На Чрезвычайном Съезде Советов
Впечатления
Мы боялись, что Съезд выйдет немноголюдным, мало внушительным и поэтому недостаточно авторитетным для решения того огромной важности вопроса, который стоял перед нами.
Но ни спешность созыва Съезда, ни железнодорожная разруха, ни все те тяжелые условия, в которых мы живем, не помешали Советским делегатам добраться до Москвы, прибыть на Съезд и сказать свое слово по жгучему вопросу о войне и мире.
Съезд вышел грандиозным, импозантным и безусловно правомочным: ни один делегат из „небольшой, но теплой оппозиционной компании", не посмел и заикнуться о неправомочности Съезда.
Вся Советская широкая Русь, от Архангельска до Кавказа, от Харбина и до Украины,—вся была представлена на этом чрезвычайном Съезде, - который явился могучим доказательством того, как крепко прониклась трудовая Россия идеями нового доподлинного народовластия, идеями Советской власти.
***
Громадный, импозантный Съезд. И на нем в подавляющем большинстве наша партия, партия революционного пролетариата, партия, соединяющая революционный энтузиазм и железную логику в зависимости от изменений реального положения.
Отовсюду приехали большевики: из столичного Петрограда и захолустной деревни, из Москвы, с Урала, Сибири, с далекого Юга.
Всюду теперь имеются сторонники революционной партии. Промышленный рабочий, бедняк-крестьянин и только что вернувшийся с фронта солдат,—все считают своей партией партию пролетариата, все прислушиваются к ее голосу, следуют по ее пути...
***
...Но следуют не слепо, не потому только, что доверяют, но я потому, что понимают.
Я слышал не доклады с мест на заседаниях нашей фракции. Сколько вдумчивости, сколько понимания проявляет эта серая трудовая Русь!
Я читал сотни записок, посланных мне после доклада об условиях мирного договора. И я должен был преклониться перед их удивительно ясным и простым пониманием самых сложных хозяйственных условий этого договора.
— Не отразится ли такой-то пункт таким-то образом?
— Не захотят ли немцы толковать такой-то пункт так-то?
— А как мы выйдем из такого-то затруднения?
Сотни записок. И все—дельные, умные с ясно поставленными и безусловно важными вопросами.
И во всех записках одно и то же: если мирный договор при всех его неслыханно тяжелых условиях дает возможность продолжать работу по укреплению и развитию социальных завоеваний октябрьской революции, тогда мир надо ратифицировать. Если же нет— надо бороться, хотя бы и не было надежды на победу.
И как смешны и жалки казались в сравнении с этой глубокой народной мудростью, с этой, если хотите, инстинктивно верной классовой постановкой вопроса, истерические выкрики господ из оппозиции о том, что
„Ленин заключением мира спасает свою власть".
Кстати об оппозиции. Она была удивительно жалка на этом величественном Съезде.
Но не потому, что она была малочисленна. Нет. И мы, большевики, были немногочисленны на первом Съезде Советов. Но кто скажет, что мы там были жалки?
А эти именно были таковыми. Их речи, их поведение, их истерические выкрики— все это ярко свидетельствовало о том, как беспомощны они, как бессильны они изменить что бы то ни было в ходе Великой Русской Революции.
Их никто не брал всерьез. Да и они сами к себе, кажется, не относились серьезно.
Скажите сами: какой уважающий себя, а главное, верящий в свою силу, политический деятель позволит себе следующее, извините за выражение, „выступление".
Обсуждается вопрос о выборах нового Ц. И. К.
Суханов громко просит слова против. Председатель ему заявляет, что раньше его уже просил слово другой. Тогда Суханов тут же заявляет:
— Тогда дайте мне слово за.
Это мелочь. Но мелочь, ярко характеризующая людей, потерявших почву под ногами и бессильно, хрипло лающий на всех тех, у кого почва под ногами тверда.
Была на Съезде еще одна оппозиция — левые с-ры.
Но и про них нельзя сказать, чтобы у них было решимости, достаточно пониманья того, чего они хотят.
Беспрерывные фракционные, чрезвычайно длительные совещании. Принятие решений и отмена их. И, наконец, удивительно нелепое решение, вынесенное ими.
Ибо в самом деле: что значит выход из состава Совета Народных Комиссаров, отказ подчиниться мирному договору и торжественное обещание всячески поддерживать этот Совет Народных Комиссаров?
А фразы, фразы, фразы. Господи, сколько их было!..
В особенности памятна одна, из статьи великолепного Штейнберга:
— Мы сейчас бессильны, но мы презираем это бессилие...
Что это значит? Кто поймет, кто разгадает?
Мудрый Эдин, разреши... если можешь!
И настолько выше этой интеллигентской оппозиции серая, армяжная, мужицкая, солдатская, трудовая Русь!
Новые парламентарии, совсем непохожие на парламентариев старого типа.
Те добились избрания, значит можно и плевать на своего избирателя. Когда-то еще новые выборы будут!
А это—им ведь послезавтра придется отчитываться перед пославшими их!
И они ловят каждое слово, записывают каждую фразу, бережно сохраняют каждую бумажку.
— Где можно достать текст мирного договора?
— А как с отчетом Съезда?
— А резолюции будут отпечатаны?
Засыпают вопросами. Не дают проходу. Задерживают всюду. И, как бы извиняясь, объясняют:
—Ведь вам завтра же придется начать разъезжать по деревням для отчета?
Да, для отчета. Многоликая, многоокая трудовая Русь зорко следит за своими избранниками. И эти избранники только ее волю и могли выразить решением Съезда!
* * *
Грандиозный Съезд. Точно прикоснувшись к матушке земле, чувствуешь себя обновленным после него, чувствуешь новый приток сил, готовность сызнова, с удвоенной энергией начать борьбу.
Да, мы еще повоюем и поборемся!
В. Володарский.
Рабочая и крестьянская Красная Армия и Флот 1918, №40 (85) (20 марта)
Еще по теме
IV Всероссийский Съезд Советов Рабочих, Солдатских, Крестьянских и Казачьих Депутатов. 13 марта 1918 г.
Открытие Съезда Советов Рабочих, Солдатских, Крестьянских и Казачьих Депутатов. 14 марта 1918 г.
IV Всероссийский Съезд Советов Рабочих, Солдатских, Крестьянских и Казачьих Депутатов. 15 марта 1918 г.
На Чрезвычайном Съезде Советов. Впечатления
| 