Материал из журнала "Вестник моды" за 1916 год.

В воспоминаниях о Сеченове в "Вестн. Европы" И. И. Мечников касается вопроса о значении любви в умственном творчестве и подтверждает тот вывод, что

«характерная у мужчин инициатива в низших и высших проявлениях гениальности связана с отправлением, которое, вследствие очень глубоко укоренившегося предрассудка, относится к числу особенно презираемых.

Подобно тому, как мускульная сила была приобретена еще животными предками человека в борьбе за обладание самкой, так и умственное превосходство мужчины развилось с тою же целью.

Связь поэзии, литературы, ораторского искусства и музыки с любовью признана всеми до того, что принято относиться снисходительно к увлечениям таких гениев, как Гёте, Байрон, Виктор Гюго, Толстой, Вагнер и пр.

Но почему-то существует мнение, будто научная инициатива составляет исключение из этого правила.

Так, напр., Оствальд в своей биографии гениальных физиков и химиков, настаивает на том, что в жизни их любовная сторона не играла заметной роли.

Но на чем основывает он это убеждение?

В автобиографиях принято не говорить об этом щекотливом предмете. Ни в автобиографии Дарвина, ни в автобиографии Герберта Спенсера (я выбираю их для примера) нет ничего, что могло бы пролить некоторый свет на отношение их творчества к любви.

Мимоходом Дарвин упоминает, что ему нравились красивые женщины, а Спенсер замечает, что он не мог бы жениться на Джордж Элиот уже от того, что она была некрасива: но оба автобиографа не идут дальше в освещении этой стороны их жизни.

Несмотря на то, что Спенсер в своей двухтомной автобиографии уверяет читателей, что он предлагает им свою естественную историю, тем не менее он не поступил, как тот русский сановник, который, убеждая другого сановника, поборника классицизма, в пользе преподавания естественных наук в женских институтах, заметил, что это преподавание должно доходить лишь до пояса.

А между тем было бы очень важно, в интересах человеческого преуспеяния, иметь обстоятельные сведения о любовной стороне жизни великих людей.

Не подлежит сомнению, что в ученом мире не должны встречаться примеры похождений, подобных тем, которые известны относительно гениальных литераторов и композиторов, но это еще не доказывает, чтобы любовь не играла направляющей роли в жизни ученых.

Последнее заключение знаменитого ученого совершенно верно уже по одному тому, что научное творчество от художественного отличается только формой.

Известно, что в математике нужно обладать воображением не меньшим, чем в поэзии, музыке и т. д. И потому, если любовь играла такую влиятельную роль в жизни гениев искусства (Шекспир, Мольер и т. д.), нет причины думать, чтобы она была иная в жизни людей науки.