Римский-Корсаков

Н. А. Римский-Корсаков

(К 35-ти-летию композиторской деятельности)

19 декабря минет тридцать пять лет со дня исполнения первой симфонии ныне славного русского композитора Николая Андреевича Римского-Корсакова.

Московской публике нам не приходится много говорить о силе таланта почтенного композитора, — она его знает, его любит, в Москве он желанный гость. О той связи, которая сложилась между Москвой и Н. А., свидетельствует уже то обстоятельство, что ко дню своего артистического юбилея, он приезжает в Москву. Но все же, тридцать пять лет плодотворной работы Н. А. побуждают нас оглянуться на его жизнь и деятельность.

Н. А. родился в 1844 году в г. Тихвине, получил образование в морском кадетском корпусе и, в течение нескольких лет, служил по морскому ведомству (с 1878 по 1888 год инспектором музыкальных хоров этого ведомства).

Из его путеводителей на музыкальном поприще первое место принадлежит М. А. Балакиреву, соединяющему, как известно, колоссальную музыкальную эрудицию с композиторским талантом и сильным критическим дарованием, которые и выдвинули его, как главу русской «национальной» школы. Запасшись советами и указаниями г. Балакирева, Н. А. отправился в трехлетнее дальнее плавание и вернулся с готовой, первой симфонией. Исполненная в зале петербургской Думы, в одном из концертов бесплатной музыкальной школы, она имела большой успех.

За симфонией последовала симфоническая поэма «Садко», эта чудная фантазия, богатейшая по содержанию, ослепительная по оркестровым краскам, являющаяся шедевром по необычайной яркости и картинности музыкальной иллюстрации русской сказочной фантастики. До чего богата по музыкальному содержанию поэма «Садко» — видно из того, что, впоследствии, Н. А. добрую половину своей оперы того же названия построил на темах, взятых из поэмы.

Вообще, «музыкальная сказка» особенно удается г. Римскому-Корсакову. Напомним только о его «Антаре», о гениальной «Шехеразаде», о «Сказке» и о тех операх, где выступает на первый план сказочный мир («Садко», «Снегурочка, «Сказка о царе Салтане»).

После «Садко» (поэмы) Н. А. обращается к опере, и в 1873 году идет на сцене Мариинского театра его «Псковитянка» , на текст Мея. Поклонник Мусоргского и Даргомыжского, Н. А. в «Псковитянке» является сторонником «музыкальной драмы», с богато разработанным мелодическим речитативом.

«Псковитянка» — превосходная музыкальная драма, написаная необыкновенно тепло, широко и характерно. Написать такое произведение мог только молодой композитор, еще не успевший сделаться музыкальным gourmand'ом, с особенной любовью ищущим и находящим новые интересные и пикантные гармонические и оркестровые комбинации (какая черта замечается в позднейшем Римском-Корсакове).

В 1800 году в Мариинском театре ставится прелестная «Майская ночь», в 1882 году—«Снегурочка» — поэтичнейшее произведение, большинством признаваемое за лучшую оперу Н. А., в 1892 году— «Млада», опера-балет, требующая постановки, трудной даже для Императорских сцен, в 1895 году— «Ночь перед Рождеством», опера, при всех достоинствах, все-таки менее удачная.

С 1897 г. честь первых постановок опер Н. А. переходит к московской Частной опере, с жизнью которой становится соединенным имя Римского-Корсакова. В этом году идет с исключительным успехом «Садко», опера, которую, по яркости и колоритности, можно было бы назвать «новым словом» в области русской оперы, если бы набросок этого «слова» по был уже дан Н. А. и его одноименной с оперой симфонической поэме. К 1898 г. в том же театре ставитси «Моцарт и Сальери», и 1899 году—интересная и симпатичная «Царская невеста» и, наконец, в текущем году: «Сказка о царе Салтане».

Помимо нами перечисленного, Н. А. написал еще симфонию, струнный квартет, сектет, фортепианный концерт, фантазию дли скрипки, кантату «Свитезянка», множество романсов, несколько церковно-музыкальных сочинений и переложений и издал сборник русских народных песен.

Менее известны, хотя заслуживают величайшей признательности, другие работы Н. А. Он переработал «Бориса Годупова» Мусоргского, инструментовал его же оперу «Хованщину» и фантазию «Ночь на Лысой горе», принимал участие в оркестровке «Каменного гости» Даргомыжского и вместе с А. К. Глазуновым (его учеником), в окончании и инструментовке гениальной онеры «Князь Игорь» Бородина.

Помимо этого им написан превосходный учебник гармонии. Несмотря на постоянную композиторскую работу, Н. А. много времени отводил и отводит музыкальной педагогии. С 1871 года он состоит профессором с.-петербургской консерватории по классу композиции и инструментовки. С 1874 года по 1880 год он был директором петербургской бесплатной музыкальной школы и с 1883 года по 1893 год — помощником управляющего придворной певческой капеллы.

Неутомимость и производительность работы Н. А. поразительны. Едва проносится весть о
постановке его новой оперы, как уже начинает циркулировать слух, оправдывающийся впоследствии, что он написал или кончает новую оперу. Тот же факт,что из под пера Н. А. появляются сочинения непреходящего значения, позволяет нам высказать радость, что Н. А. находится во всеоружии сил и таланта, и пожелать ему еще на много лет также энергично и плодотворно работать на пользу горячо либимого им, родного ему русского искусства.

Н. Кочетов.

Московский листок, Иллюстрированное приложение № 50, 17 декабря 1900 г.

ЮБИЛЕЙ Н. А. РИМСКОГО-КОРСАКОВА

Необыкновенно тепло и искренно было вчерашнее празднование 35-летнего юбилея Н. А. Римского-Корсакова в театре Солодовникова. После первой же картины раздались общие вызовы автора оперы «Садко». Когда он вышел, вся публика партера поднялась со своих мест, и театр загремел аплодисментами и приветственными кликами «браво!» Тут же была подана Н. А. Римскому-Корсакову из оркестра лира.

После каждой картины овации возобновлялись, но достигли своего кульминационного пункта после четвертой картины, когда в чествовании юбиляра сошлись и публика, и Частная опера. При поднятом занавесе режиссер Частной оперы В. П. Шкафер перед всей труппой передал г. Римскому-Корсакову, встреченному оркестровым тушем, роскошный бювар от Частной оперы и прочел следующий, вложенный в него, адрес:

«Глубокочтимый и горячо любимый Николай Андреевич.

35 лет тому назад впервые раздались во всеуслышание звуки вашего высокого творчества. С тех пор вы подарили Руси столько истинных вдохновений, что слава ваша не умрет, пока живо родное искусство. Но не нам, скромным труженикам сцены, заглядывать в даль истории:    наши души слишком крепко привязаны к жизни вашего вдохновения, чтобы в этот знаменательный день годовщины не переполниться исключительно пожеланиями ближайшему будущему.

Продли вам Провидение веку!

Пусть долгие годы бьет ключ вашего роскошного воображения, греет тепло чувства родного и звездой горит высокое мастерство».

Вслед за чтением адреса подали юбиляру лавровые венки: С. Н. Кругликов от Филармонического Общества и Н. Р. Кочетов. Затихнувшие при чтении адреса аплодисменты возобновились с новой силой. Публика долго не уходила из залы, вызывая юбиляра, на которого из боковых лож сыпались небольшие венки и букеты. Последующие картины сопровождались также горячими овациями.

Московский листок (большая политическая внепартийная газета) № 354, 20 декабря 1900 г.

Еще по теме