Андреа дель Верроккьо и его мастерская. «Крещение». 1480г. (177 х 151см)

 

Картина Андреа дель Верроккьо находится в галерее Уффици. Работа очень известная и примечательная. Дело в том, что в приписке «…и его мастерской» содержится очень интересная информация, а именно: в работе над картиной участвовали еще как минимум три человека: Леонардо да Винчи, Сандро Боттичелли  и кто-то неизвестный. Кисти Верроккьо принадлежит Иоанн Креститель и пейзаж за ним; Леонардо – Христос, ангел слева (с туникой в руке) и пейзаж левой половины картины; Боттичелли, предположительно – второй ангел; неизвестному – руки Бога вверху. Таково мнение искусствоведов. Есть, конечно, соблазн восхититься работой Леонардо, например, и скептически отнестись к работе Верроккьо. Но мы этого делать не будем. Интереснее предположить, что Верроккьо предоставил своим ученикам достаточную степень свободы, чтобы они могли в полной мере проявить себя. Которой они и не замедлили воспользоваться. И что получилось в результате?  

Сама процедура крещения, насколько мне известно, толкуется по-разному. Кто-то считает, что она заключается в погружении в воду с головой, кто-то – достаточно и  обливания. В богословскую дискуссию по этому поводу мы вдаваться не будем, отметив только, что у Верроккьо – обливание. На мой взгляд, это более логичное действие, ибо целиком в воду  вновь обращаемый погружается сам (если он, конечно, не ребенок), а при обливании его крестит, посвящает в таинство другой человек. Как известно, Христос был крещен в тридцатилетнем возрасте. Похоже, у художников в этом вопросе просто не было выбора.

Итак, мы имеем довольно-таки героическую позу у Иоанна и смиренную – у Христа. Верроккью был прекрасным скульптором и это можно заметить. Движение Предтечи легкое, раскованное, естественное. В нем – и динамика, и энергия, и отточенная пластика. Выразительное лицо - несколько скорбное, но и красивое своей  сдержанной мужественностью. Обращают на себя внимание глаза Крестителя, написанные таким образом, что издали кажется, будто они смотрят вверх. При приближении же становится ясно, что нет - прямо перед собой. Почему так происходит, догадаться нетрудно. Но художник, сумевший выразить движение глаз - фигура поистине незаурядная.

Образ Иоанна вообще впечатляет. Например, обратим внимание на его левую руку. Кисть дана в мельчайших анатомических подробностях. Да и сам он весь сухой, жилистый. Возникает образ аскета, подвижника, но и человека жесткого, решительного. Возможно, таким он и был. Не надо забывать – Иоанн Креститель не мог не повлиять на Христа. По мнению художников, он призван был вдохнуть в Иисуса твердости в его следовании избранному пути. Во всяком случае, так это выглядит на картине.

Христос написан гораздо мягче, хотя с анатомией здесь тоже полный порядок. Никакого чисто внешнего проявления мужественности. Молитвенно сложенные руки, потупленный взор… В фигуре ощущается заметное напряжение. Наверно, оттого, что положение Христа не очень-то и устойчивое. Он как бы нащупал под собой камень, осторожно поставил   на него левую ногу… Но поскользнуться очень легко – ноги-то в воде. На самом деле, здесь чрезвычайно тонко уловлен символизм происходящего. Леонардо не делает из Христа мессию, за которым уже готовы идти миллионы. Нет, пока что Он – сомневающийся человек, в чем-то неуверенный, ищущий некую точку опоры для себя. И  присутствие здесь Иоанна Крестителя с его мощной энергетикой и духовной определенностью становится и оправданным, и объяснимым. Он попросту необходим Иисусу в момент принятия им важнейшего решения. Роль Иоанна получает логическое обоснование. Для художников это было очень важно.

Рассуждать о собственно живописи мне довольно затруднительно. Я могу только представить, насколько великолепна светотеневая проработка тела Христа, насколько пластична и жизненна  его фигура. Прекрасен пейзаж за его спиной. А вот пейзаж за спиной Иоанна совсем другой. И если леонардовский пейзаж романтичен, тонок и изыскан (как и человек на его фоне), то веррокьевский – мощен, несокрушим и тяжеловесен, как и вера того человека, что призван сподобить на великий подвиг самого Спасителя. Художники говорят языком аллегорий, и нам остается только научиться их понимать.

Присутствие здесь двух прелестных ангелов, как мне кажется, символизирует человеческие души – доверчивые и восприимчивые, оценивающие и сомневающиеся. Причем под первые два определения подпадает боттичеллиевский ангел, а под вторые – леонардовский. Наверно, это не случайно. Для ангела со сложенными руками существует только вера, для ангела, обратившего лицо к Христу – еще и надежда. На лице леонардовского ангела написаны куда более сложные чувства. Здесь и ожидание, и выжидание, и несколько странное спокойствие, и определенная уверенность в себе. Мне кажется, это лицо и взгляд художника, глядящего в раздумье на собственную картину.

И еще один момент. В сущности, эти два ангела изображены как единое целое. Это сделал тот, кто писал последним. Получается – Леонардо. Просто правая рука его ангела написана так, что она могла бы принадлежать и второму. И не зря боттичеллиевский ангел смотрит не на Христа, а именно на своего собрата. Что за этим кроется – можно только предполагать. Самая красивая версия – Сандро Боттичелли таким образом признает гений (и превосходство) Леонардо да Винчи и не боится в этом признаться. А может, Леонардо маленько созорничал, сымитировав признание в любви к самому себе со стороны собрата по цеху. В общем, чем-то эта парочка напоминает сиамских близнецов. Художник – он ведь тоже един в двух лицах (как и Христос). Есть в нем и вера, и сомнение… От Леонардо вполне можно было ожидать чего-нибудь этакого.

Автор Борис Вараксин