Причину катастрофы на Байконуре определил один из ее очевидцев

История мировой космонавтики - это цепь триумфов и трагедий. И если о победах мы узнаем тотчас же, то неудачи десятилетиями остаются под завесой секретности. 24 октября 1960 года. В тот день взрыв межконтинентальной баллистической ракеты на Научно-испытательном полигоне № 5 Министерства обороны СССР близ поселка Тюратам в Казахстане (длительное время в советских СМИ он именовался космодромом Байконур) унес, по официальным данным, 76 жизней - военнослужащих, ученых, конструкторов... Тогда погиб и главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения Главный маршал артиллерии М. И. Неделин.Свидетелей того страшного ЧП остается все меньше. Один из них - полковник в отставке, доктор технических наук В. А. Рубцов.

КАК ЭТО БЫЛО...

- Я занимался сбором и обработкой телеметрических данных, - вспоминает Виктор Афанасьевич. - Входил в комиссию в качестве куратора от НИИ-4 МО и был тесно связан с конструкторским бюро Михаила Кузьмича Янгеля. Знаменитая ракета Р-16 стала детищем огромного числа конструкторов, академиков, военных специалистов.

Как положено по инструкции, когда была объявлена 45-минутная готовность, покинул стартовую площадку и находился у своих приборов на расстоянии километра от нее. В окно хорошо видна подсвеченная красавица-ракета. Огромной сигарой она смотрит в небо. Так, переводя взгляд с приборов в окно, предвкушал старт. Было бы преувеличением сказать, что ощущал абсолютную уверенность в успехе. Причин тому было много. Хрущев торопил, потому что приближалась очередная годовщина Октябрьской революции. Немаловажную роль играло противостояние двух политических систем. В общем, недоработки имелись. Но очень хотелось стать первыми в этом виде вооружений.

Конечно, перед стартом внимание только на показаниях приборов. И вдруг слышу глухой хлопок. Взгляд в окно - вижу, что ракета согнулась пополам и верхняя часть уже параллельна земле. За четыре секунды такой эффект (я - в километре от стартовой площадки, а скорость звука - 330 метров в секунду)! Начался настоящий ад. Взрывы, грохот неимоверный, огромное пламя. И это все на фоне абсолютно черного неба.

Я сидел, как парализованный. Взрывы следовали один за другим, картина постоянно менялась. Вдруг от общего ада пламени начали отделяться какие-то искорки или звездочки. Сердце сжимается еще сильнее. Понял: это же горящие люди разбегаются!

Потом, через несколько дней видел обожженные спины, шеи... Митрофан Иванович Неделин, председатель государственной комиссии по испытаниям этой ракеты, в тот момент в нарушение всех инструкций находился рядом со стартовой площадкой. Конечно, потери были невосполнимые.

ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ

Виктор Афанасьевич Рубцов родился в 1925 году. Принимал участие в Великой Отечественной войне - в последнем ее периоде. В январе 1946-го получил назначение в Новосибирский военный округ. И сразу написал рапорт: «Прошу дать возможность окончить прерванную войной учебу в вузе». Командование пошло навстречу. Демобилизовали быстро, и уже через три дня Рубцов стал студентом Московского института связи.

- Приехал с хорошими рекомендациями, но без аттестата зрелости, - вспоминает ветеран. - Его у меня никогда и не было, потому что попал до войны в вуз прямо из девятого класса. Такой был экстернат: в 1942 году нужны были специалисты высшей категории, а ребята старше меня уже воевали на фронте.

Учился отлично и со второго курса стал сталинским стипендиатом. После окончания вуза оставили в аспирантуре. Но одна встреча повернула биографию опять на военную стезю.

Рядом в общежитии жил полковник, который учился в адъюнктуре Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского. В адъюнктуре имелись свободные места. Полковник принялся уговаривать Виктора вернуться в Вооруженные Силы. Сомнениями аспирант долго не терзался: армейская жизнь знакома и вполне приемлема, избранную профессию тоже не придется менять - востребована в полном объеме. И еще один немаловажный стимул - деньги. Виктор уже женился, а стипендия в «Жуковке» была больше, чем в институте.

Так в ноябре 1952-го он опять надел офицерскую форму. А по окончании адъюнктуры отличника направили в подмосковный военный городок, где располагался НИИ-4. В то время им руководил генерал Андрей Илларионович Соколов. Институт развивался, весь коллектив работал с огромным энтузиазмом: ведь он был причастен к созданию и баллистических ракет, и космических аппаратов.

КАПИТАН ПРОТИВ ГЕНЕРАЛОВ

Как показало расследование обстоятельств катастрофы Р-16, на старте замкнулись контакты пуска двигателей второй ступени. Причину искали долго. Ошибка оказалась в схемах наземной части управления ракетой.

Рассказывает В. А. Рубцов:

- Представьте: замки, которые отстреливаются при запуске второй ступени, держали крепко, ракета наклонилась, пробило баки первой ступени - и пошло... Процесс понятен, а найти отправную точку долго не удавалось. Все люди, причастные к работе над ракетой, не спали ночами. Какие только версии не выдвигались! А фактического подтверждения не находили. И получилось так, что о причине сбоя в системе управления я догадался на основании своего профессионального опыта, он к тому времени был уже достаточно большим.

Этот момент Виктор Афанасьевич считает самым главным в своей жизни. Ему удалось внести заметный личный вклад в ускорение испытаний баллистической межконтинентальной ракеты: именно он обнаружил дефект в автономных системах управления.

Рубцов мысленно переносится в 60-й год:

- На комиссии приходилось спорить с ведущими конструкторами страны. А кто я в то время был? Всего-навсего капитан, кандидат наук. Вокруг такие имена, звания! Прямо на полигоне доказывал свою правоту. Тогда на ракету впервые поставили гироплатформу. Она-то и возбуждалась, давая сбои в управлении. На испытательном стенде проверили мою версию. Подняли напряжение до определенного уровня - платформа «запела». Мое предположение полностью подтвердилось. Все расписались, что согласны с моей версией неисправности. И председатель комиссии дал команду на две недели прекратить испытания: «Разбирайтесь!».

Разобрались. Зарядили ракету, поставили на старт.

- Это была вторая МБР, которую уже полностью довели, - продолжает Виктор Афанасьевич. - Я по-прежнему входил в комиссию экспертом от НИИ-4. Начальник нашего института генерал Соколов, он же председатель комиссии, выслушав мнения академиков, вдруг обращается ко мне: «А вы что скажете?». Отвечаю: «Вход усилителя загрубили. Явление, приводившее к сбою, подавлено». И замялся. До сих пор жалею, что не набрался смелости и не высказался четко на таком представительном совещании. А ведь следовало прямо сказать: ракету можно пускать. Не решился, хотя полностью был убежден в том, что причина найдена, нужно просто продолжать испытания. Тогда технический руководитель Михаил Кузьмич Янгель (за ним оставалось последнее слово) упрекнул меня: «Вы своими эмоциями внесли какую-то неясность. Что ж, будем голосовать». Все подняли руки за то, чтобы ракету пускать. И вот радость: она попадает точно в квадрат. Это был большой праздник для всего коллектива. Отмечали широко, насколько хватило фантазии. Мы получили большие премии, но никого не наградили орденами, потому что на первом испытании погибло много людей.

...А МОГ БЫ БЫТЬ МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНФЛИКТ

В. А. Рубцов стал первым в НИИ-4 начальником телеметрической лаборатории. Успешно проходят запуски одной, потом второй ракеты. Но не бывает гладких путей, когда речь идет о новейших видах вооружения, высоких технологиях.

В 1961 году Виктора Афанасьевича срочно требуют на Байконур. Оказалось, очередной пуск прошел с отклонением от заданных параметров на 50 километров, затем - на 75. Улетела ракета чуть ли не в соседнее государство.

Рубцов убедился в новой проблеме, что называется, на своей шкуре:

- Как только прилетел - назначили испытания. И вдруг ракета завалилась на расстоянии 200 метров от моего измерительного пункта, прямо за оградой. Счастье, что ветер дул в другую сторону. Мне некуда было бежать, противогаза нет. А там одной горючки 140 тонн, кислота и прочее. У кого имелись машины - все мигом умчались. Немного пришел в себя - и сразу прошу дать мне все параметры системы управления. Начал разбираться.

Испытания проводились так: ракета работает по полной программе, только двигательная установка не включается. Все команды проходят, как будто она летит. То есть сведения на мои приборы поступают самые достоверные. Гироплатформа - очень тонкая конструкция. А в то время пошла следующая партия ракет, в том числе новые гироплатформы. Небольшие изменения в технологии - и появились прежние проблемы. Смотрю, в нескольких местах снова видны следы возбуждения. Уже не хватило того загрубления, что сделали раньше.

Опять академик, директор Научно-исследовательского института прикладной механики Виктор Иванович Кузнецов на две недели распускает своих людей: «Думайте!».

Придумали: изменили параметры усилителя. Поставили новые фильтры. Проблема была решена. Эта ракета уже никогда больше не преподносила сюрпризов.

После отставки доктор технических наук Виктор Афанасьевич Рубцов работает ведущим научным сотрудником Федерального государственного унитарного предприятия измерительной техники. К фронтовым орденам Красной Звезды и Отечественной войны за все последующие десятилетия добавилась еще только одна медаль - «За боевые заслуги». Так отмечен его вклад в подготовку к запуску первых военных спутников (еще до полета Гагарина). За главную ракету в его жизни награды не получил, потому что трагедия Р-16 закрыла этот вопрос навсегда.