Жизнь в Умани

(От нашего корреспондента)

С января 1920 г., в Умани установилась советская власть, которая к половине марта т. г.—времени моего выезда в Польшу — успела настолько осуществить свою программу, что жизнь в этом богатом и оживленном еще недавно городе со 100.000-м населением совершенно замерла. Еще осенью прошлого года разобраны, под принуждением советских заправил в порядке «воскресника» членами «профсоюзов», все рундуки и дощатые лавки на обоих базарах города.

Для искоренения дурной привычки к торговле, с которой упорно не желало расстаться население города и ближайших сел, периодически в базарные дни устраивались облавы, при чем от публики и торговцев отбиралось все, начиная с денег и кончая самыми мелкими покупками. На базарах в окрестных селах применялись те же способы.

Все остатки каких бы то ни было материалов, швейные машины. музыкальные инструменты, библиотеки, даже стекла из зимних окон и картин, еще осенью реквизированы. Мануфактуры, стекла, смазочных и осветительных масел и кожи нет: в соли и медикаментах большой недостаток, свирепствовали эпидемии сыпного и возвратного тифов. Водопровод по целым неделям не работает вследствие постоянной порчи износившихся машин и малого подвоза дров, благодаря чему зимой сгорело десятка два самых больших домов, при чем к тушению пожаров не делалось даже никаких попыток.

Все население города, без различия пола и возраста, с 16 до 50 лет, за исключением советских служащих, принудительно привлечено к работам: ремесленники—на двух советских заводах и в мастерских за ничтожную плату (по 80 р. советскими деньгами в день и личный паек, при чем с семейным положением не считаются), остальные же — не профессионалы—в порядке натуральной трудовой повинности, работают почти даром при заготовке топлива, нагрузке и разгрузке поездов, устройству огородов, очистке выгребных ям и проч.

Уклоняющися хватают на улицах. Постоянно производятся принудительные сборы вещей для нужд армий, при чем применяется институт "заложников".

Тяжелые условия жизни порождают усиленную эмиграцию мало мальски состоятельных людей, особенно евреев, в Румынию, но с этим явлением ведется упорная и жестокая борьба "особыми отделами" чрезвычайки: тюрьма и несколько домов заполнены арестованными.

Третируя горожан, как безусловных рабов, с селянами в первое время после захвата власти в районе коммунисты обращались мягко, даже кокетничали, навязывая им организацию "комнезамов", т.е. комитетов "незаможных", устраивая митинги, на которых полуграмотные «ораторы» призывают крестьян к поддержке советской власти выдачей дезертиров и выполнением "разверстки", и инсценируя "украинские съезды", на которых нагло подтасовываются желательные резолюции, а за всякие более смелые выступления против существующего порядка, члены съездов попадали в ЧК.

С течением времени, убедившись в упорном нежелании крестьян идти навстречу их программ, коммунисты перестали церемониться с ними, рассылая по селам карательные отряды для захвата дезертиров, хлеба, скота, обуви и платья.

В настоящее время у крестьян оставлено по одному пуду зерна на едока в месяц и некоторое количество на обсеменение полей, но последнее не везде; взяты по мобилизации лучшие лошади, много скота и даже домашней птицы. Мобилизованы и молодые люди с 20 по 27 лет, унтер-офицеры до 45 и офицеры до 50 лет. Мобилизация производилась с большими затруднениями.

Дезертиры, не успевшие заблаговременно пробраться в отряды Махно, Соколовского, Маруси. Дерещука и пр., отправлены в глубокий тыл за Волгу и даже в Сибирь, где их содержали в концентрационных лагерях в весьма тяжелых условиях; некоторые бежали отсюда на родину и поступают в повстанческие отряды.

Последние беспрерывно тревожат большевиков партизанскими набегами, нападениями на поезда (в начале марта ст. Зятковцы) и на малочисленные отряды. Особенно интенсивно работают банды вдали от железных дорог, устраивая попутно погромы еврейский местечек. Автору пришлось проезжать через 2 такие местечка — Лукашевку и Животов, где все еврейские дома разрушены до основания.

В Умани и окрестностях расквартирована 14-ая дивизия с несколькими бронепоездами, постоянно разъезжающими по железнодорожным путям и поддерживающими страх в ненадежных селах. По мере отдаления от железных дорог, власть большевиков не так страшна и настойчива в своих проявлениях, как в прилегающих к железным дорогам местностях.

Железные дороги в плохом состоянии: подвижной состав изношен, значительная часть его взята в центральные губернии; туда же отправлены рельсы с запасных путей и часть служебного персонала с линии Христановка -Казатин. Линия эта несколько недель не действовала, скорость поездов минимальная: поездка из Умами в Киев (около 200 верст занимает от 4 до б дней.

Настроение армии подавленное: красноармейцы из мобилизованных, не получающие вовремя продовольствия, обуви и одежды, с завистью смотрят на привилегированное а этом отношении положение коммунистов; они совершенно равнодушно относятся к призывам воинствующего коммунизма, мечтая лишь о возвращении домой и обещая расправиться с узурпаторами.

Советские деньги расцениваются на уманской бирже по 70—100 руб. керенками за 1000 р. советских, но в верстах 25-30 от города крестьяне совсем не берут их.  

АЛЬФА.

Свобода : Газ. полит., лит. и обществ. - Варшава, 1921 г. № 227, 21 апреля

Еще по теме