100 лет назад, 28 (15) июля 1914 года, началась первая мировая война. Прологом войны стал ультиматум Австро-Венгрии правительству Сербии в связи с убийством эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево.

Война требовала новых и новых человеческих резервов, которые направлялись в действующие на театрах войны армии. В большинстве армий мира этот вопрос решался с помощью призыва, а армия Великобритания комплектовалась добровольцами-волонтерами. Как это происходило рассказывается в очерке Зинаиды Венгеровой из журнала "Нива" за 1915 год.

Стены английских городов

Очерк Зинаиды Венгеровой

Среди творческих усилий, свершенных союзными народами в настоящей войне, одно из самых замечательных возникновение и рост английской армии, доблесть которой так ярко выявляется на западном фронте. Англия — морская держава, имевшая лишь небольшое сухопутное войско для охраны страны на случай вторжения неприятеля за год войны создала экспедиционную армию, насчитывающую теперь, по заявлению ее вождя, до трех миллионов и продолжающую расти с каждым днем. Нравственное величие этой ново созданной „Китченеровской армии" в том, что она состоит исключительно из добровольцев, из людей, идущих на войну из чувства долга, понявших, что они должны жертвовать своей жизнью для того, что больше и выше жизни каждого в отдельности, для спасения страны, для торжества идеи справедливости.

Когда поднимается вопрос о введении общей воинской повинности, о так называемой „конскрипции", он почти сам собою падает за ненадобностью. И в настоящее время снова поднят этот вопрос. Готовится перепись всего населения Великобритании в возрасте от пятнадцати до пятидесяти пяти лет, и всем, мужчинам и женщинам, предлагается отметить в особой графе, чем они содействуют или желают содействовать великому национальному делу спасения родины.
Близорукие пессимисты или фанатики „континентализма" т.-е. общеевропейской мерки, готовы видеть в этом первый шаг к конскрипции, к превращению Англии в милитарную страну. Но английская нация спокойна и тверда. Она знает, что, постигнув до глубины значение этой войны, она доведет ее до победного конца.
И еще она знает, что у нее нельзя отнять сознания свободного служения родине, исполнения святого долга по убеждению. Лишить англичанина права выбора значило бы неминуемо понизить патриотический дух, воодушевляющий всю страну. И, что самое главное, зачем принуждать, бросая тем самым как бы упрек народу, готовому и так отдать свои силы и принести все жертвы на благо родине, пополняя ряды войск и изготовляя средства для обороны? Зачем принуждать, когда достаточно позвать, чтобы на зов откликнулись все лучшие и все сильные сыны Великобритании?

И вот, сторонясь от газетной полемики и споров о конскрипции. Англия зовет своих верных защитников. Зов раздается громко и властно с конца в конец Великобритании, и на зов стекаются миллионы людей, все классы общества объединяются в свободном и сознательном исполнении великого долга, и вся страна, все рабочие руки, мужские и женские, готовят без устали боевой материал.
Призыв к оружию теперь в Англии на всех устах. Мала того, если бы кто-нибудь оставался глух к тому, что слышит вокруг себя, то, чтобы закрыть свою волю воздействию властных призывных слов, ему нужно быть к тому же и слепым, ибо теперь заговорили все стены Лондона, все стены английских городов. Все оне сплошь покрылись гигантскими пестрыми плакатами, обращенными к населению страны. В сжатых простых словах, находящих путь к истокам британского духа, в наглядных образах, действующих непосредственно на воображение людей немудрых, но с чутким сердцем и твердой волей, призывы этих плакатов дают как бы формулы народной совести и делают свое дело, усиливая прилив добровольцев, жаждущих выполнить долг совести и убежденной мощной воли.

Военные плакаты, бесконечно разнообразные, приспособленные к разнохарактерному населению разных городов и даже разных частей города,—то к преобладающему рабочему элементу, то к психологии среднего класса,—являются драгоценным материалом для характеристики изменившейся жизни Англии, а также для изучения основных национальных черт англичан, их умения стоять до конца за свою правду. Англичанину нужно только проникнуться сознанием правоты своего дела, и бороться за него он будет с неисчерпаемым напряжением воли.

Литература плакатов в Лондоне и в других городах Англии, — а это именно литература для толпы, внедряющаяся в понимание народных масс своей наглядностью и вразумительностью, — яркий показатель перемены, постигнувшей весь строй жизни. Исчез коммерческий дух повседневности и сменился патриотическим. Прежде стены города обступали прохожих, соблазняя их радостями сытой, приятной и удобной жизни. То раскормленная белая кошечка воспевала звучными стихами преимущества молока Нестле, возбуждая зависть тощего черного кота, питающегося снятым молоком: то проворная служанка с торжествующим видом выгоняла пылесосом беспомощное чудовище, олицетворение микробов; то гигантский бык деловито спрашивал кондуктора, где поезд на „Оксо“, тем самым показывая, что сей мясной экстракт готовится действительно из мяса, а не из химических суррогатов: то еще более соблазнительно пестрели волшебные виды английских и континентальных курортов, призывая к отдыху и наслаждению на лоне природы, к увеселениям шумных казино. Все это исчезло надолго. Стены городов по-прежнему испещрены призывами, еще более, чем когда-либо, но призывами к совести, к исполнению сурового долга.

И если всмотреться в часто меняющиеся бесчисленные плакаты, если вчитаться в их лапидарные формулы „голоса совести", то выясняются очень любопытные категории обращений, соответствующие всему тому, что действует на волю народных масс всем побуждением национального духа. Плакаты менее всего останавливают внимание художественностью замысла и исполнения. То совершенство, которое отличает, например, французские афиши, смелость, остроумие и оригинальность рисунка, нежные переливы красок,—все это отсутствует в английских военных плакатах. Рисунок их наивный, условный и невыразительный, краски бедны, грубы и крикливы. Но недостатки эти обусловливаются, в сущности, своеобразностью задачи, которую выполняют плакаты. Их цель исключительно агитационная, и потому в них важна не художественность деталей, а общий эффект: нужно включить в образ, в призыв всю сложность создавшегося положения, нужно покорить разум „человека из толпы" метким доводом и тем самым вызвать непосредственный порыв активной воли.

Этой цели служат сюжеты плакатов и еще в большей степени сопровождающие их надписи, при чем даже много плакатов состоит только из словесных обращений к толпе, и они часто наиболее интересны. Содержание плакатов любопытно, как отражение психологии народных масс в Англии, как показатель того, какие доводы ума и сердца наиболее верно проникают в народную совесть. За меткими, сжатыми, призывными формулами скрывается цельная жизненная философия. Если выяснить себе ее основы, то становится несомненным, что демократическую Англию следует только призывать и не нужно принуждать к исполнению патриотического долга и к защите мировых начал справедливости.
В основе жизненной философии, ярко выраженной в военных плакатах, лежит незыблемая уверенность в том, что для англичанина слово неразрывно связано с делом. Англичанин—инстинктивный враг идеологии, вся история жизненного строительства Англии доказывает это с полной очевидностью.

Рассуждать в пустую англичанин так же не привык, как не привык и действовать без достаточного основания для его разума. Дело людей мысли—приходить к выводам, направляющим ход жизни; дело людей жизни, если эти выводы вразумительны, поступать согласно с ними. Вот идеальное распределение труда, двигающее английской жизнью, и в настоящий момент результаты его обнаруживаются в возможности собрать миллионы людей под оружие одним только воздействием на здравый смысл и чуткую совесть народных масс.
Дело военной агитации давать достаточно убедительные доводы для того, чтобы превратить мирного гражданина, занятого личной жизнью, в воина, защищающего свою родину и принцип общемировой справедливости. Только эти доводы и составляют „литературу" военных плакатов. Любопытно проследить систематичность этих призывов. Казалось бы, разрозненные, они на самом деле охватывают весь горизонт английской жизни, задевают все струны народной души, намечают точно очерченный круг обязанностей гражданина свободной страны, отвечают на запросы индивидуальной совести, отдают дань народному юмору и духу молодечества, присущему стране, где в мирное время процветает спорт и где сильны предприимчивость и жажда сильных ощущений борьбы с опасностями.

Исходным пунктом всех воззваний является национальный лозунг. Он представлен колоссальными цветными изображениями британского флага, так называемого „Union Jack“, и призывом к объединению всех сил страны: „Это наш собственный флаг. Сражайтесь во имя его! Трудитесь для него!" Эта тема варьируется на множество ладов на плакатах эмблематического характера. Одна из широко распространяемых афиш изображает фигуру справедливости (к сожалению, представленную в условно романтическом стиле и крайне не художественную) с мечом в руке и с надписью: „Возьмите в руки меч справедливости!" Другая изображает солдата с знаменем в руках, и надпись гласит: "Собирайтесь вокруг знамени!" и т. д. В общем плане воззваний эти аллегорические плакаты дают как бы основную ноту настроения, составляют героическое вступление. Риторика их уместна в связи с дальнейшими воззваниями, все ближе захватывающими непосредственные жизненные интересы.

От обще патриотических отвлеченных призывов прямой переход к плакатам, направляющим взоры на живой образ родины.
Вот на одном из плакатов мирный холмистый пейзаж Великобритании, городов и деревушек, разбросанных среди зеленых лугов и полей; шотландский солдат в типичном „Кilt", т.-е. в короткой юбочке и с голыми коленями, указывает на расстилающийся перед ним вид и спрашивает: „Неужели за все это не стоит сражаться?" На другом плакате изображены очертания великобританских островов, портрет короля, и надпись гласить:
„Вот они, ваши острова — защитите их!" А вот, на берегу моря, с виднеющимися на горизонте военными кораблями, стоить национальный герой, Нельсон, и взывает: „Англия ждет—свершаете ли вы ваш долг теперь?" Так настойчиво насыщают взоры этими изображениями, укрепляя образы родины, что ряд других плакатов, примыкающих к этой категории, уже только подкрепляет запечатленные в памяти образы доводами разума и состоит из одних словесных обращений. „Кто создал эти маленькие острова? - спрашивает крупно и прекрасно отпечатанное воззвание.—Центр величайшей и самой могущественной империи в мире? Наши предки. Кто управлял ею так мудро и благожелательно, что весь состав ея, без различия расы и происхождения, взывает к ней в час испытаний? Наши отцы. Кто отстоит великое и славное наследие? Мы. Кто будет помнить о нас с гордостью, восхищением и благодарностью, если мы выполним наш долг теперь? Наши дети. Оправдайте же веру ваших отцов и заслужите благодарность ваших детей. Вступите сегодня же в ряды войск!"
Это воззвание чрезвычайно характерно по манере, в которой ведется рассуждение. Доводы сведены к напоминаниям, в них нет ничего теоретического и спорного. С необычайным, вернее, с инстинктивным искусством избран прямой путь от разума к волевому импульсу.

В ряде других плакатов намечается последовательный переход от идеи родины к призыву во имя солидарности. Единый национальный флаг, единая общая родина-понятия священные, но все же отвлеченные. Нужно приблизить их к непосредственному чувству каждого в отдельности, нужен живой призыв братьев, тех, которые уже откликнулись на зов родины и в свою очередь зовут оставшихся на общее дело. Всякий должен понять и почувствовать, что нужно быть с ними, с ушедшими, а не отделяться из эгоизма, или, быть может, только от нерешительности. И вот на ярком плакате молодой солдат, стоя на французском берегу Ламанша, всматривается через водяное пространство в очертания родных берегов и зовет: „Сюда, братцы, вы здесь нужны!" Множество плакатов изображает марширующие войска, солдат и матросов, занятых делом обороны,—и все это призывы к солидарности, к общему делу братьев и товарищей. Иногда в надписях к этим призывам, рассчитанным на увлекательность примера, звучит нота упрека. Вот группа молодцевато выступающих шотландских солдат (их живописный костюм делает их излюбленными героями всех военных плакатов) и внизу подпись: "Вы, конечно, ими восхищаетесь. Но, как вы думаете, какого они мнения о вас?" Цель военной пропаганды не ограничивается только стремлением поднять воинственный дух в нации. Она вводит в суть военной организации, она указывает на взаимодействие сил, нужных для верного достижения результатов. Этой цели служит плакат, получивший в последнее время усиленное распространение.

Он изображает солдата и рабочего, пожимающих руки друг другу, и надпись к нему гласит: „Мы оба нужны для орудий: умножайте ряды войск, нагромождайте горы снарядов!" Этот плакат из наиболее удачных по сжатости формулы, которой он определяет создавшееся положение. На воображение толпы он действует несомненно сильнее всяких длинных рассуждений и речей. К нему примыкает, ряд вариаций на ту же тему, как, например, плакат, на котором изображена группа людей, отдающих свой труд делу войны. Видны фигуры солдата, матроса, рабочих, сестры милосердия, бойскаута и под группой надпись: „А вы, участвуете ли вы в их работе?" Метод такой же, как и в предшествующих категориях воззваний: сжать убедительность довода до яркой наглядной формулы и вызвать ответный порыв воли.
Но призывами, обращенными к народной массе в целом, не исчерпывается литературная задача плакатов. Нужно считаться с психологией английского народа. В нем прежде всего сильно чувство индивидуальности; каждый должен почувствовать, что призыв обращен лично к нему, к его личной воле, что задачу национального долга он должен решить сам для себя, как сознательной единичной личности, и действовать согласно с этим. Огромное количество разнообразных плакатов, как бы составляя продолжение общенациональных доводов, считаются с этой национальной чертой: они обращены к каждому сознательному англичанину в отдельности. Во всех них мелькает слово „уоu“, что в данном случае обозначает не множественное „вы", а „ты".    
Эффектен плакат, изображающий живо схваченную голову Китченера и его поднятую руку. Указательный палец направлен на всякого, кто взглянет на плакать, и надпись гласит: „Вот ты нам нужен!" По исполнению это один из лучших плакатов и производит почти гипнотизирующее впечатление. Множество однородных воззваний варьирует до бесконечности эту благодарную тему. „Внеси свою долю и ты, вступи в наши ряды!"— взывает солдат со штыком, и его улыбающееся лицо свидетельствует о том, как приятно сознание свершенного долга. „Решайся! Вступай в войска!—лаконически призывает ярко-оранжевый плакат, на котором выделяется черный силуэт солдата, бросающегося в штыковую атаку. „Иди-ка, я тебя подзываю!"—манит пальцем солдат, выступая исполинской фигурой на фоне войска, идущего в бой. И вот тянущаяся до горизонта толпа добровольцев, вступивших в ряды войск.

В ней представлены все классы общества: и судья в парике, и конторские клерки в котелках, и рабочие, и крестьяне, и франты в цилиндрах—„и герцога сын и кухарки простой “, как поется в знаменитой песенке Киплинга, И надпись зовет прохожих: „Займи же и ты свое место!" Однородный плакат изображает выстроившуюся шеренгу солдат и среди нее одно незанятое место. Оно выкрашено в черный цвет, и на нем надпись: „Это твое место, займи его!“

На другом плакате длинный ряд марширующих солдат, перед ними развевается национальное знамя, и на них любуется толпа любопытных. В длинной призывной надписи выделяются слова: „Не стой в толпе и не глазей, ты нужен на фронте. Запишись сегодня же в солдаты!" А вот более художественный плакат с воспроизведением старинной итальянской картины Георгия Победоносца и с надписью: „Ты нужен Британии немедленно!" Затем идут воззвания, не украшенные рисунками, но еще более подчеркивающие ноту индивидуализма в словесных обращениях. „Тысячи ответили на зов страны,— гласит один из наиболее типичных плакатов, но ты, быть-может, тот, кто перетянет весы в критический момент. Понимаешь ли ты это?“ Воздействие на личность гражданина, на его индивидуальный разум доведено в этом обращении до максимальной силы и показывает глубокую веру в разумную волю свободных граждан.

Мы перечислили лишь наиболее типичные образцы этой категории плакатов. Есть бесконечное множество однородных с ними, и все они свидетельствуют о самом важном—об исторически сложившихся чертах народной психологии. Кто понимает
ее, тот знает, сколь действенно обращение к ясному пониманию и к твердой воле народа, закаленного в сознании долга.
Перечисленные категории плакатов обнимают более или менее все основные мотивы призывов. Некоторого рода дополнением являются плакаты чисто-сентиментального характера, а также те, которые в шутливом тоне стараются воздействовать на внешнее самолюбие и молодцеватость наименее культурных слоев населения. Сентиментальность свойственна всем народным массам, а в Англии она наблюдается, быть может еще более, чем где-либо. Вполне понятно поэтому, что эта черта учтена военной пропагандой, не упускающей ничего, чем можно воздействовать на самые широкие народные круги.

В „сентиментальных" плакатах учитываются главным образом патриотические чувства женщин, и призывы направлены к тому, чтобы женщины помогали национальному делу своим влиянием на мужчин. На большую популярность рассчитан трогательный плакат, изображающий мать, седую, но бодрую женщину, которая, обняв сына за плечо одной рукой, другой указывает ему вдаль, говоря: „Иди, мой мальчик— твой долг призывает тебя!" Призыв выиграл бы, вероятно, в убедительности, если бы лица матери и сына не были так безнадежно невыразительны на плохом рисунке. На другом плакате, более удачном, семья воина представлена в виде старой и молодой женщин с печальными, но решительными лицами - это мать и жена: при них маленькая девочка, дочь того, который должен покинуть семейный очаг для защиты родины. Надпись гласит: „Женщины Британии, скажите ему: „Иди!" Несколько плакатов этой категории вызвало справедливый протест в печати и в парламенте чрезмерным агитационным усердием, не брезгающим обращением к мелкому тщеславию девушек из простонародья. Таково обращение к девушкам с вопросом: "Надел ли ваш милый хаки? Если нет, то не думаете ли вы, что, пренебрегая благом родины, он может пренебречь и вами?" Таково обращение к „девушкам Ист-энда" (рабочего квартала Лондона) с советом вести дружбу только с солдатами в хаки и т. д. Эти плакаты изъяты теперь из обращения.
Задорно шутливых плакатов, подстрекающих тщеславие молодежи, довольно много, и юмор их очень невинный. На одном из плакатов изображен здоровый солдат с загорелым лицом, расплывающимся в блаженной улыбке, и под изображением подпись: "Он счастлив и доволен,—а ты?“ На другом расположены кругом шляпы разных образцов: цилиндр, котелок, соломенная шляпа и солдатская фуражка—и эта своеобразная коллекция шляп поясняется вопросом: "Как ты думаешь, которую бы из них следовало надеть тебе?“ Есть плакаты с изображением только солдатской фуражки и с надписью: "Если эта фуражка тебе к лицу, надень ее!“ и т. д.

Все эти типы плакатов, представляющие собою, как мы видим, стройное и обдуманное целое, разнообразятся почти ежедневно новыми воззваниями по тому же плану. Каждое крупное событие войны и в особенности все то, что приближает войну к берегам Великобритании, вызывает появление новых злободневных плакатов.
Особенно богатую пищу дают в этом отношении нападения цеппелинов. Развалины деревень на восточном берегу, осиротевшие дети красноречиво взывают на фоне картин разрушения: „Неужели вы не отомстите за нас?“ „Неужели вы это потерпите?"
Не даром утверждают, что каждое нападение цеппелинов, убивая десятки женщин и детей, увеличивает на сотни и на тысячи ряды английского войска. А плакаты на стенах английских городов не дают забыть о вражеских набегах и после них... Они властно убеждают и зовут, охватывая воображение сознанием близости войны.

И близок день, когда ни один англичанин, способный носить оружие или изготовлять снаряды, не останется глух к своему долгу перед родиной. В принуждении нет и не будет надобности — достаточно убеждать и призывать. Об этом говорят в своих речах министры, государственные люди, вожди рабочих партий, об этом свидетельствуют стены Лондона и всех городов Великобритании.