В виду предстоящего в будущем 1900 г. чествования памяти генералиссимуса-фельдмаршала графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, князя Италийского, по поводу столетней годовщины его смерти, редакция „Московского Листка" предполагает помещать в воскресных приложениях описание жизни и подвигов великого полководца, заимствуя данные из разных верных источников.

Граф А. В. Суворов-Рымникский.

(К столетию со дня его кончины)

Прибавление

к части 1

Граф Александр Васильевич Суворов- Рымникский,
князь Италийский

(1729—1800)

     См. Часть № 27

Суворов с своим корпусом, состоящим из пяти пехотных полков, восьми кавалерийских и 30 орудий полевой артиллерии, придвинулся к принцу Кобургскому и расположился, не доходя 50 верст до последнего.

Турки начали наступление на австрийцев; заметив их движение, Кобург послал записку Суворову, прося поспешить на подкрепление.

Суворов хорошо знал личность принца Кобургского и понял важность своего положения. Кобург был ученик старой тактики, отличался робостью и медлительностью и, благодаря доброте и мягкости характера, не имел своей инициативы.

Суворов сблизился с принцем, приобрел его дружбу, доверенность и подчинил его своему влиянию.

На зов Кобурга Суворов немедля двинул свои войска, пошел по кратчайшей и трудной дороге и, выйдя в 6 часов вечера, двигаясь всю ночь с небольшими роздыхами, рано утром 10 июля, был уже в Аржуше. Кобургский не ожидал так скоро русских и был крайне изумлен, когда ему доложили о их прибытии.

На следующий день войска Суворова отдыхали, так как мосты на реке Тротуше еще не были окончены. Тем временем Суворов ознакомился с местностью.

Рано утром 18 июля, Кобург, желая видеться с другом своим и войти с ним в переговоры о дальнейших взаимных действиях, послал к Суворову посланного, прося о личном свидании, но получил на это уклончивый ответ.

Удивленный Кобург послал второго посланного, но этот не был принят; ему сказали, что генерал Богу молится. Принц послал в третий раз, но и на этот раз, вместо ответа, было сказано, что генерал спит.

Поведение Суворова крайне удивило Кобургского; упорное молчание русского генерала и бесплодная потеря времени, в виду близости неприятеля пугали принца.

Наконец, в 11 час. вечера, Кобургский получил от Суворова короткую записку:

"войска выступают в 2 часа ночи, тремя колоннами; среднюю составляют русские. Неприятеля атаковать всеми силами, не занимаясь поисками вправо и влево, чтобы на заре прибыть к реке Путне, которую и перейти, продолжая атаку. Говорят, что турок перед нами тысяч пятьдесят, а другие пятьдесят — дальше; жаль, что не все вместе, лучше бы было покончить с ними разом".

Конечно, со стороны Суворова было слишком рискованно посылать приказание принцу, который был старше его и имел неоспоримое право на общее руководительство; но Суворов знал, с кем имеет дело, расчет его был верен, и он повел дело по-своему.

Кобургский, получив неожиданное приказание, некоторое время колебался, но затем, в виду боевой репутации Суворова, уступил последнему и принял его послание к исполнению.

В 3 часа ночи союзные войска переправились чрез р. Тротуш и двинулись к Фокшанам, но не тремя, а двумя колоннами; правая —австрийская, а левая — русская; а чтобы далее скрыть присутствие русских войск, авангард состоял из австрийской кавалерии, под командой полковника Карачая.

Наступила ночь; войска переночевали близ Карломанешти, а рано утром 20 июля, уже двинулись дальше в боевом порядке.

Пройдя Маринешти, Суворов лично произвел рекогносцировку и в это время чуть не был забран турками.

Показалась турецкая конница, против которой Суворов выслал сотню казаков, а затем вступил в дело и авангард; начались жаркие передовые схватки и к вечеру турки были отброшены за р. Путну.

С наступлением ночи союзные войска начали наводить мосты для переправы; беспрестанные нападения турок и проливной дождь крайне замедляли работу, но несмотря на это к рассвету все уже было готово.

Едва успели союзные войска переправиться чрез Путну и построиться в боевой порядок, как начались атаки турецкой конницы, направленные в особенности на колонну Суворова, но, благодаря наторелости русских войск, атаки были отбиты дружным ружейным залпом и турки отхлынули всей массой назад.

Отбив атаку, союзные войска продолжали наступать.

Русским пришлось проходить местность, покрытую цепким кустарником; люди и лошади были перецарапаны; артиллерию пришлось вытаскивать на руках, да к тому же приходилось отбиваться от толпы турецких всадников. Впереди уже ясно были видны неприятельские земляные окопы, где турки ожидали союзников для отпора.

Как только Суворов выбрался на открытую местность, турецкая кавалерия повела на него атаку но высланная из 3-ий линии наша кавалерия быстро очистила поле и прогнала турок за фланги окопов.

Союзные войска вошли во взаимную связь и, несмотря на сильный неприятельский артиллерийский огонь, продолжали наступать на ретраншамент; артиллерия союзников также открыла убийственный огонь, а кавалерия бросилась в атаку на фланги и, опрокинув турецкую конницу, сбила часть пехоты с флангов.

Первая линия войск, во главе с генералом Дерфельденом, подойдя на близкое расстояние к ретраншаменту, дала залп и бросилась в атаку. Турки обратились в бегство; в полном расстройстве бежали они на Рымник и Бузео, бросая по дороге все, что только могло замедлять их побег.

Позади этой позиции оставались еще два укрепленных монастыря: св. Самуила и св. Иоанна, в которых янычары решились упорно защищаться, но эти монастыри быстро были взяты штурмом. Победа была блестящая; победителям досталось: 10 знамен, 12 пушек, лагерь со всеми пожитками и масса повозок.

Потеря со стороны турок превышала 1,500 чел., а со стороны русских была 250 чел., но последняя цифра вряд ли правдоподобна.

Суворов и принц Кобургский, съехавшись на поле брани, обнялись и со слезами на глазах облобызались.

Все, конечно, сознавали, что успех последовал от решимости, энергии и даровитости Суворова, словом, он дополнял все то, чего недоставало Кобургу.

Некоторые спрашивали Суворова: почему он не хотел видеться с принцем Кобургским по приходе в Аджуш? Суворов отвечал:

„нельзя было,—он умный, он храбрый, да ведь он тактик, а у меня план не тактический. Мы заспорили бы, и он загонял бы меня дипломатически, тактически, энигматически, а неприятель решил бы спор тем, что разбил бы нас! Вместо того—ура! С нами Бог! — спорить было некогда! “

Суворов особенно отличил храбрость австрийского полковника Карачая, которого обнял и расцеловал в присутствии принца Кобургского.

Трофеи союзники разделили полюбовно, без малейшего спора, чему крайне рада была императрица Екатерина, а в особенности была довольна полным согласием между Суворовым и Кобургским, говоря:

„Фокшаны зажмут рот тем, кои рассеивали, что мы с австрийцами в несогласии. “

Император Австрийский, за эту победу, пожаловал принцу Кобургскому орден „Марии-Терезии", а Суворову прислал табакерку, украшенную бриллиантовым вензелем.

Императрица наградила Суворова бриллиантовым крестом и звездой к ордену Андрея Первозванного, а принцу Кобургскому послала также богатую табакерку, украшенную бриллиантовым шифром.

Затем союзныя войска отошли на прежние свои места: австрийцы в Аджушу, а русские—в Бырлад, и на некоторое время снова наступило затишье.

Опять вся надежда возлагалась на Суворова, и он не замедлил оправдать ожидание, одержав вскоре новую победу, наименование которой осталось навсегда связанным с его именем.

(Продолжение следует)

И. С.

Московский листок, Иллюстрированное приложение № 29, 1 августа 1899 г.

Еще по теме:

Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 1

..................................

Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 27

..................................

Граф А. В. Суворов-Рымникский. (К столетию со дня его кончины). Часть 29