5 июня 1915 года, 100 лет назад, вместо отправленного в отставку министра внутренних дел Н. А. Маклакова новым министром назначен князь Н. Б. Щербатов. Это назначение широко обсуждалось в печати. Сегодня выдержки из газет 100-летней давности, посвященные личности и отношению князя Н. Б. Щербатова к различным сторонам политической и общественной жизни России.

Отставка Н. А. Маклакова и назначение министром внутренних дел управляющего государственным коннозаводством князя Щербатова

ПЕТРОГРАД. (5 июня). По собственной Его Императорского Величества канцелярии, 5 июня 1915 года,. № 23:

Назначается управляющий государственном коннозаводством, в звании камергера двора Его Императорского Величества, действ. ст- сов. князь Щербатов управляющим министерством внутренних дел с оставлением в придворном звании.

Увольняется, согласно прошения Член Государственного Совета, гофмейстер двора Его Императорского Величества Маклаков от должности министра внутренних дел с оставлением членом Государственного Совета и гофмейстером.

Высочайший рескрипт на имя гофмейстера Н. А. Маклакова

Николай Алексеевич!

Призванные два года тому назад на ответственный пост министра внутренних дел, Вы с неослабной энергией стремились к осуществлению Моих предуказаний имевших целью установление должного порядка и благоустройства во вверенных Вашему попечению отраслях управления и удовлетворение разнообразных местных нужд.

Многочисленные и сложные вопросы, возникшие в связи с событиями последнего времени, потребовали от Вас особо напряженных трудов, которые, к сожалению, настолько отозвались на состоянии Вашего здоровья, что вынудила Вас ходатайствовать об увольнении от должности министра внутренних дел. Снисходя на эту просьбу, Я вместе с тем считаю справедливым за неутомимое и отменно ревностное исполнение возложенных на Вас важных обязанностей изъявить Вам искреннюю Мою признательность.

Пребываю к Вам неизменно благосклонный.

На подлинном собственною Его Императорского Величества рукою написано: «и благодарный Николай».
В Царском Селе, 5 июня 1915 года.

К назначению князя Щербатова министром внутренних дел

ПЕТРОГРАД. (6 июня). Управляющий министерством внутренних дел князь Щербатов с Высочайшего соизволения вступил в управление министерством.

Управляющий министерством внутренних дел

князь Н. Б. Щербатов

В лице нового министра внутренних дел вступил впервые в ряды правительства—выдающийся общественный, земский деятель. Характеристика деятельности князя Н. Б. Щербатова - в беседе министра с представителями печати.

«Вас, конечно, прежде всего интересуют мои взгляды и то, что я собой представляю,—сказал князь Н. Б. Щербатов.

—Всю мою жизнь после военной службы я провел на окраине Кавказа; в Петроград меня никогда не тянуло. Я посвятил себя общественной деятельности в уездах, а затем в губернии и принимал участие во всех проявлениях общественной жизни: был уездным и губернским гласным, был предводителем дворянства, почетным мировым судьей, при чем относился к этим обязанностям с интересом и уважением, а не формально, как обычно относятся к этим должностям. Закончил я свою деятельность, когда был избран членом Государственного Совета от земства.

«Вообще в земстве я принимал самое живое участие, участвовал по всех съездах, комиссиях, сельскохозяйственных, дворянских, коннозаводских и др., и вообще все, чем жила и интересовалась провинция за последние 20 лет, очень увлекало меня. Как сельский хозяин, я вел свое хозяйство и поэтому стал ближе к деревне.

«Я настолько живо интересуюсь земской жизнью и считаю этот элемент настолько необходимым, что продолжал быть гласным земства в бытность управляющим коннозаводством и буду продолжать оставаться гласным уездного и губернского земства и в роли министра внутренних дел.

«Из этого моего отношения к земской жизни вытекает и мое отношение к прессе. Общественный деятель не мог не сознавать необходимости и значения прессы. В роли земского деятеля, а также и позже, я не заискивал перед прессой и никогда этим заниматься не буду. В качестве члена Государственного Совета, исполняя должность управляющего государственным коннозаводством, я уклонялся от разговоров, ибо считал, что эти беседы не могут представлять общественного интереса, а характер рекламы был мне всегда чужд.

«В тяжелые 1904—5 годы я, естественно, отдал свою дань этой эпохе, принимал участие в земских съездах, при чем Полтавская губерния была одной из немногих губерний, которая формально избирала своих уполномоченных на съезды.

«Из отношения к земству вытекает и мое отношение к законодательным учреждениям. Я был выборщиком в две Государственных Думы, был членом Государственного Совета. Участие мое в думских комиссиях, в качестве исправляющего должность управляющего государственным коннозаводством, было для меня продолжением земской деятельности. Я мог спорить здесь о многом, не соглашаться, но я мог чувствовать себя в них, как рыба в воде, как у себя дома. Все это потому, что в комиссиях Думы я находился среди своих бывших земских сотоварищей.

«Что касается моего отношения к политическим партиям, то я с 1904 года, с момента избрания меня губернским предводителем дворянства, решительно и категорически отказался от какой-либо партийности и, может-быть, именно благодаря этому, во время выборов в Государственный Совет сохранил самые лучшие отношения со всеми партиями.

«Если предводитель губернского дворянства не должен быть партийным, то тем паче министр внутренних дел должен стоять вне всяких партий. Заявляю, что никакой лейб-партии не может быть у меня и не будет».

В заключение следует привести слова кн. Н. Б. Щербатова, сказанные им чинам министерства при представлении их новому министру:

«В текущий момент у всех нас, —- сказал кн. Н. Б. Щербатов,— должно быть одно стремление, одна цель: отдать все свои силы энергичной работе для удовлетворения нужд и надобностей военного времени, чтобы дружными усилиями всех наличных сил страны победить врага».

Беседа с кн. Н. Б. Щербатовым

11 июня на своей даче, на Аптекарском острове, министр внутренних дел кн. Н. Б. Щербатов принял представителей петроградской и московской печати и в беседе с ними изложил свои взгляды на некоторые коренные вопросы общественной жизни.    

— Интерес общества,—заявил кн. Щербатов,—к личности нового министра вполне законен. Общество имеет право знать, чего оно может ожидать от моей деятельности. В этом вопросе я постараюсь быть вполне откровенным.
Что же касается другого вопроса, пожалуй, столь же естественного,—о моих планах и предположениях на будущее,—этого я не буду касаться.

Сейчас не время для программных заявлений. Внимание всей России должно быть устремлено в данный момент на одну вещь—победить в трудной борьбе.

Все свои силы, всю свою энергию я направлю к тому, чтобы министерство внутренних дел оказалось на высоте поставленной ему переживаемой родиной задачи. И я прямо, без обиняков, заявляю: не ждите и не требуйте пока широкой созидательной работы. Время для нее придет, но сначала мы должны победоносно закончить войну.

Не могу я касаться сейчас программных вопросов еще и потому, что привык действовать обдуманно и осторожно. Я всего несколько дней, как министр, и не успел еще детально ознакомиться со всеми важными вопросами, входящими в круг моей деятельности.

Отношение к общественности

Все мое прошлое протекло в провинции. В Петрограде я сравнительно новый человек и,—к слову сказать, —не особенно его люблю. Зато русскую провинциальную жизнь, мне кажется, я изучал хорошо. Я принимал деятельное участие во всех проявлениях общественной жизни, состоял уездным и губернским земским гласным, был предводителем дворянства, почетным мировым судией и к этой последней деятельности своей относился далеко не формально, а с живым интересом. Наконец, я был избран от земства членом Государственного Совета.

Состоя земским гласным, я принимал энергичное участие во всех сторонах земской жизни, участвовал во многих комиссиях, интересовался статистикой, сельским хозяйством... Я состоял также членом многочисленных сельскохозяйственных обществ, участвовал в коннозаводских, дворянских, земских и т. д. съездах. Словом, я пережил все то, чем жила наша провинция последнее двадцатилетие, я работал в самых разнообразных отраслях общественной жизни.

В тяжелые 1905—1907 годы я, естественно, отдал дань времени и не был чужд тех интересов, которыми тогда жила Россия. Я принимал участие в земских съездах 1905 и 1906 годов, как избранный от полтавского земства, хотя постановление о выборах и было тогда опротестовано губернатором. Должен сказать, что на этих съездах я очень часто оставался в достаточно заметном меньшинстве.

Земская жизнь настолько близка мне, настолько вошла в мою личную жизнь, что она,—я могу смело сказать,—сделалась необходимым элементом моего существования. Будучи управляющим государственным коннозаводством, я сохранил за собою звание губернского и уездного земского гласного. Ныне я намерен сохранить его и в роли министра внутренних дел.

Печать

По моему отношению к общественной жизни можно уже судить и о моем отношении к прессе. Общественный деятель не может не сознавать значения печати и ее необходимости.

Но я никогда я заискивал и не буду заискивать перед прессой, этим объясняется мое стремление уклониться от выступления в печати, когда это не вызывается интересами дела.
Мне хотелось бы избежать рекламы и шумихи,—я их не люблю; они мне чужды.

Беседа коснулась некоторых стеснение, переживаемых в настоящий момент печатью.

— Я понимаю, о чем вы говорите, —заметил князь Щербатов,—но в переживаемое время военная цензура является безусловно необходимой. Но, со своей стороны, я постараюсь принять меры к облегчению чрезмерных стеснений при освещении печатью вопросов, касающихся внутренней жизни страны.

Законодательные учреждения

Мое отношение к земству предопределяет уже и мое отношение к законодательным учреждением. Достаточно сказать, что я был выборщиком в две Государственные Думы и был выборным членом Государственного Совета. Мне приходилось много работать в думских комиссиях. Работу в думских комиссиях я рассматриваю, как естественное продолжение той же земской деятельности. В Таврическом дворце я чувствую себя, как рыба в воде, среди близких и понятных мне людей. Я могу спорить с ними, иногда могу не соглашаться, но я чувствую себя дома, в родной мне атмосфере.

Партии

Остается выяснить вопрос о моем отношении к политическим партиям. Я могу только сказать, что, начиная с 1907 г., когда я был избран губернским предводителем дворянства, я категорически отказался от участия в каких-либо политических партиях и группах, сохранив, однако, со всеми политическими партиями наилучшие отношения.
Если губернский предводитель дворянства, т.-е. лицо, стоящее во главе местной общественной жизни, не может и не должен быть партийным деятелем, то тем более должен стоять в стороне от партийности министр внутренних дел.
У меня лейб-партии нет, не может быть и не будет.

*
*    *

Представители печати обратились затем в министру с целым рядом вопросов, на которые кн. Щербатов любезно согласился ответить.

Кн. Щербатов и Гос. Дума

"Утро России" приветствует выступление кн. Щербатова, сказавшего журналистам, что стеснения печати в праве высказываться по вопросу о созыве Гос. Думы есть «дело прошлого»:

Каково будет «новое дело», дело ближайшего будущего, князь Н. Б. Щербатов в точности не определил. Но не даром тон делает музыку. А так как тон беседы нового министра безусловно хорош, то надо полагать, что и новая ведомственная "музыка" окажется хорошей. Хорошей уже тем, что явится полнейшим диссонансом внезапно прерванной музыке предшественника.

Основным мотивом автобиографической части беседы князя Н. Б. Щербатова было явное стремление подчеркнуть, что новый министр—не бюрократ, а земский человек, и что ничто земское ему не чуждо. Предшественникам князя на министерском посту не доводилось баловать русское общество подобными подчеркнутыми указаниями на близость свою к земским кругам и земским интересам.

С появлением у власти князя Н. Б. Щербатова совпадает решение правительства осуществить в недалеком будущем созыв Государственной Думы ранее обозначенного при Н. А. Маклакове срока.

Князь Н. Б. Щербатов явил общественной России не только свое лицо. Общество и министр впервые встретились друг с другом, и есть немало данных для предположения, что под влиянием этой первой встречи могут возникнуть и окрепнуть добрые, взаимно полезные отношения.

Приблизительно в том же духе высказывается и „День“, ставя только вопрос несколько иначе—в плоскости того, что именно должна делать дума:

Судя по заявлению князя Щербатова, правительство склоняется к досрочному созыву законодательных учреждений. Своевременно, следовательно, попытаться выяснить, для чего собственно Дума созывается, каковы задачи, подлежащия ее разрешению.

Когда, после десятимесячного опыта войны и десятимесячных испытаний, страна стремится собрать все свои силы—от земцев и промышленников до кустарей и рабочих—для активного участия в борьбе, то не могло не возникнуть горячего желания у населения и у самих представителей его видеть Государственную Думу в сборе. Не задаваясь вопросам, что и как Дума будет делать, общество, мобилизуя все свои силы, жаждет видеть и народных представителей на посту. Государственная Дума, в отличие от земского союза и подобных общественных организаций, есть правомочное представительство страны, и участием Думы в разрешении назревшего кризиса общество, как целое, переносит часть ответственности на себя. Что же Дума при настоящих условиях может делать? Не совсем так, как в обычное время, но дума и теперь может осуществлять свое право законодательства сообразно с обстоятельствами времени и воодушевлением народа, и этим она может не в малой мере умножить силы страны. Но в чем бы ни проявлялась деятельность Думы, она будет подчинена потребностям войны и условиям военного времени как и вся жизнь страны. Условия борьбы требуют раньше всего быстроты и согласованности действий. Этим определяется общая и основная задача Думы в предстоящие недели.

Общество в целом и народное представительство, в частности, безбоязненно идут навстречу великой ответственности.

Беседа кв. Щербатова с журналистами поставила в немалое смущение реакционные газеты. Их попытки перетолковать в свою пользу основные положения этой беседы очень забавны в своей бессильности.

„Речь" в небольшой заметке вскрывает сущность этих потуг и „экономическую подкладку" всех реакционных ламентаций:

Вчера уже мы цитировали «Земщину», которая истолковала беседу с новым министром в том смысле, что он будет поддерживать антисемитизм. А «Прусское Знамя» куда еще интереснее. Оно старается внушить убеждение, будто бы из беседы с кн. Щербатовым вытекает установление преемственности курса.

Еще любопытнее комментарий газеты к заявлению кн. Щербатова, что у него не будет лейб-партии. Всякий понимает, что это не в бровь, а в глаз черносотенцам, только их и может интересовать. А «Прусское Знамя» делает вид будто бы оно не понимает, где раки зимуют, и говорит, что это заявление их не касается, ибо союз русского народа не партия, а содружество. Есть, правда, одно место в беседе, с которым «Прусское Знамя» никак сладить не может. «Я был,—сказал кн. Щербатов, —всегда в добрых отношениях с представителями различных политических течений».

Эти слова не по сердцу каннибалам, но «Прусское Знамя» не падает духом: этим словам, говорит газета, «мы не склонны придавать большого значения».