Вождь красных И. И. Вацетис

(ВАЦЕ́ТИС Иоаким Иоакимович)

(начало)

Такие люди, как Троцкий и Вацетис, в особенности первый, поражают своей энергией, заражают ею своих подчиненных, и, действительно, согласно германскому воинскому уставу, строжайшим образом карают не за ошибки, которые естественно у неопытных совдеповцев случаются весьма часто, но, главным образом, кары налагаются за промедление или за бездействие власти.

Вот конкретные примеры: 10-го октября нового стиля Вацетис приехал в Москву. Его приезд совпал с осложнениями двух характеров. Первое—с тогдашней гетманской Украиной. Против нее необходимо было выставить заслон, но сил не было. Тотчас же товарищ Зухманович получает приказ выделить половину всех продовольственных отрядов. Люди этих отрядов занимались лишь добыванием продовольствия.

В их частях тотчас же вспыхивает неудовольство, но первая же попытка подавлена самым жестоким образом и через десять дней в районе Орла, Брянска и Курска собирается до тридцати тысяч войск при достаточном количестве артиллерии. Никаких соображений о затруднительности или о невозможности привлечь людей на ту службу, на которую они не нанимались, не было принято во внимание.

В тоже самое время в районе Ижевского и Камско-Воткинского заводов самых необходимых в настоящее время оружейных заводов вспыхнуло серьезное восстание рабочих. Кроме того, это восстание ширилось в тылу второй советской армии и грозило лишить ее путей сообщения с тылом.

Немедленно половина всех отрядов по борьбе с контрреволюцией была отправлена в тот район.

Результаты первого формирования из продовольственных отрядов, приходится чувствовать в настоящее время при событиях на Украине и на нашем главном направлении вдоль железной дороги....

А разве следующее—не разительный пример. Объявив всему совету, что нет 6олее армии по принуждению, что нет больше начальства, а есть только выборные «старшие—товарищи», комиссары уже в июне месяце неуклонно проводят в жизнь обязательную воинскую повинность, полную отмену выборного начальства, дают ему полную свободу в стратегических вопросах, широко озабочиваются привлечением населения к военному образованию, открыв не только ряд военных училищ, но и приложив все старания к тому, чтобы военная академия имела полную возможность правильно функционировать.    

На эту энергию верхов большевизма надо обратить особое внимание и противопоставить им не меньшую энергию, что при известном опыте и умении работать, естественно, должно дать вам огромный перевес не только в технике выполнения, но и в привлечении на свою сторону всех тех, кому дорога идея Великой нашей Родины и Единого Русского народа, которые эти международные аферисты избрали объектом для опытов по прививке всевозможных утопических идей.    

В нашем народе много потенциальной энергии. Ее надо уметь разбудить, и тогда мы дадим пример чрезвычайного полезного напряжения на всех поприщах и во всех областях. Военное дело особенно высоко стояло у нас тогда, когда во главе нашего несравненного солдата стояли лица легендарной энергии. Вспомним Суворова, вспомним Скобелева и его орлов Зеленых гор и Балканского перехода. Вспомним легендарные подвиги наших солдат в эту кампанию.

Из Москвы Вацетис выехал в Нижний-Новгород для осмотра 2-ой нижегородской дивизии, которую предполагалось выслать на южный фронт в первую голову.

К 12-ти часам дня дивизия была выстроена на большой городской площади. В первый раз пришлось видеть мобилизованную красную армию на мирном положении перед парадом. В этой дивизии офицеры были призваны также по мобилизации, и их поведение было наиболее интересным.

После приезда на площадь Вацетис был вынужден ждать около часа: — красноармейские части не были так аккуратны.

Наконец, все было готово. Части взяли на караул. Музыка заиграла марш «Старый Товарищ».—Вацетис принял рапорт от начальника дивизии и пошел по рядами. Главнокомандующий делал попытки здороваться с людьми:

«Здравствуйте, товарищи».

Некоторые части отвечали нестройно и нехотя «здравствуйте, товарищ командир», другие же угрюмо молчали, но красный главком шел дальше, не обращая внимания на эти мелочи. Офицерский состав, на сколько возможно было заметить, был более, чем безучастен, на их лицах было написано полное безразличие.

Немедленно Вацетис вызвал всех начальствующих лиц до отделенных включительно, и тут же на площади был устроен летучий митинг, на котором было объявлено, что дивизия выступает на юг против белогвардейцев.

Главком предложил начальству прокричать «ура» в честь радостного события: объявления похода. Но в ответ раздались такие жидкие и недоумевающе-вопросительные крики, что Вацетис поторопился приступить к параду. Как ни бодрился главнокоманлующий, но он должен  был признать, что дивизия далеко не представляет собой того, что принято называть воинской частью. Особенно интересовало Вацетиса настроение офицерского состава, о чем он долго беседовал с комиссарами дивизии, которые не могли дать ему никаких реальных надежд на то, что офицеры преисполнены желанием служить советской власти.

Недовольный виденным и слышанным, главком вернулся в свой шикарным поезд и немедленно выехал в Арзамас в свой оперативный штаб.

Оперативный штаб главкома весьма немногочисленный: два личных адъютанта из латышей и два бывших офицера из ускоренного выпуска военной академии 1917 года: исполняющий должность Начальника Штаба Главнокомандующего капитан Майгур, который в то время был почти утвержден в этой должности, ибо пользовался особым доверием Вацетиса, и того же выпуска капитан Михайлов. Первый из них, капитан Майгур, казалось, совершенно вошел в орбиту большевизма и на его плечах лежала вся работа и вся переписка, которую вел красный главком.

Штаб мог быть столь немногочисленен потому, что вся техника отправки и приема корреспонденции лежала на штабе Восточного фронта, который находился тогда в Арзамасе.

Второй член штаба, капитан Михайлов носил громкое прозвище «Казанский» за подвиг, оказанный в рядах красной армии во время взятия города войсками адмирала Колчака и чехословаками. Будучи отрезан от красных, принужденный оставаться в Казани, бывший капитан скрывался несколько дней в погребах, и после больших приключений вновь присоединился к совдепским войскам.

По приезде в Арзамас Вацетиса ждала большая неприятность, которая заставила его отложить предполагаемые дальнейшие поездки для осмотра частей, посылаемых на юг, и приложить все свои усилия для ликвидации катастрофического положения Царицына.

Числа 15 октября нового стиля в штабе главкома получился ряд отчаянных телеграмм из Царицына за подписями Сталина, Минина и Ворошилова. Последняя из них, полученная утром 17-го, гласила:

«Положение отчаянное. Если не поможете снарядами, патронами и живой силой — катастрофа неминуема. Позднейшее исправление 6удет невозможно».

Царицын был почти в агонии. Только случай мог его спасти.
    
Экстренно высланная ему на помощь Вольская дивизия разбежалась, не доезжая еще до Саратова. Больше сил взять было неоткуда.... Даже продовольственные отряды была использованы.
    
Но, к несчастью, на этот раз, как и в августе месяце, большевикам пришел на помощь случай: — на юге освободилась дивизия Жлобы, которая, благодаря выгодному стратегическому положению, спасла Царицын для советской власти.
    
Но гений красного главнокомандующего в данном случае не играл никакой роли.

Причины невзятия Царицына, как и в первый раз, так и в теперешний—последний лежали гораздо глубже и, слава Богу, теперь, можно надеяться, совершенно устранены.

Вот в руках каких «русских» людей находятся судьбы нашей Родины.

Кучка самозванцев-интернационалистов призвала на пост главнокомандующего злобного латыша, которому чужды интересы России, непонятны ее исторические задачи и совершенно неуловимы душевные переживания и психика великого народа.

Такой главнокомандующий был нужен интернациональной компании, и в лице латыша Вацетиса большевистский совнарком нашел то, что искал.

А. Черноморцев

Донская волна 1919 №11(39), 10 марта

Еще по теме:

Вождь красных И. И. Вацетис. Часть 1

Вождь красных И. И. Вацетис. Часть 2

Вожди красных. Командарм Егоров

Вожди красных. Думенко

Вожди красных. Жлоба

Вожди красных. Гай