Появление в составе российского флота броненосца «Генерал-адмирал Апраксин», получившего широкую известность благодаря неординарным обстоятельствам его спасения в суровую зиму 1899/1900 года, стало возможным в результате любопытных трансформаций пятилетнего (1891 — 1895 годов) плана усиленного судостроения.

Первоначальный вариант этого плана, известного в литературе как промежуточная программа 1890 года, был представлен адмиралом Н.М.Чихачевым и утвержден императором Александром III 24 ноября этого года. Он предусматривал постройку 10 броненосных крейсеров. Однако уже в следующем году возрастание размеров и стоимости броненосных кораблей океанского плавания привело самого автора программы — Н.М.Чихачева — к мысли заменить часть их «малыми» броненосными кораблями, или «прибрежными броненосцами».

В 1892 году, в счет выделенных ассигнований, наряду с кораблями типа «Полтава» и «Сисой Великий» в Санкт-Петербурге были заложены броненосцы «Адмирал Сенявин» и «Адмирал Ушаков» нормальным водоизмещением по проекту всего по 4126 т. В конце 1893 года, когда выяснились действительные размеры и стоимость всех кораблей программы, и стало ясно, что ограниченные возможности Санкт-Петербургского порта не позволяют своевременно ее выполнить, адмирал Н.М.Чихачев, отказавшись от уже заказанных броненосца типа «Сисой Великий» и крейсера типа «Рюрик», принял решение о постройке третьего броненосца береговой обороны типа «Адмирал Сенявин». Наверное, энергичный управляющий Морским министерством заручился при этом устным согласием царя и генерал-адмирала. Возможно, что столь вольное исполнение высочайших предначертаний 1890 года обошлось без скандальных последствий только благодаря смене правления в 1894 году, когда место почившего в Бозе Александра III заступил его сын — Николай II. Броненосцы типа «Адмирал Сенявин» проектировались в 1889—1891 годах в Морском техническом комитете (МТК) под руководством известного кораблестроителя Э.Е.Гуляева. Во время постройки первых двух кораблей на стапелях (1892—1894) практические чертежи составлялись старшим судостроителем П.П.Михайловым (строитель «Сенявина») и старшим помощником судостроителя Д.В. Скворцовым (наблюдающий за постройкой «Ушакова»), При этом в первоначальный проект были внесены существенные изменения. Поэтому Михайлова и Скворцова можно считать «соавторами» Гуляева в проектировании кораблей. Свою лепту в это дело внесли и английские фирмы «Моделей, сыновья и Фильд» и «Хамфрис Теннант и К°» (поставщики главных механизмов для «Ушакова» и «Сенявина»), артиллеристы МТК, главным образом С.О.Макаров и А.Ф. Бринк (выбор и проектирование крупных орудий), а также Путиловский завод — поставщик башенных установок с гидравлическим приводом. В результате и по составу вооружения, и по внешнему виду броненосцы значительно отличались от первоначального проекта, а по конструкции главных машин (и высоте дымовых труб) различались и между собой.

В декабре 1893 года одновременно с распоряжением о постройке третьего броненосца береговой обороны адмирал Чихачев приказал заказать для него машины и котлы Франко-Русскому заводу в Санкт-Петербурге, который должен был изготовить их по чертежу «ушаковских» механизмов Модслея. Поэтому новый корабль, получивший имя «Генерал-адмирал Апраксин», во многих документах называли броненосцем типа «Адмирал Ушаков».

Подготовительные работы по корпусу начались в феврале 1894 года, а 12 октября на стапель деревянного эллинга Нового Адмиралтейства, освобожденного после спуска на воду «Сисоя Великого», выставили первые пуды металла. Официальная закладка «Генерал-адмирала Апраксина» состоялась 20 мая следующего года, а его строителем стал Д.В.Скворцов, один из наиболее энергичных и талантливых российских корабельных инженеров рубежа XIX—XX столетий.

Казалось, что постройка третьего броненосца береговой обороны по уже отработанным и исправленным чертежам прототипов не вызовет особых затруднений и не потребует корректировки проекта. Однако на практике все оказалось иначе как раз из-за дополнений проекта 1891 года, которые вызвали перегрузку двух первых кораблей, а также из-за стремления улучшить систему 254-мм башен. В феврале 1895 года Д.В.Скворцов составил расчет нагрузки «Адмирала Ушакова», осадка которого в нормальном грузу превышала проектную на 10 '/2 дюйма (0,27 м). Во избежание перегрузки «Генерал-адмирала Апраксина» строитель предлагал уменьшить толщину всей бортовой брони на 1 дюйм (25,4 мм), «уничтожить башенные установки 10-дюймовых орудий, поставив орудия на станках за барбетом и прикрыв сферическими щитами», подачу снарядов и зарядов прикрыть толстой броней (барбетов) и осуществлять с помощью электрических лебедок.

Еще раньше, 15 июля 1894 года, артиллеристы МТК во главе с контр-адмиралом С.О. Макаровым в условиях на проектирование двух-орудийных установок 254-мм орудий впервые выдвинули требования обеспечения скорости заряжания каждого орудия не более 1,5 минуты и угла возвышения 35°. Проектирование тремя заводами таких установок с гидравлическим приводом (для броненосца «Ростислав») осенью того же года показало возможность обеспечения заданных параметров. Тем не менее, в феврале 1895 года МТК, также впервые, избрал для башен «Апраксина» более перспективный — электрический привод с аналогичными скоростью заряжания и углами возвышения, по с уменьшением толщины вертикальной брони башни до 7 дюймов (178 мм), барбета — до 6 (152 мм) и крыши — до 1,25 дюйма (около 32 мм). Общая масса башни с броневой защитой не должна была превышать 255 т.

В июне 1895 года по результатам конкурсного проектирования заказ на башенные установки для «Генерал-адмирала Апраксина» было решено дать Путиловскому заводу, хотя проект Металлического завода, занимавшегося разработкой электрических приводов с 1892 года, обладал «одинаковыми достоинствами». Вероятно, Металлический завод имел лучшие шансы на успешное выполнение заказа, но запросил более высокую цену. Несколько ранее для броненосца «Ростислав» также избрали электрические башенные механизмы (заказ — Обуховскому заводу), а позднее подобные башни заказали для броненосцев «Ослябя» и «Пересвет». Поэтому именно «Ростислав» и «Генерал-адмирал Апраксин» (а не броненосцы типа «Пересвет») стали первыми в российском флоте кораблями с электрическими башенными установками. При этом для последнего броненосца с целью уменьшения перегрузки МТК в апреле—мае 1895 года утвердил установку в кормовой башне одной 254-мм пушки вместо двух. Путиловский завод обязывался сдать обе башни «Апраксина» к концу сентября 1897 года.

Таким образом, МТК отклонил предложение Скворцова о замене башен барбетами и сократил на четверть число орудий крупного калибра. Для компенсации же повышенного веса новых башен в сравнении с гидравлическими было решено уменьшить бортовое бронирование на 1,5 дюйма.

К началу 1896 года Д.В. Скворцов довел готовность «Апраксина» по корпусу до 54,5%. Спуск корабля на воду состоялся 30 апреля 1896 года, а первый выход на пробу машин — осенью 1897 года. Изготовлением главных механизмов па Франко-Русском заводе руководили инженеры П.Л.Онэ и А.Г.Архипов, присутствовавшие на испытаниях машин Модслея на «Адмирале Ушакове». Ходовые испытания «Генерал-адмирала Апраксина» завершились осенью 1898 года, а опытные стрельбы из 254-мм башен — только в августе следующего.

Нормальное водоизмещение «Генерал-адмирала Апраксина» составило 4438 т (по проекту прототипа—4126 т) при наибольшей длине 86,5 м (по ГВЛ — 84,6 м), ширине 15,9 и средней осадке 5,5 м.

Нагрузка броненосца распределялась следующим образом: корпус с подкладкой под броню, дельными вещами, системами, устройствами и запасами — 2040 т (46,0% от нормального водоизмещения, собственно на корпус приходилось около 1226 т или 29,7%), бронирование — 812 т (18,4%), артиллерийское вооружение — 486 т (11%), минное — 85 т (1,9%), машины и котлы с водой — 657 т (14,8%), нормальный запас угля — 214т (4,8%), шлюпки, якоря, цепи — 80 т (1,8%), команда с багажом — 60 т (1,3%).

Водоизмещение корабля с полным запасом угля (400 т) достигало 4624 т.

Спусковая масса корпуса «Апраксина» (осадка носом — 1,93 м, кормой — 3,1 м) не превышала 1500 т. В мирное время водоизмещение броненосца составляло около 4500 т, а утром первого дня Цусимского сражения (14 мая 1905 года) с грузом 446 т угля и около 200 т пресной воды «Апраксин» при средней осадке около 5,86 м имел водоизмещение 4810 т.

Клепаный корпус корабля водонепроницаемыми переборками, доходившими до броневой (она же батарейная) палубы, подразделялся на 15 главных отсеков. На протяжении 15—59 шпангоутов имелось двойное дно (10 междудонных водонепроницаемых отделений). Штевни, рулевая рама (массой 3,5 т) и кронштейны гребных валов были отлиты на Обуховском заводе. Водоотливная система, включавшая магистральную трубу диаметром 457 мм, выполнялась на Адмиралтейских Ижорских заводах.

Броневая защита включала главный броневой пояс по ватерлинии длиной 53,6 м и шириной 2,1 м (с погружением в воду на 1,5 м) из «гарвеированных» плит толщиной в верхней части 216 мм (по 9 плит в середине каждого борта) и 165 мм (по 6 крайних плит). Бронированная цитадель замыкалась носовым (165 мм) и кормовым (152 мм) траверзами, а сверху защищалась 38-мм броневой палубой (25.4-мм броневые листы на 12,7-мм стальном настиле). Под защитой цитадели помещались главные механизмы и погреба боезапаса. Носовая и кормовая оконечности были частично защищены карапасной палубой суммарной толщиной от 38 до 64 мм. Боевая рубка образовывалась двумя 178-мм броневыми плитами с входом в нее через люк в палубе из спардека. Такой же броней защищались башни орудий крупного калибра, основания (барбеты) для которых бронировались 152-мм плитами.

Главные механизмы броненосца включали две вертикальные машины тройного расширения (цилиндры диаметром 787, 1172 и 1723 мм) проектной мощностью по 2500 л.с. каждая (при 124 об/мин) и четыре паровых цилиндрических котла (рабочее давление пара 9,1 кгс/см2). Пять паровых динамо-машин вырабатывали постоянный ток напряжением 100 В. Десять угольных ям вмещали 400 т угля. В 1896—1897 годах в угольную яму между 33 и 37 шпангоутами в виде опыта была принята «нефт» (мазут) в количестве около 34 т. Недельное пребывание мазута в яме выявило вполне удовлетворительную герметичность вертикальных заклепочных соединений, однако около 240 кг «нефта» перетекло в соседнюю угольную яму через верх из-за неплотностей в соединении переборки с броневой палубой. Задуманное нефтяное отопление котлов на «Апраксине», как и на некоторых других балтийских броненосцах, фактически не применялось.

Установка главных машин, котлов и дымовых труд на корабле завершились в ноябре 1896 года, тогда же (18 ноября) машины были опробованы на швартовных испытаниях. Давление пара в трех котлах довели до 7.7 кгс/см2. частоту вращения валов до 35—40 об/мин. Ходовые испытания «Генерал-адмирала Апраксина» начались только осенью 1897 года, когда броненосец под командованием капитана 1 ранга Н.А. Римского-Корсакова провел свою первую кампанию в отряде судов, назначенных для испытаний (флаг контр-адмирала В.П. Мессера). Однако все три заводские пробы (с 11 по 21 октября) окончились неудачей: машины развили мощность всего от 3200 до 4300 л.с., а сами испытания пришлось каждый раз прерывать из-за неисправностей (стук в цилиндре, ошибка в чертеже парового регулятора, падение давления пара в котлах).

Причины такого положения правление Франко-Русского завода видело в плохом качестве угля и малоопытности заводских кочегаров, но и в следующем году испытания неоднократно переносились из-за различных неполадок. Наконец 14 октября 1898 года на официальной 6-часовой пробе машины броненосца развили 4804 л.с., а средняя скорость (по четырем пробегам на мерной миле) составила всего 14,47 уз (максимальная — 15,19 уз). Английские же машины прототипа («Ушакова») в свое время развили более 5700 л.с., проработав почти 12 часов и обеспечив скорость свыше 16 уз. Поэтому управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П.Тыртов приказал пробу «Апраксина» повторить, что и было сделано 20 октября того же года после обмазки паровых труб и приемки угля.

На этот раз, в течение 7 часов полного хода, броненосец показал среднюю скорость 15,07 уз при суммарной мощности машин 5763 л.с. и водоизмещении (в начале испытаний) 4152 т. Почему не была достигнута 16-узловая скорость, не совсем ясно, но руководство министерства оценило результаты пробы как «блестящие», а в ряде документов отмечалось, что максимальная скорость достигала 17 уз, что в принципе могло быть при таком значительном превышении проектной мощности.

Расчетная дальность плавания «Апраксина» полным (15 уз) ходом при нормальном (214 т) запасе угля достигала 648 миль, 10-узловым ходом — 1392 мили. Следовательно, полный запас угля обеспечивал дальность плавания около 2700 миль при скорости 10 уз.

Артиллерийское вооружение броненосца включало три 254-мм, четыре 120-мм, десять 47-мм, двенадцать 37-мм орудий и две 64-мм десантные пушки Барановского. Два 254-мм орудия размещались в носовой башне (общая масса установки 258,3 т) и одно — в кормовой (217,5 т). Экономия получилась, в результате, небольшой. В башнях были предусмотрены электрический и ручной (резервный) приводы. Носовая двухорудийная башня имела восемь электромоторов системы Грамма и Сименса: по два — для поворотного и подъемного механизмов, подъема зарядников и действия прибойниками. Общая мощность электромоторов достигала 72,25 кВт (98 л.с.). Действие кормовой башни обеспечивали четыре электромотора мощностью 36,15 кВт (49 л.с.).

На «Апраксине» были установлены 254-мм орудия длиной 45 калибров чертежа А.Ф.Бринка, несколько улучшенного по сравнению с орудиями первых двух броненосцев. Масса ствола одного орудия составляла 22,5 т (как на «Ростиславе» и «Пересвете»). Начальную скорость полета снаряда (225,2 кг), как и для орудий «Ушакова» и «Сенявина», пришлось ограничить 693 м/с. Угол возвышения орудий достигал 35°, при этом для стрельбы при углах возвышения свыше 15° части броневой крыши над амбразурами откидывались на шарнирах, что обеспечивало дальность стрельбы до 73 кб.

120-мм пушки Канэ, имевшие дальность стрельбы 54 кб располагались на верхней палубе в углах надстройки (спардека) без броневой защиты и без щитов.

Две 47-мм пушки системы Гочкиса стояли по бортам в «капитанском зале» — большом помещении в кормовой части на батарейной палубе, две — между 120-мм орудиями на верхней палубе в надстройке, остальные — на спардеке и мостиках. Восемь 37-мм орудий Гочкиса на вертлюжных установках располагались на боевом марсе фок-мачты, два — на мостике, а еще два использовались для вооружения шлюпок.

Минное вооружение включало четыре 381-мм бронзовых надводных минных аппарата: носовой, кормовой (в капитанском зале), два бортовых и три боевых прожектора. Мины заграждения (30 штук), предусмотренные проектом 1891 года, были изъяты из состава вооружения еще при постройке первых броненосцев этого типа, зато отмененные было противоминные сети восстановили в ходе испытаний корабля. На двух 34-футовых корабельных паровых катерах имелись метательные минные аппараты.

Артиллерия «Генерал-адмирала Апраксина» испытывалась стрельбой 23 и 24 июля 1899 года комиссией контр-адмирала Ф.А.Амосова. Стрельбы прошли достаточно успешно, правда ставни портов 120-мм пушек потребовали некоторой переделки, а башни обнаружили тенденцию к «оседанию» (как на броненосцах типа «Полтава»). Скорость заряжания 254-мм орудий «в электрическую» составила 1 мин 33 с (промежуток между выстрелами). «Оседание» башен, по счастью, впоследствии не прогрессировало. Однако сами башни при интенсивной эксплуатации (до 54 выстрелов за кампанию) вызвали довольно много нареканий. Так, имели место поломки зубцов шестерни соединительной муфты, выходы из строя электрического привода из-за плохой изоляции проводов.

Качество корпусных работ Нового Адмиралтейства также оставляло желать лучшего. Комиссия В.П. Мессера обнаружила пропущенные заклепки, часть оставшихся при этом отверстий была забита деревянными чопами. На недостатки водоотливной системы обратил внимание вице-адмирал С.О.Макаров, подробно изучивший два первых однотипных броненосца.

По тактико-техническим элементам «Генерал-адмирал Апраксин» не только не уступал кораблям своего класса в германском, датском и шведском флотах (на 1899 год), но и имел ряд преимуществ, обусловленных сравнительно выгодным сочетанием калибра главной артиллерии, системы ее размещения и защиты. В условиях Балтики броненосец вполне удовлетворял своему назначению, а его вступление в строй имело особое значение в связи с необходимостью освоения башенных электрических приводов, принятых уже для будущих эскадренных броненосцев.

Однако надежды некоторых адмиралов на использование «Апраксина» в целях подготовки комендоров оказались тщетными из-за событий осени 1899 года. Вначале кампания 1899 года складывалась для броненосца вполне благополучно. 4 августа, окончив испытания и имея на борту около 320 т угля и запасы на летнюю кампанию, «Генерал-адмирал Апраксин» вышел из Кронштадта. В полдень следующего дня командир броненосца капитан 1 ранга В.В.Липдестрем благополучно привел его в Ревель в состав Учебного артиллерийского отряда. За время службы в отряде «Апраксин» пять раз выходил на стрельбы со слушателями офицерского класса и учениками-комендорами, израсходовав 628 патронов для учебных 37-мм стволов, а также 9 254-мм и 40 120-мм снарядов. Стрельбы оказались довольно хлопотными для старшего артиллерийского офицера лейтенанта Ф.В. Римского-Корсакова: на пятый день в кормовой башне разорвало гильзу и приспособление для установки учебного ствола, а на шестой — вышло из строя горизонтальное наведение носовой башни. Эту неисправность в течение суток удалось устранить на частном заводе «Вигандт», восстановившем сломанные зубцы соединительной муфты перевода с ручного управления на электрическое.

14 августа 1899 года «Генерал-адмирал Апраксин» вышел в море для перехода в Копенгаген. Свежеющий северный ветер предвещал штормовое плавание. Новый корабль, по отзыву В.В. Линдестрема, показал «прекрасные мореходные качества»: при встречном волнении на бак залетали только брызги, а при попутном — размахи качки не превышали 10° на борт. Машина работала исправно, обеспечив среднюю скорость 11,12 уз при введенных в действие двух котлах. Утром 16 мая на горизонте показались низменные зеленые берега Дании, а в 14 часов «Апраксин» уже стал на бочку в гавани Копенгагена, застав там яхту «Царевна», канонерскую лодку «Грозящий» и два датских корабля.

22 августа в датскую столицу прибыл на яхте «Штандарт» Николай II с семейством. Стоянка «Апраксина» в столице дружественной державы ознаменовалась многочисленными приемами и визитами. Унтер-офицеров и матросов регулярно увольняли на берег. Офицеров «Апраксина» король Дании по традиции «пожаловал» кавалерами ордена Даннеброга.

14 сентября, оставив императорские яхты крейсировать по европейским портам, броненосец покинул гостеприимное королевство и через два дня прибыл в Кронштадт. 21 сентября он окончил кампанию, но не разоружался, с тем чтобы после выполнения достроечных работ направиться в Либаву. Туда же собирались эскадренные броненосцы «Полтава» и «Севастополь», завершавшие испытания в отдельном отряде контр-адмирала Ф.И.Амосова.

Вторник 12 ноября 1899 года, назначенный для выхода «Апраксина» в море, начался туманом и постепенным усилением северо-восточного ветра. Рассеявшийся около 15 ч туман позволил штурману «Апраксина» лейтенанту П.П. Дурново определить девиацию по створу кронштадтских огней, и командир В.В. Линдестрем принял решение следовать по плану. Наблюдая падение барометра. Владимир Владимирович рассчитывал укрыться в Ревеле, но туда еще надо было дойти.

К 20 ч ветер усилился до шести баллов, а вскоре достиг силы шторма, усугубленного отрицательной температурой воздуха и метелью. Броненосец, покрывавшийся слоем льда, шел вслепую — вне видимости островов и маяков. Механический и ручной лаги из-за замерзания воды и опасности посылки людей на ют не использовали, скорость определяли по оборотам машин.

В 20 ч 45 мин командир уменьшил ход с 9 до 5,5 уз, собираясь уточнить место путем измерений глубины моря. Не получив таким способом определенных результатов, В.В.Линдестрем и П.П.Дурново посчитали, что броненосец снесло к югу и собирались определиться по маяку Гогланда — самого крупного острова в центре Финского залива. На самом деле «Апраксин» оказался значительно севернее, и в З ч. 30 мин 13 ноября на скорости около 3 уз выскочил на отмель у высокого заснеженного юго-восточного берега Гогланда.

Удар показался командиру мягким, а положение — не безнадежным. Однако попытка сняться с мели полным задним ходом потерпела неудачу, а через час в носовой кочегарке показалась вода, которая быстро прибывала. Корабль накренился до 10° палевый борт и на волнении сильно бился днищем о грунт. В.В. Линдестрем, думая о спасении людей, решил свезти команду на берег. Сообщение с последним, на котором собрались местные жители, установили с помощью двух спасательных лееров, поданных с фор-марса. К 15 ч переправу людей успешно завершили, прекратив перед этим поднятые уже после аварии пары в двух кормовых и во вспомогательном котлах.

Об аварии нового броненосца береговой обороны в Санкт-Петербурге узнали из телеграммы командира крейсера «Адмирал Нахимов», который на переходе из Кронштадта в Ревель заметил сигналы бедствия, подаваемые «Апраксиным». Управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П.Тыртов немедленно распорядился направить к Гогланду из Кронштадта эскадренный броненосец «Полтава», а из Либавы — броненосец «Адмирал Ушаков», снабдив их пластырями и материалами для спасательных работ, руководителем которых назначался контр-адмирал Ф.И.Амосов, державший флаг на «Полтаве». Кроме боевых кораблей к спасению «Апраксина» привлекли ледокол «Ермак», пароход «Могучий», два спасательных парохода частного Ревельского спасательного общества и водолазов кронштадтской школы морского ведомства. «Адмирал Ушаков» до Гогланда не дошел — вернулся в Либаву из-за поломки рулевого привода.

Утром 15 ноября к «Апраксину» прибыл Ф.И. Амосов, который, не разделяя первоначального оптимизма В.В. Линдестрема («при немедленной помощи броненосец будет снят»), нашел положение «крайне опасным» и зависящим от погоды. Борьбу со льдами, к счастью, мог обеспечить «Ермак», а вот телеграф для поддержания связи с Санкт-Петербургом имелся только в Котке, что затрудняло оперативное руководство работами.

Организовать связь удалось с помощью выдающегося изобретения конца XIX века — радио. 10 декабря 1899 года вице-адмирал И.М. Диков и исполняющий обязанности главного инспектора минного дела контр-адмирал К.С. Остолецкий предложили связать Гогланд с материком с помощью «телеграфа без проводов», изобретенного А.С. Поповым. Управляющий министерством в тот же день наложил на доклад резолюцию: «Попробовать можно, согласен...». На место работ с комплектами радиостанций вскоре направились сам А.С.Попов, его помощник П.Н.Рыбкин, капитан 2 ранга Г.И. Залевский и лейтенант А.А. Реммерт.На Гогланде и на острове Кутсало у Котки начали сооружение мачт для установки антенн.

К этому времени выяснилось, что «Апраксин», по меткому выражению Ф.И.Амосова, буквально «влез в груду каменьев». Вершина огромного камня и 8-тонный гранитный валун застряли в корпусе броненосца, образовав левее вертикального киля в районе 12—23 шпангоутов пробоину площадью около 27 м2. Через нее водой заполнялись носовой патронный погреб пушек Барановского, минный погреб, подбашенное отделение, крюйт-камера и бомбовый погреб 254-мм башни, весь носовой отсек до броневой палубы. Три других камня произвели меньшие по размерам разрушения днища. Всего корабль принял более 700 т воды, которую нельзя было откачать без заделки пробоин. Застрявшие в днище камни мешали сдвинуть «Апраксин» с места.

Среди многочисленных предложений по спасению броненосца были весьма любопытные. Например, подложить под корпус «стальную доску» и одновременно с буксировкой приподнять его над камнем взрывами под доской зарядов взрывчатого вещества (подписано «Не моряк, а просто московский мещанин»), «Один из доброжелаюших броненосцу «Апраксин» предлагал приподнять корпус над камнем с помощью огромного рычага из рельсов.

Впоследствии командир В.В. Линдестрем считал вполне реальным применение для ремонта корабля на месте аварии «ледяного дока», рассчитанного генерал-майором Жаринцевым. Последний предлагал заморозить воду вокруг броненосца до самого дна при помощи жидкой углекислоты, а потом прорубить траншею к носовой части для углубления места и «освобождения поверхности морского дна от камней». Однако спасатели пошли другим путем.

Все спасательные работы проводились под общим руководством и контролем самого управляющего министерством адмирала П.П.Тыртова, который привлек к этому важнейшему делу известных адмиралов И.М. Дикова, В.П. Верховского и С.О.Макарова, главных инспекторов МТК Н.Е. Кутейникова, А.С. Кроткова, Н.Г. Нозикова. Непосредственное участие в спасательных работах под руководством Ф.И.Амосова приняли командир броненосца В.В. Линдестрем, младшие помощники судостроителя П.П. Белянкин и Е.С. Политовский, представитель Ревельского спасательного общества фон Франкен и указатель Нового Адмиралтейства Олимпиев, хорошо знавший корабль. Водолазами, работавшими в ледяной воде, руководили лейтенанты М.Ф.Шульц и А.К.Небольсин. Было решено удалить верхнюю часть большого камня с помощью взрывов, разгрузить броненосец, имевший к моменту аварии водоизмещение 4515 т, по возможности заделать пробоину, откачать воду и, используя понтоны, стащить броненосец с мели.

Попытки стащить «Апраксин» с мели предпринимались дважды: 28 ноября (ледокол «Ермак» при полном заднем ходе «Апраксина») и 9 декабря (на помощь «Ермаку» пришли пароходы «Метеор» и «Гелиос»). После тщательного обследования корпуса и большого камня водолазами стало ясно, что эти попытки были заранее обречены на провал.

Затянувшаяся до ледостава борьба с камнями при неудаче попыток сдвинуть «Апраксин» с места буксирами привела П.П.Тыртова к решению отложить его снятие с мели до весны будущего года. Ф.И.Амосова с «Полтавой» и большинством экипажа аварийного корабля отозвали в Кронштадт. Для обеспечения работ были оставлены 36 матросов с боцманом Иваном Сафоновым. Опасности разрушения «Апраксина» нагромождением льдов удалось избежать с помощью «Ермака» и укрепления ледяных полей вокруг броненосца.

25 января 1900 года председатель МТК вице-адмирал И.М. Диков прочел срочную телеграмму из Котки: «Получена Гогланда телеграмма без проводов телефоном камень передний удален». Доложив ее П.П.Тыртову, Иван Михайлович получил указание сообщить содержание в редакции «Нового времени» и «Правительственного вестника»: это была первая в истории радиограмма, переданная на расстояние более 40 верст.

В конце января 1900 года руководителем спасательных работ на Гогланде назначили командующего Учебным артиллерийским отрядом контр-адмирала З.П.Рожественского. Зиновий Петрович привлек к участию в спасении броненосца «Бюро для исследования почвы», принадлежавшее горному инженеру Воиславу. Бюро прислало на «Апраксин» техников с двумя станками, оснащенными алмазными бурами для высверливания шурфов в гранитных камнях. Взрыв динамита в шурфах оказывался безвредным для корабля. По окончании работ Воислав даже отказался от вознаграждения. Морское министерство, выразив ему признательность за бескорыстие, выплатило 1197 руб. в виде компенсации за поломки оборудования и содержание техников.

К началу апреля 1900 года в условиях сравнительно суровой зимы удалось расправиться с камнями, временно заделать часть пробоин и разгрузить броненосец примерно на 500 т. 8 апреля «Ермак» предпринял неудачную попытку оттащить корабль на 2 сажени — длину созданной в сплошном льду майны. Через три дня попытку повторили, затопив кормовые отделения «Апраксина» и помогая «Ермаку» паровыми и береговыми ручными шпилями. Броненосец, наконец, тронулся с места и к вечеру, с введенными в действие собственными машинами, отошел на 12 м назад от каменной гряды.

13 апреля по проложенному «Ермаком» каналу он перешел в гавань у Гогланда, а 22 апреля благополучно ошвартовался в Аспэ у Котки. В корпусе броненосца оставалось до 300 т воды, которую непрерывно откачивали насосами. При наличии всего 120 т угля и отсутствии артиллерии (кроме башенных пушек), боезапаса, провизии и большей части предметов снабжения осадка носом и кормой составляла по 5,9 м.

6 мая «Генерал-адмирал Апраксин» в сопровождении крейсера «Азия» и двух спасательных пароходов Ревельского общества прибыл в Кронштадт, где вскоре был поставлен на ремонт в Константиновском доке, и 15 мая окончил затянувшуюся кампанию. П.П.Тыртов поздравил В.В. Линдестрема с окончанием многотрудной эпопеи и благодарил всех участников работ, особенно З.П.Рожественского.

Ремонт повреждений броненосца средствами Кронштадтского порта, завершенный в 1901 году, обошелся казне более чем в 175 тыс. руб., не считая стоимости спасательных работ.

Авария «Апраксина» показала слабость спасательных средств морского ведомства, вынужденного прибегать к импровизации и привлечению иных государственных и частных организаций. Оценивая их вклад в спасение корабля, З.П.Рожественский указывал, что без «Ермака» броненосец был бы в бедственном состоянии 1 без помощи Ревельского спасательного общества затонул бы еще в ноябре 1899 года. В сложных зимних условиях многое решили самоотверженность в работе и предприимчивость, свойственные россиянам в экстремальных ситуациях.

Комиссия для расследования обстоятельств аварии не нашла состава преступления в действиях командира и штурманского офицера броненосца. Бывший штурман «Апраксина» П.П. Дурново блестяще реабилитировал себя в Цусимском сражении, проведя подбитый эсминец «Бравый» во Владивосток. Опыт зимы 1899/ 1900 года побудил капитана 1 ранга В.В. Линдестрема выступить в «Морском сборнике» с критикой обеспечения непотопляемости своего корабля. В написанной им статье «Авария броненосца «Генерал-адмирал Апраксин»« он указывал на слабость днища и переборок, водопроницаемость переборочных дверей, отмечал сложность и неудобство установки водоотливных средств, распространение воды через систему вентиляции и уплотнения труб и кабелей в переборках.

Статья попала на отзыв в кораблестроительное отделение МТК, которое под руководством Н.Е. Кутейникова весьма обстоятельно обосновало невозможность ее публикации. В отзыве, подписанном И.М. Диковым, преобладающей явилась мысль о защите «чести мундира» самого комитета и морского ведомства в целом. Называя «Апраксин» «типом, в конструктивном отношении до известной степени устарелым», кораблестроители МТК посчитали, что В.В. Линдестрем очертил его недостатки в обобщенном виде, а это могло создать в обществе «ложные представления о современном судостроении». Утверждалось, что почти все недочеты за последние два года были устранены постановлениями комитета, а конкретный вопрос об «Апраксине» будет обсуждаться в МТК по соответствующему официальному докладу С.О. Макарова, приложившего к нему и дубликат статьи.

На основании отзыва МТК П.П.Тыртов запретил публикацию: официальный печатный орган министерства не мог давать повода для нападок «на порядки, существующие на флоте». К сожалению, эти порядки стали объектом нападок печати с большим опозданием, когда флот уже рассчитался за них в Цусимском проливе.

Кампании 1902—1904 годов «Генерал-адмирал Апраксин» провел в Учебном артиллерийском отряде. В этот период экипаж его составляли до 185 человек кадровой команды и до 200 учеников комендоров, то есть переменный состав обучаемых. В 1902 году броненосец участвовал в известных показательных маневрах отряда в присутствии двух императоров на ревельском рейде, а в начале зимы того же года безуспешно пытался форсировать льды Финского залива и получил повреждения корпуса. Вообще, по мнению последнего командира броненосца капитана 1 ранга Н.Г. Лишина. назначенного 6 апреля 1903 года, корпус «Апраксина», вследствие аварии 1899 года и ледового плавания 1902 года, был сильно «расшатан» и даже негерметичен в носовой части и по всей верхней палубе.

В ноябре 1904 года «Генерал-адмирал Апраксин» вместе с «Адмиралом Ушаковым» и «Адмиралом Сенявиным» был назначен в состав Отдельного отряда судов будущей 3-й Тихоокеанской эскадры для немедленного следования на Дальний Восток — на усиление 2-й эскадры.

Броненосец начал кампанию 22 декабря 1904 года. Во время подготовки к походу на нем были установлены станция беспроволочного телеграфирования системы «Сляби-Арко», два дальномера Барра и Струда (на фор-марсе и на кормовом мостике), оптические прицелы Перепелкина к 254-мм и 120-мм орудиям, два из последних были заменены на новые из-за большого «расстрела». Для 254-мм орудий на корабль были отпущены 60 бронебойных, 149 фугасных и 22 сегментных снаряда, но в погребах смогли поместить только 200 из них, а остальные пришлось погрузить на транспорты. На последних также находились дополнительные 100 фугасных 254-мм снарядов для всех трех однотипных броненосцев. Боезапас 120-мм орудий составили 840 патронов (200 — с бронебойными, 480 — с фугасными и 160 — с сегментными снарядами), 47-мм орудий — 8180 патронов, 37-мм орудий — 1620 патронов, а для 64-мм десантных пушек приняли 720 шрапнелей и 720 гранат. На транспорты были погружены и дополнительные патроны с 180 бронебойными и 564 фугасными снарядами калибра 120 мм и 8830 патронов для 47-мм орудий. На просьбы командира Н.Г. Лишина о замене верхней палубы командир либавского порта Императора Александра III контр-адмирал А.И. Ирецкой ответил фразой «Вам бы все отстаиваться», за которой последовали нецензурные выражения.

2 февраля 1905 года «Генерал-адмирал Апраксин» в составе Отдельного отряда контр-адмирала Н.И.Небогатова вышел из Либавы на Дальний Восток. В дневном бою 14 мая 1905 года — первой фазе Цусимского сражения — «Генерал-адмирал Апраксин» доблестно сражался с японцами. В составе его экипажа состояли 16 офицеров и инженеров-механиков, 1 врач, 1 священник, 8 кондукторов и 378 нижних чинов (1 матрос умер на переходе в Красном море). В боевом строю 3-го броненосного отряда «Апраксин» шел вторым мателотом — в кильватер флагманскому броненосцу контр-адмирала Н.И.Небогатова «Император Николай I».

В начале боя старший артиллерийский офицер броненосца лейтенант барон Г.Н. Таубе сосредоточил огонь по японскому флагманскому броненосцу «Микаса», но через 30 мин перенес его на более близкий броненосный крейсер «Ниссин». Носовой башней «Апраксина» командовал лейтенант П.О. Шишко, кормовой — лейтенант С.Л. Трухачев.

Через 40 мин после начала боя остававшийся пока невредимым «Генерал-адмирал Апраксин» проходил в четырех кабельтовых от гибнущего броненосца «Ослябя». Гибель «Осляби» и выход из строя флагманского корабля эскадры «Князь Суворов», на котором бушевали пожары, произвели тяжелое впечатление на команду «Апраксина», вступившую в бой в «бодром настроении». Старший судовой механик штабс-капитан П.Н.Милешкин вскоре после потопления японцами «Осляби» не выдержал и «принял алкоголя», за что был отстранен командиром Н.Г. Лишиным. До полуночи с 14 на 15 мая, когда командир восстановил старшего судового механика в правах, его обязанности исполнял поручик Н.Н.Розанов.

Впрочем, экипаж «Апраксина» до самого вечера отважно сражался с японцами. Броненосец выпустил до 132 254-мм снарядов (вместе с выпущенными в ночь с 14 на 15 мая по миноносцам — до 153 снарядов) и до 460 120-мм снарядов. Роль «Апраксина» и других броненосцев 3-го отряда отчетливо проявилась около 17 ч, когда они нанесли повреждения японским бронепалубным крейсерам и заставили последние отступить, прекратив обстрел скучившихся транспортов, крейсеров и миноносцев российской эскадры. В это же время «Апраксин» и сам получил повреждения. 203-мм снаряд с крейсеров эскадры вице-адмирала Х. Камимуры поразил кормовую башню у амбразуры 254-мм орудия, разрыв снаряда приподнял крышу и затруднил вращение башни, хотя и не пробил броню. Осколки снаряда сразили наповал комендора Сонского, ранили несколько комендоров, а командир башни лейтенант С.Л. Трухачев был контужен, но остался на посту. 120-мм снаряд попал в кают-компанию и смертельно ранил минера Жука, который вскоре скончался. Еще одним снарядом неизвестного калибра был снесен гафель, осколки других вывели из строя сеть (антенну) беспроволочного телеграфа.

Имея сравнительно небольшие повреждения и потери в людях (двое погибших, десять раненых), «Генерал-адмирал Апраксин», не включая боевого освещения, в ночь на 15 мая энергично отражал минные атаки и не отставал от «Императора Николая I», флагманского корабля отряда, следовавшего во Владивосток ходом не менее 12—13 уз.

Однако утром 15 мая отряд Н.И.Небогатова был окружен превосходящими силами противника. «Ну что ж. Влопались... умрем», — произнес Н.Г.Лишин на мостике «Апраксина». Офицеры и команда броненосца, действительно, были готовы сражаться до последнего и умереть. Комендор Петелкин, «соблазнившись удачной наводкой», даже произвел пристрелочный выстрел из 120-мм пушки, но нового боя не произошло — адмирал Небогатое, как известно, сдался противнику. Его примеру (по сигналу) последовал и командир «Апраксина» Н.Г. Лишин (известно, что по приказанию лейтенанта Таубе комендоры выбрасывали за борт замки мелких орудий и прицелы).

Так корабль, носивший имя сподвижника Петра Великого и первого генерал-адмирала российского флота, попал в руки противника. Японцы назвали его «Окиносима» и даже использовали в операции по захвату острова Сахалин. В 1906—1915 годах «Окиносима» был учебным кораблем, в 1915—1926 годах - блокшивом, а в 1926 году его отправили на слом.

Еще по теме:
Броненосцы Российского Императорского Флота. Часть 1
Броненосцы Российского Императорского Флота. Часть 2
Черноморские броненосцы: от "Поповок" до "Потёмкина"
"Пётр Великий" и другие
Броненосец береговой обороны "Генерал-адмирал Апраксин"
Круглые суда адмирала Попова. Часть 1. История создания круглых броненосцев для Черного моря
Круглые суда адмирала Попова. Часть 2. Закладка «Новгорода»
Круглые суда адмирала Попова. Часть 3. «Вице-адмирал Попов»
Круглые суда адмирала Попова. Часть 4. Поповки в Русско-турецкой войне и новые идеи
Круглые суда адмирала Попова. Часть 5. Императорская яхта «Ливадия»
Подводные лодки Российского Императорского Флота
Линкоры Российского Императорского Флота
Крейсера Российского Императорского Флота
Миноноски и миноносцы Российского Императорского Флота
Эскадренные миноносцы Российского Императорского Флота


Источники и литература

1.В. Л. Устройство ледяного дока по проекту генерал-майора Жаршова для заделки пробоин // Морской сборник. 1905. № 3. Неоф. отд. С.67—77.
2.Грибовский В.Ю., Черников И.И. Броненосец «Адмирал Ушаков», СПб.: Судостроение, 1996.
3.Молодцов С.В. Броненосцы береговой обороны типа «Адмирал Сенявин» // Судостроение. 1985. № 12. С.36—39.
4.Отчет о занятиях МТК за 1893 г. по артиллерии. СПб., 1900.
5.Русско-японская война 1904—1905 гг. Действия флота. Документы. Отд. IV. Кн. 3. Вып. 1. СПб., 1912.
6.Токаревский А. Искалеченные броненосцы по официальной оценке // Русское судоходство. 1898. Март—апрель (№ 192—183). С.63—97.
7.РГАВМФ.Ф.417, 421,921.