Против закона Божьего и человеческого
Наши читатели уже знакомы с некоторыми фактами, сообщенными во всеобщее сведение Чрезвычайной Следственной Комиссией для расследования нарушений законов и обычаев войны австро-венгерскими и германскими войсками. На страницах „Нивы" (№ 41 за истекший год) мы говорили о тех ужасных деяниях, которые были установлены и подробно описаны названной Комиссией в первых выпусках ея „Трудов".
В настоящее время мы имеем возможность продолжить изложение этих позорящих вражескую армию фактов. Вышли в свет дальнейшие выпуски „Трудов" Чрезвычайной Комиссии, руководимой сенатором А. Н. Кривцовым, и, знакомясь с их содержанием, опять невольно видишь и чувствуешь, до какого морального распада доходят в своих „воинских" деяниях наши противники. Каждая строка, повествующая об этих деяниях, буквально вопиет к небу.
Палачи, расстрелявшие в Бельгии и Польше тысячи ни в чем неповинных жертв, убившие английскую сестру милосердия мисс Кавель, убивают, жгут, топчут в грязь самое милосердие. Это уже не только и не просто «нарушение обычаев и законов войны», это бесконечный ряд отвратительных уголовных преступлений, присущих разве только самым диким народам, или самым мрачным эпохам средневековья, когда, по выражению летописца, „звери были благороднее и добрее человека"...
Приводимые Комиссией новые факты „нарушений обычаев и законов войны" весьма разнообразны. В общем, их можно свести в несколько групп:
истязания и пытки, совершаемые немцами над русскими воинами с целью выведать у них военную тайну, добивание раненых, сожжения, расстрелы, отравления пленных и раненых, злоупотребления белым флагом, употребление варварских средств и способов борьбы: разрывных пуль, ядовитых газов, огненных жидкостей.
Много данных мы находим также о положении русских пленных в Германии и Австро-Венгрии, о тех мучениях и издевательствах, которые приходится терпеть мученикам, попавшим в немецкие концентрационные лагери.
Случаев пытки, совершаемой немцами ради добывания военных сведений над русскими пленниками, приведено очень много. И чувствуется, что случаев таких, еще неизвестных и не установленных—и того больше. Вот один из них:
Канонир Семен Пилюгин попал в руки немцев. Немецкий офицер стал расспрашивать его о количестве снарядов в русских войсках, и нет ли слухов о том, что Государь намеревается просить мира.
Пилюгин заявил, что ничего такого русский солдат по присяге не скажет, и добавил, что войск у нас много, снарядов тоже, и что Государь думает не о мире, а о том, чтобы бить врага.
Германец рассердился, ударил Пилюгина по шее и сказал, что у него слишком длинный язык, и потому его следует укоротить.
Пилюгин в ответ на это прибавил:
„Пошлите к нам в Россию 25 своих корпусов, и они в 25 лет не сосчитают, сколько у нас войска».
Тогда началась пытка... По приказанию офицера, немецкий солдат раскрыл при помощи палки Пилюгину рот, а сам офицер вытянул у Пилюгина какими-то щипчиками язык. И конец языка тут же был отрезан кем-то из немецких солдат перочинным ножом. Пилюгину потом удалось бежать от своих мучителей и поведать о своих мучениях.
Другому герою-мученику, рядовому Анпилогову, во время такого же допроса отрубили пальцы на ноге. Нескольким русским пленникам немцы резали уши.
Не довольствуясь этими пытками для выведывания военных секретов, немцы сплошь и рядом мучили и убивали русских воинов без всякой определенной цели, если не считать в некоторых случаях явных актов мести: это было, так сказать, своеобразное немецкое воздаяние русским воинам за их храбрость...
Не чем иным, как подобною „военной местью" и нельзя объяснить возмутительный случай отравления пленного русского офицера: забрав с собою раненого офицера, германцы положили его в крестьянской избе на пол, на соломе, и стали пересмеиваться, видимо, наслаждаясь его страданиями. Затем к нему подошел врач (!) и начал всыпать в рот какой-то белый порошок, несмотря на отчаянное сопротивление раненого. Минут через 20 отравленный офицер в страшных мучениях скончался, и труп его был переброшен через забор. Позднее русския войска, вступив в эту деревню, подобрали и похоронили труп мученика.
С такою же целью отмщения был сожжен германцами русский нижний чин в декабре 1914 года близ Дарейма (Восточная Пруссия). Около восьми немецких солдат схватили заблудившегося русского солдата, раздели его донага и потащили к костру. Поставили в костер и окружили ружьями.
Зарегистрирован и еще более ужасный случай сожжения русских воинов: 18-го февраля 1915 года тридцать русских раненых были взяты немцами в плен и помещены в особый дом. Уходя из поселка, немцы заложили в крышу дома патроны и подожгли самый дом. Удалось спастись только десяти лицам. Остальные (слабые раненые, которые не могли двигаться самостоятельно) сгорели заживо.
Показаниями рядового Тихенко и ефрейтора Шпилевого установлен не менее возмутительный случай бросания русских пленников в реку Сан. Австрияки поднимали их на штыки, и швыряли в воду.
Установлено много случаев добивания русских пленных. Но это нарушение законов и обычаев войны уже давно приобрело популярность в германской армии. Гораздо более поражает приводимый в „Трудах" Комиссии небывалый по своей утонченной жестокости факт вырывания ногтей у раненого пленного русского офицера:
Подпоручик Алексей Неклюков в ноябре 1914 года в бою близ Ловича был ранен и контужен, выбыл из строя и быть захвачен германским разъездом. Немцы повели его, а когда Неклюков от слабости упал, то принялись бить его руками и ногами, а затем один из немцев, сняв с раненой ноги Неклюкова сапог, сорвал повязку и стал резать ногу поперек ранения. От сильной боли подпоручик заметался. Тогда немец схватил его за мизинец, засунул под ноготь какой-то тонкий металлический предмет и оторвал им половину ногтя. Неклюков потерял сознание; позднее, придя в себя, он убедился, что у него сорваны ногти на всех пальцах обеих рук.
Это мучительство говорит нам уже о временах Нероновых и Диоклетиановых. Немцы в данном случае вышли из орбиты не только современной истории, но и средневековой.
Чрезвычайная Комиссия посвящает много внимания нарушениям известных постановлений Гаагской конференции касательно разрывных пуль, ядовитых газов и т. п. В нашем первом очерке мы подробно говорили об этом, и сейчас нет надобности цитировать приводимые Комиссией новые и новые случаи подобных нарушений. В частности, что касается разрывных пуль, общее количество проверенных Комиссией случаев ранений таковыми пулями превышает
3.000. Но, конечно, эту цифру необходимо увеличить во многое число раз.
Останавливает на себе внимание сделанная Комиссией регистрация случаев злоупотребления белым флагом и другими знаками сдачи. Комиссия насчитывает 42 обследованных и проверенных факта этого подлого предательства, а кроме того имеет сведения еще о 125 подобных же случаях надругательства над принципами международного права и над человеческой совестью.
Но зарегистрированы и еще худшие надругательства.
Законы и обычаи войны гласят, что „употребление такого оружия, которое по нанесении противнику раны без пользы увеличивает страдания людей, уже выведенных из строя, или делает смерть их неизбежною, противно законам человеколюбия".
Между тем германцы в числе всяких других своих „военных хитростей" и „орудий" ввели в употребление особые снаряды для обливания наших солдат горящими и едкими жидкостями. Нечего говорить, что это противно законам человеколюбия.
Чрезвычайная Комиссия дает изображения этих снарядов. Они состоять из металлических цилиндров, наполненных под большим давлением смесью легковоспламеняющихся жидкостей, смолистых веществ или едких кислот. К цилиндру приделан кран, при открытии которого из него бьет на 30 шагов вперед струя пламени или жидкости. У выхода из трубки струя легко горящей жидкости зажигается и, развивая очень высокую температуру, сжигает на своем пути все предметы и превращает живых людей в сплошную обугливающуюся массу. Не менее ужасно и действие кислот: попадая на тело, хотя бы и защищенное одеждой, кислота причиняет глубокие ожоги. Пораженные кислотами люди умирают в тяжких страданиях.
Чрезвычайной Следственной Комиссии удалось добыть копию приказа по второй германской армии с подробной инструкцией для употребления огневыбрасывающих аппаратов. Читая эту инструкцию, не знаешь, чему более удивляться: немецкой „академически-спокойной" аккуратности, или холодной жестокости, для которой нет никакого различия в средствах и способах борьбы.
„Выбрасывателями огня, — гласит эта инструкция, — руководят специально обученные саперы. Огненные волны отбрасывают врага на большое расстояние в силу распространяющегося жара. Так как они горят в течение 1 1/2 — 2 минут, и действие аппаратов можно по желанию прерывать, желательно выбрасывать пламя короткими отдельными вспышками, чтобы иметь возможность сразить одной дозой содержимого несколько объектов".
„Дозы", „объект". Не правда ли, какой почти научный, аптекарский стиль!
Комиссия приводит целый ряд случаев употребления германцами этих адских снарядов, "руководимых специально обученными саперами"...
Между прочим, у одного взятого в плен немецкого офицера были найдены банки с едкой кислотой, поражающей зрение.
Продолжение будет
Еще по теме:
Первая мировая война. Варвары. Проповедь жестокости у немцев
Первая мировая война. Варвары. Проповедь жестокости у немцев - 2
Первая мировая война. Варвары. Проповедь жестокости у немцев - 3
Первая мировая война. Варвары. Проповедь жестокости у немцев - 4
Первая мировая война. Варвары. Проповедь жестокости у немцев - 5
Первая мировая война. Варвары. Проповедь жестокости у немцев - 6
Первая мировая война. Варвары. Проповедь жестокости у немцев - 7
Первая мировая война. Варвары. Проповедь жестокости у немцев - 8
| 