и привели ее на высоту ее настоящей славы. Выпьем же за здоровье армии, за здоровье трех названных мною лиц и каждого из присутствующих, посильно содействовавших нашему успеху».

***

— В сражении при Седане потери баварцев, которым приходилось в течение шести часов штурмовать деревню Базейль и выбивать французов из каждого дома, были особенно значительны. В первом баварском корпусе выбыли из строя 147 офицеров и 2,800 нижних чинов; во 2-м корпусе— 90 офицеров и 2,115 нижних чинов; всего—237 офицеров и 4,915 нижних чинов.

Всемирная иллюстрация, № 90 (19 сентября 1870 г.)

Еще по теме:

Вести о войне между Францией и Пруссией

Вести о войне между Францией и Пруссией. Войска сторон

.............................

Вести о войне между Германией и Францией. Важнейшие меры, принятые новым правительством

Вести о войне между Германией и Францией. Подробности капитуляции Седана

Вести о войне между Германией и Францией. об осаде и обстреливании Страсбурга