nik191 Суббота, 17.05.2025, 12:39
Приветствую Вас Гость | RSS
Главная | Каталог статей | Регистрация | Вход
» Block title

» Меню сайта

» Категории раздела
История. События и люди. [1107]
История искусства [297]
История науки и техники [328]

» Block title

» Block title

» Block title

Главная » Статьи » История. События и люди. » История искусства

К изданию Сергеенко „Писем Л. Н. Толстого"

 

 

 

О, дружба это—ты!

 

История с г. Сергеенко, этим „личным" другом Льва Николаевича Толстого, издавшим „письма" великого писателя, еще раз подтверждает справедливость поговорки: избавьте меня от моих друзей, а от моих врагов я сам избавлюсь.

Раз присосавшись к великому человеку, г. Сергеенко уже не давал ему покоя до самой смерти.

„Не противившийся злу" Толстой, терпел и г. Сергеенко, а последний умел извлекать из этого всевозможные для себя выгоды.

Я думаю, никто бы не знал даже о существовании какого-то г. Сергеенко, если бы не его „близкая дружба" с Толстым.

Оригинальнее всего, что эта „дружба" была без малейшей взаимности со стороны Толстого.
Великий старец нередко называл имена своих друзей, каковыми он считал своих испытанных, беззаветно преданных его идее, единомышленников, но ни разу он не упомянул имени г. Сергеенко.

Г. Сергеенко просто был одним из миллиона людей, в разное время бывавших у Толстого.

Вся разница в том, что все другие только проходили через Ясную Поляну, где Толстой в последние годы своей жизни пребывал почти безвыездно, а г. Сергеенко был у Толстых вечным гостем.

И все-таки, несмотря на такую „близость", Толстой ни разу не назвал этого ловкого человека своим „другом".

Толстой говорил: „Сергеенко опять приехал", „Сергеенко, слава Богу, уехал", но никто никогда не слышал, чтобы Толстой сказал: „мой друг Сергеенко".

Зато сам г. Сергеенко упорно продолжал считать себя другом великого человека.

„Я и Толстой“... „Мы с Толстым"... выходило совершенно по-хлестаковски:

„Ударишь это, бывало, Пушкина по плечу и спросишь: ну, что, брат Пушкин?"

И так как это „мы с Толстым" повторялось у г. Сергеенко из года в год, то так называемая большая публика, не посвященная в интимную жизнь Ясной Поляны, стала считать г. Сергеенко и впрямь личным другом Толстого.

А г. Сергеенко это было как нельзя более на руку.

Он просто стал спекулировать этой „дружбой" с яснополянским старцем, на которого, особенно, в последние годы были обращены глаза всего мира.

Понадобилось ли журналу или газете какое-нибудь сведение о Толстом, сейчас же обращались к г. Сергеенко.

Г. Сергеенко запрашивали о том, о другом, так или иначе касавшемся Толстого, а он отвечал.
Иногда — краткими телеграммами, иногда пространными статьями, которые жадно печатались одними газетами и перепечатывались другими.

Вот, мол, что пишет о Толстом „сам Сергеенко", т. е. лицо, наиболее приближенное к великому писателю и мыслителю.

Со стороны можно было подумать, что Толстой шагу не делает без „своего друга" Сергеенко, не говоря уже о том, что многие были убеждены, будто Сергеенко имеет на Толстого огромное влияние.

Начав говорить о Толстом, г. Сергеенко всегда умел оборвать рассказ на полуслове, как бы боясь выдать какую-то тайну, которую до поры, до времени могли знать только они вдвоем, т. е. Сергеенко ну, и... Лев Толстой.

Эти недомолвки всегда были очень задорного свойства.

— Здравствуйте, г. Сергеенко! Вы из Ясной Поляны? Ну, что, как Лев Николаевич?

Всякий другой, только что возвратившийся от Толстого, просто сказале бы:

— Толстой здоров (или болен), пишет много (или мало)—и так дальше, и в том же роде.

Г. Сергеенко же на самом интересном месте разговора обыкновенно начинал протирать свое пенсне и потом, как бы нехотя, цедил сквозь зубы:

— Да что ж... Ничего... Я ведь, собственно говоря...

Надлежало понимать так:

Я бы вам мог рассказать многое, но я... ничего не расскажу. Мало ли что мы с Толстым затеваем? Не делать же это, особливо, раньше времени, достоянием толпы?!

А посему, отстаньте. Делайте вы свое дело, пейте, ешьте и веселитесь, а нас, великих людей, т. е. моего друга Толстого и меня, оставьте в покое.

В свое время „близость" к Толстому дала г. Сергеенко возможность издать претолстую книжку—„Как живет и работает граф Толстой",— на которой он порядком заработал.

Таким образом, как мы видим, „дружба" с Толстым была для г. Сергеенко  не только приятна, но и крайне выгодна.

Но вот теперь г. Сергеенко издал „Письма Л. Н. Толстого". Издал, если можно так выразиться, скоропостижно, до оглашения толстовского завещания, которое, как г. Сергеенко отлично знал, лишило бы его права издавать означенную переписку великого писателя.

Г. Сергеенко не мог не знать этого отчасти уже и потому, что его родной сын был одним из трех свидетелей, расписавшимся под толстовским завещанием.

Но г. Сергеенко сообразил, что железо следует ковать, пока оно горячо, и поспешил уловить момент.    

Курьезно и то, что изданные г. Сергеенко письма Толстого были раздобыты им, выражаясь мягко, далеко не прямым путем.

Получив разрешение академии наук просмотреть письма Толстого для какой-то вполне невинной надобности г. Сергеенко, как уверяют газеты, поспешил их скопировать и издать.

Les affaires sont les affaires. Это, разумеется.

Но, с другой стороны, остается открытым вопрос, насколько прилично литератору прибегать к подобному способу приобретения необходимых материалов.

Поступок г. Сергеенко выигрывает в букете еще и потому, что ведь он, Сергеенко, считался „другом" Толстого.

И то, что способен был сделать просто Сергеенко, не имел никакого права совершить Сергеенко, „личный" друг Толстого.

А г. Сергеенко взял да сделал, короче,— издал письма, зная, что это перечит последней воле Толстого.

И сделал это не по соображениям принципиального характера, желая как можно скорее ознакомить русское общество с содержанием писем великого писателя, а единственно потому, что он на этом деле опять-таки заработал.

Сомнительный прием г. Сергеенко разоблачили, его самого уличили... вы думаете, г. Сергеенко это смутило?

Нисколько. С развязностью, достойной лучшей участи, он доказывает теперь свою правоту и подсчитывает... барыши от издания „писем Толстого".

Теперь—вместо заключения.

Вот газеты сообщают о пропаже нескольких листков из дневника Толстого, веденного им в самые последние дни его жизни, на станции „Астапово", а также о похищении неизвестно кем толстовской записной книжки.

Неужели и тут следует искать руку еще какого-нибудь „личного" друга Льва Толстого?

Возможно, вполне возможно. Ведь доброму... другу все в пору...

 

Эр.

 

Московский листок, № 2, 4 янв. 1911 г.

 

 

 

 

 

Еще по теме

 

 

Категория: История искусства | Добавил: nik191 (13.09.2020)
Просмотров: 237 | Теги: Л.Н.Толстой, 1911 г., Письма | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
» Block title

» Яндекс тИЦ

» Block title

» Block title

» Статистика

» Block title
users online


Copyright MyCorp © 2025
Бесплатный хостинг uCoz