Очерк Ф. Мускатблита.
II
Начинают свои выступления германские субмарины, жертвами которых в первую голову сразу становятся крейсера „Абукир" „Хоог“ и „Кресси", потопленные подводной лодкой „U. 9“.
Впечатление—громадное: одна субмарина и, вдобавок, сравнительно стараго типа уничтожает, хоть и устарелые, но все же три корабля!
Когда же обстоятельства, при которых погибли эти суда, выяснились с исчерпывающей определенностью, эффект значительно потускнел.
„Я шел в полупогруженном состояния, — сообщил командир Веддинген,—но, заметив сперва один крейсер, а потом еще два других, погрузился под воду и взял курс прямо на центр треугольника, образованного ими. Уменьшив расстояние до желаемого, выпустил первую мину. Поднявшись, убедился, что она попала удачно. Увидев, что к месту катастрофы полным ходом идут два других крейсера, снова погрузился и, придя на нужную глубину, выпустил вторую мину в ближайший из них, который, по-видимому, застопорил машину и стал спускать шлюпки для спасания людей. Вторая мина также взорвалась удачно. Третий крейсер тем временем сообразил, в чем дело, и открыл огонь, но хода не давал: здесь, кажется, все еще желали спасать людей. Чтобы разобраться в происшедшем, нужно было подняться на поверхность. Вблизи упал снаряд. Опять погрузился, подошел ближе и выпустил две мины. Повезло: третий крейсер также был потоплен".
Сообщение это в существеннейших чертах совершенно совпало с опубликованным до него меморандумом британского адмиралтейства, которое, указав, что крейсер „Абукир" нес дозорную службу и, следовательно, шел малым ходом, заявило:
„Что же касается крейсеров „Хоог" и „Кресси", то они погибли только вследствие того, что, видя гибнущий корабль и не зная, что по соседству находится неприятельская подводная лодка, приписывали несчастье взрыву мины заграждения, почему застопорили машины и занялись спасанием людей. К сожалению, попытка эта вызвала собою еще большее число жертв. В современной войне случаются положения, не имеющие подобия в прошлом. Они выясняются постепенно.
Отныне считаем необходимым установить для руководства, что гуманные соображения, побуждающие командиров заниматься спасанием людей с тонущего судна, своего или чужого, никоим образом не должны брать верх над соображениями военного характера: момент, когда корабль стоит с застопоренными машинами, слишком благоприятен для атаки подводной лодки, и спасание людей лучше всего поручать малым судам, которые в таких случаях должны вызываться по радиотелеграфу".
Таким образом в одном случае катастрофу обусловил малый ход, а в двух других причиной ея явилась стоянка и, кроме того, крупную роль сыграло отсутствие охраны из истребителей.
В дальнейшем при таких же обстоятельствах погибли крейсеры „Хаук" и „Гермес", канонерка „Нигер" и броненосец „Формидабль".
Известный английский адмирал в отставке Бересфорд поместил по этому поводу письмо в «Моrning Роst».
Правда, газета эта вела яростную кампанию против кабинета Асквита в его первоначальном составе и особенно против морского министра, каким был тогда Черчилль, но это не умаляет объективной вескости письма, весьма показательного для той свободы мнений в Англии, которая не потерпела там ущерба даже в условиях военного времени.
„Я говорю,—писал Бересфорд,—о защите судов Его Величества. Польза истребителей для этой цели была неоднократно доказана, когда много тысяч войска было перевезено морем без единой потери. Также во время обстрела побережья Бельгии атаки германских подводных лодок были предупреждены при помощи истребителей.
Что заставляет посылать эскадры в Ламанш малым ходом без гарантирующих безопасность истребителей? Офицеры и матросы королевского флота рвутся в бой и готовы отдать свою жизнь, почему непростительно ставить их в такие условия, когда они гибнут без единого выстрела. Люди эти самоотверженно служат своей стране, и она может требовать большого внимания к их безопасности. Очень тяжело критиковать распоряжения высшего начальства, но тут критика необходима, и надеемся, что подобного упущения больше не будет".
Автор протеста, по-видимому, сам того не замечая, указал на громадную заслугу критикуемых, совершенно обеспечивших сообщение между Англией и Францией через Ламанш и создавших полную неуязвимость для своих флотилий у побережья Бельгии, которые содействовали отражению попыток противника прорваться к Калэ.
Между тем, разве есть районы более заманчивые дня германских подводных лодок, чем Ламанш и побережье Бельгии, где противник оборудовал для них специальную базу?
Если в Ламанше у противника такая приманка, как вереницы транспортов с отрядами и всяким снабжением, то у побережья Бельгии перед германскими подводными лодками множество боевых кораблей, в большинстве устаревших, однако в обоих районах бесчисленные атаки германских подводных лодок были безрезультатны.
Никакой роли не сыграли неприятельские субмарины в бою у Гельголанда, где германцы потеряли крейсеры: „Ариадна", „Кёльн" и „Майнц".
Ничего не было достигнуто ими и в сражении у Доггербанки, где противник лишился крейсера „Блюхер" и еле ушел с подбитыми дредноутами „Дерфлингер" и „Зейдлиц".
Наконец удалось избегнуть нападения неприятельских субмарин в следующем бою у Гельголанда с цеппелинами и гидропланами.
Все это произошло до появления письма Бересфорда и указывало на своевременное принятие целесообразных мер для борьбы с неприятельскими субмаринами, что, разумеется, не исключает возможности отдельных промахов: не ошибается только тот, кто ничего не делает.
Меры эти, как противоядие, выработка которого, естественно, возможна лишь по исследовании свойств самого яда, дали поразительный результат.
В течение первых пяти месяцев войны, пока применение подводной лодки, к которому усиленнее других готовились немцы, было новостью и боевая работа субмарины только изучалась, им удалось потопить упомянутые семь кораблей, частью совершенно лишенных значения, частью значения ограниченного.
Затем успехи эти обрываются на целых четыре месяца, когда гибнет истребитель „Рекруйт", участь которого несколько позже разделяют малые миноносцы № 10 и № 12, и когда немцы, уже предвидя дальнейшее, пустили подводную лодку „по торговой части": с объявлением пресловутой блокады она была низведена до охотника за „купцом" — роль, для которой по существу субмарина не предназначалась, так как исполнитель ее, обыкновенный миноносец, был налицо еще ранее.
В течение последних девяти месяцев войны германская подводная лодка не имела в борьбе с военными судами на главном театре, в Северном море, ни единой удачи.
Между тем там же немцы потеряли пятнадцать субмарин, гибель которых установлена официально, и множество (по частным сведениям — сорок) таких, об уничтожении которых сообщил в открытом письме английский морской министр Бальфур, после того как в отмену прежнего порядка британское адмиралтейство объявило, что не считает нужным извещать о всех случаях, когда удается кончить с той или иной подводной лодкой, чтобы не дать возможности неприятелю узнать время и, главным образом, место происшествия.
Подобное объявление уже само по себе свидетельствовало, что в борьбе с ядом, по-видимому, найдено исключительно важное, особо действительное противоядие...
Ренэ Базен, в то время посетивший английский флот, писал в «Есho de Раris»:
„Я ознакомился с различными способами для уничтожения германских подводных лодок. Потери их пока не подлежащие оглашению, очень велики. Можно с уверенностью сказать, что больше половины германских подводных лодок находится на дне“...
Фредерик Пальмер, также посетивший английский флот, в свою очередь писал в «Nеw York Неrаld»:
„Мне показали карту с обозначением мест, где были обнаружены германские подводные лодки, при чем на ней имелись пометки: „потоплена", „взята в плен".
Из рассмотрения этой карты видно, что карьера большого числа германских подводных лодок кончена навсегда".
Продолжение будетъ
Еще по теме:
Первая мировая война. Техника войны. "Наутилус“ в мировой войне
Первая мировая война. Техника войны. "Наутилус“ в мировой войне - 2
Первая мировая война. Техника войны. "Наутилус“ в мировой войне - 3
Первая мировая война. Техника войны. "Наутилус“ в мировой войне - 4
Первая мировая война. Техника войны. "Наутилус“ в мировой войне - 5
|
