14 ноября 1920 года Севастопольскую бухту покинули последние корабли белогвардейского флота.

В ночь на 8 ноября 1920 года ударная группа 6-й армии РККА в 12-градусный мороз по пояс в воде форсировала Сиваш. Это стало полной неожиданностью для Врангеля и он, сняв часть войск с Перекопа, перебросил их на Литовский полуостров, ослабив, таким образом, оборону перекопских укреплений. В результате на следующий день 51-я стрелковая дивизия Красной армии, ослабленная потерями при первом неудачном штурме Перекопа, на этот раз взяла Крымский вал, и белым пришлось отойти на Ишуньские позиции.

10 ноября белые попытались восстановить положение, нанеся контрудар силами корпуса генерала  Барбовича в районе озеро Красное - Сиваш. Однако отряд махновских тачанок под командованием Семёна Каретника отразил контрудар, нанеся коннице Барбовича невосполнимые потери, после чего 12 ноября красные прорвали Ишуньские позиции и на оперативный простор вышли 1-я и 2-я конные армии.

К исходу третьего дня боев на Перекопе Врангель и его штаб поняли, что, если сопротивление будет продолжаться дальше, они просто положат своих солдат до последнего человека. В тот же день, вернувшись в Севастополь из Джанкоя, Врангель распорядился занять войсками административные учреждения, почтамт, телеграф, выставить караулы на пристанях и железнодорожном вокзале. Кроме того, барон дал указание разработать порядок погрузки тыловых военных и гражданских учреждений, больных, раненых, особо ценного имущества, запасов продовольствия и воды. Вечером 13 ноября 1920 года состоялось последнее заседание правительства Юга России. На следующий день началась погрузка на корабли гражданских и военных учреждений.

В это же время выходит одно из последних сообщений Южнорусского правительства, в котором говорится, что «в виду объявления эвакуации для желающих офицеров, других служащих и их семейств, правительство Юга России считает своим долгом предупредить всех о тех тяжких испытаниях, какие ожидают приезжающих из пределов России. Недостаток топлива приведет к большой скученности на пароходах, причем неизбежно длительное пребывание на рейде и в море. Кроме того совершенно неизвестна дальнейшая судьба отъезжающих, так как ни одна из иностранных держав не дала своего согласия на принятие эвакуированных. Правительство Юга России не имеет никаких средств для оказания какой-либо помощи как в пути, так и в дальнейшем. Все это заставляет правительство советовать всем тем, кому не угрожает непосредственной опасности от насилия врага — остаться в Крыму». Приказ и сообщение были разосланы по телеграфу по всем городам Крымского полуострова для «широкого оповещения» населения.

С раннего утра 13 ноября по улицам Севастополя начали передвигаться повозки и группы людей направлявшихся в сторону порта. Желающие выехать записывались в штабе генерала Скалона, и их количество оказалось столь велико, что уже тогда стало ясно, что расчеты Южнорусского правительства и штаба Врангеля будут значительно превзойдены, а тоннажа судов может оказаться недостаточно. Днем 13 ноября в Севастополь прибыли перегруженные людьми последние поезда, в том числе поезд командующего 1-й армией генерала Кутепова.

Погрузка лазаретов, многочисленных управлений и служб, а также населения шла довольно организованно и в полном порядке. Отвратительные сцены, происходившие при эвакуации Одессы и Новороссийска, когда люди давили, выбрасывали за борт друг друга в Крыму не повторились, хотя отдельные эксцессы имели место, как имели место грабежи и погромы. В Симферополе грабежами занимались выпущенные из тюрьмы заключенные, в Алуште и Ялте грабили винные погреба, а в Севастополе грабили склады американского Красного Креста.

Генералу Врангелю удалось эвакуировать с полуострова 145693 человека (из них около 5000 раненых и больных). Из страны было вывезено: до 15 тысяч казаков, 12 тысяч офицеров, 4-5 тысяч солдат регулярных частей, более 30 тысяч офицеров и чиновников тыловых частей, 10 тысяч юнкеров и более 100 тысяч гражданских лиц. Сам Врангель отплыл на крейсере «Генерал Корнилов».