Александр Сергеевич Грибоедов

(К семидесятилетию его кончины)

Исполнилось ровно семьдесят лет со дня трагической кончины А. С. Грибоедова...

Отец нашего великого поэта, Сергей Иванович Грибоедов, происходил от старинной польской фамилии. В 1793 году он женился в Москве на Настасье Федоровне, тоже Грибоедовой. В 1795 году у них родился сын Александр.

Мать лично занялась его воспитанием и выбирала ему наставников, боясь, чтобы он не подпал дурному влиянию; на пятнадцатом году он был определен в московский университет вольнослушателем. Уже в университете А. С. начал писать стихи, но не печатал их, так как мать его постоянно подсмеивалась над его произведениями в кругу его же товарищей.

Отечественная война оторвала Грибоедова от этих занятий. Выдержав экзамен на кандидата, он поступил корнетом в гусарский полк, формировавшийся тогда преимущественно из московской знати, а за скорым его распущением перешел в Иркутский гусарский же полк. Этот последний полк попал в кавалерийские резервы и в то время, как русские войска победоносно прошли всю Европу до Парижа, простоял в Брест-Литовске; принять непосредственное участие в военных действиях Грибоедову таким образом не пришлось.

На скучной стоянке офицерство развлекалось, как могло, и о проказах Грибоедова сохранилось несколько характерных рассказов. Но именно эта беспорядочность походной жизни была причиной, что он оставил военную службу, как только нашел к тому возможность.

В 1815 году мы видим его в Петербурге. Его давно влекла к себе литературная деятельность; еще из Брест-Литовске он послал в „Вестник Европы" письмо „О кавалерийских резервах“ и описание праздника в честь генерала Кологривова. Теперь в Петербурге, на сцене появляется его пьеса „Молодые супруги", представляющая собственно переделку французской пьесы „Lе sесret du menage“. В следующем 1816 году в одном из журналов появилась его статья „о разборе вольного перевода Бюргеровой Леноры“, обратив на автора внимание литераторов.

В 1817 году Грибоедов поступил на службу в коллегию иностранных дел и, благодаря исключительному образованию своему, в следующем же году был назначен секретарем при русском поверенном в делах Персии. Жизнь в Персии была нелегка для поэта. Всевозможные интриги и дрязги мучили его, только в поэзии он находил себе отдохновение. Здесь-то он впервые набросал „Горе от ума“. Однажды он заснул в саду, и ему приснилось, будто он читает эту комедию в кругу друзей. Он тотчас же вскакивает и в эту же ночь составляет план комедии, сочиняя несколько сцен 1-го акта.

Кроме литературных занятий, А. С. изучал и еще арабский и персидский языки и с увлечением занимался музыкой... Грибоедов всей душой рвался из Персии, куда он поехал вопреки своему желанию. Вскоре ему это удалось. В ноябре 1822 года, он был послан в Тифлис для сообщения о войне, вспыхнувшей между Персией и Турцией. Проездом из Тифлиса, он переломил себе руку.

Этим обстоятельством воспользовался известный кавказский главнокомандующий Ермолов, очень полюбивший Грибоедова и, зная о желании его остаться в России, выхлопотал ему при себе место секретаря. Добившись отпуска, он переехал в имение Бегичева, где занялся окончательной обработкой комедии. Сперва он не предназначал ее для сцены, но потом сдался настоятельным требованиям друзей и, летом 1824 года, приехал в Петербург хлопотать о ее постановке. Она возбудила здесь общий восторг, но, к сожалению, ему только раз удалось увидеть свое бессмертное произведение, да и то на любительском театре, а именно в Эривани, где оно было разыграно местными офицерами; в Петербурге же комедия была дана в первый раз уже после смерти автора, 20 января 1821 года.

В 1828 году А. С. Грибоедов был назначен полномочным министром при Персидском дворе. Грибоедов с недобрыми предчувствиями выехал из Петербурга. „Нас там непременно всех перережут, — говорил он одному из друзей,— Алаяр-хан (один из важнейших сановников Персии) мой личный враг; не подарит он мне Туркманчайского договора".

Предчувствия эти оказались роковыми. Проездом, в Тифлисе, Грибоедов обвенчался с дочерью известного кавказского генерала и грузинского поэта Александра Герсевановича Чавчавадзе, Ниной Александровной, и с молодой женой отправился в Персию.

Нина Чавчавадзе

Оставив ее в Тавризе, сам он предварительно должен был представиться шаху в Тегеране, где, 30 января 1829 года и был изменически убит. История поныне не разъяснила истинных причин этого трагического случая. Тело Грибоедова едва было отыскано в груде трупов, узнанное исключительно по пальцу на руке, сведенному от раны, некогда полученной им на дуэли.

При выезде из Тифлиса, Грибоедов, томимый мрачными предчувствиями, просил жену не оставлять костей его в Персии, а похоронить в монастыре св. Давида, близ Тифлиса, и она свято исполнила его волю. Торжественно встречены были в столице Грузии останки великого поэта и замечательного дипломата и перенесены прежде в Сионский собор, а затем, по отпевании, они были отвезены на место вечного упокоения, где погребена была позже и Нина Александровна.

Место погребения Грибоедова — одно из самых поэтических мест в окрестностях Тифлиса. Под террасой монастыря, с которой открывается чудный вид на город, лежащий далеко внизу, в склепе, за полукруглой аркой, огражденный решеткой, виднеется памятник.

К подножью распятия, установленного на высоком пьедестале, припадает коленопреклоненная скорбная женская фигура, у подножия же креста лежит книга с надписью „Горе от ума". В пьедестале вделан медальон - портрет Грибоедова, под которым золотыми буквами начертано: „Александр Сергеевич Грибоедов, родился 1795 г., января 4-го дня, убит в Тегеране 1829 г . января 30 дня. На одной из сторон пьедестала выбито: „Незабвенному—его Нина“, а на противоположной стороне: „ Ум и дела твои бессмертны в памяти русской; но для чего пережила тебя любовь моя!“.

Заключим этот краткий очерк словами А. С. Пушкина.

„Я познакомился с Грибоедовым, — говорит он,—в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго он был опутан сетями мелочных нужд и неизвестности.

Способности человека государственного оставались без употребления, талант поэта был не признан, даже его холодная и блестящая храбрость оставались некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели, когда случалось им говорить о нем, как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе и не понимают, что между ними может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одной егерской ротой, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в "Московском Телеграфе". 

Впрочем, уважение наше к славе происходит, может быть, от самолюбия; в состав славы входит и наш голос. Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств. Он почувствовал необходимость рассчесться однажды навсегда, с своей молодостью и круто поворотить свою жизнь. Он простился с Петербургом и праздной рассеянностью, уехал в Грузию, где пробыл восемь лет в уединенных, неусыпных занятиях.

Возвращение его в Москву, в 1834 году, было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия „Горе от ума“ произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с лучшими нашими поэтами. Через несколько времени потом, совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще, он назначен быль посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил. Не знаю ничего завиднее последних годов его бурной жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна. Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок...“

Пушкин в своем „Путешествии в Эрзерум", описывает свою неожиданную встречу, около крепости Гергеры, с прахом Грибоедова.

„Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу.

„Откуда вы?“—спросил я их.
—„Из Тегерана".
—„Что вы везете?"
— „Грибоеда .

—Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис..."

Z.

Московский листок, Иллюстрированное приложение № 5, 31 января 1899 г.

Еще по теме