МОСКВА, 2 апреля

Высочайший выход, в день праздника Входа Господня в Иерусалим, к божественной литургии в Успенский собор, невольно вызывает в уме и сердце истинного москвича вековые предание и старые исторические воспоминания, перенося сознание от древней истории к новой и уясняя значение настоящего церковно-государственного события.

В старой московской Руси в этот самый день, непрерывно, в течение целых веков, происходил торжественный Царский выход в Успенский собор и затем на Лобное место, при чем соединялся с церковно-драматическим действием: „Входа Господня в Иерусалим".

Действие это состояло в следующем: после утрени, в Вербное воскресение, с торжественным крестным ходом на Лобное место отвозился особый сосуд с „нарядной вербой", украшенной всевозможными цветами; верховный представитель церкви, митрополит или патриарх, совершал над ним „молебное пение", состоявшее из праздничных церковных песнопений, и затем обратно, возвращаясь в Успенский собор, в предшествии крестного хода, с крестом или евангелием, восседал уже на коне, покрытом попоной, изображавшем осла.

При этом церковно-драматическом действии на том же Лобном месте являлся пред народом и сам царь, иногда вслед за крестным ходом, иногда прямо к молебствию. И если представитель церкви, при возвращении в собор, сидя на коне, символически изображал собой Христа, шествовавшего в Иерусалим, то царь, который вел при этом коня, был символом Московского царства, которое возникло, создалось и развилось, восходя от силы в силу, лишь глубочайшей верой крестоносного народа во Христа и Его евангелие.

Какая, подумаешь, бесконечная разница между этим русским церковно-драматическим действием и подобными же обрядами в латинской церкви, лишенными всякого смысла. Здесь, в средние века, духовенство в неделю Ваий ездило на деревянных ослах, которых таскали при этом недоростки и мальчики. Если у нас этот обряд возведен был к церковно-государственному символическому значению, то там он является не столько осмысленной, сколько забавной церемонией.

Откуда же и как возник у нас этот церковно-государственный обряд?

Нет никаких исторических свидетельств, чтобы он совершался в цареградской церкви. Но известно, что это символическое действие было совершено в Иерусалиме, и, по всей вероятности, оно было принято у нас, вместе с иерусалимским церковным уставом, значит, при митрополите Киприане, в конце XIV или в начале XV века, и по глубочайшей внутренней связи церкви и государства в московской Руси, получило своеобразный церковно-государственный характер.

Вслед за этим торжеством в Вербное воскресенье, все последующие дивные службы Страстной недели совершались при непосредственном участии представителей той и другой власти,—духовной и государственной.

Пасхальную же утреню вся Москва начинала лишь в тот момент, когда навстречу Воскресшего Христа выходил сам царь, о чем извещал Москву колокол „Великого Ивана".

Но с того времени, как Петроград стал новой столицей Российской Империи, в течение почти двух столетий, лишь два раза Москва имела утешение проводить великие страстные дни и встречать Пасху вместе с своими Царями.

В первый раз это было в 1797 г., когда император Павел I прибыл в Москву 10 марта и пробыл в ней до 3 мая. В великую субботу, вместе со всей императорской фамилией, он говел и приобщался св. Таин в Чудове монастыре, а на другой день, 5 апреля, в самое Светлое Христово Воскресенье, он короновался Царским венцом в Успенском соборе.

День этот был избран им для Коронации, чтобы придать как можно более блеска и торжественности своему венчанию на царство и, вместе с тем, придать более священного характера составленному им закону о порядке престолонаследия, который, по своем венчании, он прочитал тут же с своего трона и затем положил его на жертвенник Успенского собора в серебряный ковчег.

Во второй раз Москва имела утешение проводить страстные дни и встретить Пасху с Императором Николаем I, в 1849 году. Он приезжал сюда со всем августейшим семейством — ради освящения царского кремлевского чертога, воссозданного им, как выразился Филарет, из праха древности, что и было совершено в самое Светлое Христово Воскресение.

Историческая правда требует заметить, что не всем в Москве, в те времена, приурочение как коронации, так и освящение нового дворца к первому пасхальному дню, празднику праздников и торжеству торжеств, казалось соответственным историческому московскому духу и православному народному настроению, принадлежащему в этот день всецело воскресшему Христу.

Император Николай I любил глубоко, всеми силами души, русский народ, русский язык, русскую историю, выше всего ставил в своей жизни ее честь, величие и славу и чувствовал в Москве биение исторического нерва русской жизни, но двор его еще далеко не освободился от рабского преклонение пред всем западным — и вот почему в новых кремлевских палатах, по словам современников, звучали „некако странно" иностранные речи церемониймейстеров и распорядителей.

Погодин, дышавший в эти дни патриотическим духом, описывая настоящее торжество, с трудом усиливался сочетать по этому поводу понятие западного императора прусского царя.

Истинно русскими царями, в собственном и глубочайшем значении этого слова, являются, бесспорно, Царь-Освободитель и Царь-Миротворец, Державные Дед и Отец ныне царствующего возлюбленного Государя Императора Николая II.

Царь-Освободитель, рожденный в московском Кремле, здесь же торжественно объявлял все важнейшие акты своего великого царствования.

Царь - Миротворец, любивший русский язык, так же как и русский народ, считал Москву храмом России, а Кремль —- алтарем.

Ни для кого в Москве не тайна, что в силу такого своего нравственного тяготения к первопрестольной столице, он выражал искреннее Свое желание, со всею Своей возлюбленною Семьей, поговеть в Москве и встретить с народом св. Пасху в московском Кремле, но чего желала душа Его, то, по воле Божией, исполняет Державный Сын Его.

Московский листок, Иллюстрированное приложение № 14, № 14, 2 апреля 1900 г

Еще по теме:

Как Государь Николай Павлович встречал Светлый праздник в Москве

Русские Императоры в Москве в великие праздники

Как Цари в старой Москве встречали Светлое Христово Воскресение