По материалам периодической печати за декабрь 1917 год.

Русско - германско - австрийская конференция

ПРОТОКОЛ

заседания 21-го декабря 1917 года

Председательствует генеральный консул фон-Гемпель (Австрия).    
Заседание открывается в 11 часов 20 мин. утра.

Представитель Комиссариата по иностранным делам т. Доливо-Добровольский просит разрешения прочесть следующее внеочередное заявление:

от имени Народного Комиссариата по иностранным делам имею честь сделать следующее заявление: хотя течение войны и прервано столь счастливо состоянием перемирия, все же очевидно, что при настоящих условиях времени и места всякое частное сообщение с третьими лицами со стороны гг. пребывающих в Петрограде германских и австро-венгерских делегатов совершенно недопустимо. С другой стороны такое общение, даже и самомалейшее в кругах здешнего населения дадут справедливый повод к неудовольствию и волнениям, которые, затем, могут оказаться использованными врагами мира, а также вынудят Народное Правительство к принятию мер, которых было бы желательно избегнуть.

Посему Народный Комиссариат по иностранным делам обращается к г.г. членам германской и австро-венгерской делегациям с настоятельной просьбой самым тщательным образом воздержаться от всякого общения с частными лицами и сообщить об этом к сведению и руководству тех лиц, входящих в состав делегации, настоящее мое заявление прошу занести дословно в протокол этого заседания.

Представитель австрийской делегации просит выяснить вопрос о германских и австрийских военнопленных, являющихся к представителям австрийской и германской делегации в Петрограде. При этом он присовокупляет, что делегации по совещанию между собой решили всем являющимся к ним военнопленным отказывать в их просьбах и указывать им, что они здесь в России находятся под покровительством Датского посольства куда и надлежит им обращаться со всеми просьбами.

Представитель германской делегация повторяя тоже самое, говорит, что некоторым из обращавшихся к ним военнопленным и военнообязанным было слишком трудно не ответить, так как они не хотели понять, что их делегация не может помочь им и не хочет сообщаться с ними. Тем не менее, им было отказано во всех просьбах и заявлено, что все они должны обращаться к покровительствующим им державам.

Карл Радек

Представитель Русской делегации товарищ Радек указывает, что по всем вопросам о военнопленных, находящихся в России, необходимо обращаться в Комиссариат по иностранным делам, в котором есть особый отдел о военнопленных.

Доктор Менцинковский, как комиссар по делам о военнопленных, добавляет по этому вопросу, что все военнопленные и военнообязанные, находящиеся в Россия всегда могут обращаться к нему с различными нуждами, вопросами и просьбами, которые по возможности удовлетворялись и впредь удовлетворяться будут им. До приезда делегаций их ежедневно являлось по несколько десятков человек, но с приездом делегаций число являвшихся к нему резко уменьшилось.

Он полагает, что это является результатом даваемых делегациями советов, обращаться военнопленным к представителям покровительствующих держав.

Представитель Германской делегации благодарит за все сделанное товарищем Менцинковским для их пленных и добавляет, что и ими будет сделано все возможное по отношению русских пленных, находящихся в Германии.

Генеральный консул фон-Гемпель просит председателя русской делегации ознакомить собрание с ответом Русского Правительства по поводу вопроса о гражданских пленных.

Доктор Гиллерсон заявляет, что осведомившись в взглядах Совета Народных Комиссаров, русская делегация останется в теперешней стадии переговоров при прежнем толковании этого вопроса и считает, что эвакуации на родину подлежат бесспорно лишь женщины и мужчины ниже 14 и старше 50 лет, а также инвалиды, лица не призывного возраста (военнообязанные) эвакуации на родину не подлежат.

В возникших по этому поводу прениях представители Австро-Венгрии и Германии (ф. Гемпель, полк. Штуц, тайн. сов. Эккерт), ссылаясь на текст Брестскрго договора, подтверждали, что в этом договоре подразумевались все гражданские лица, т. е. и военнообязанные.

Доктор Гиллерсон возразил, что пользуясь и русским и немецким текстами договора он не может признать правильным расширительное толкование г.г. фон-Гемпеля и Эккерта. Всякая редакция таких важных договоров должна быть точна и ясна. Если бы Брестский договор имел в виду и военнообязанных, то там, где идет речь о гражданских лицах, должны бы быть прибавлены слова: „всех" (аllеs) „без исключения". Но так как этих слов нет, то ясно, речь идет о тех категориях гражданских лиц, которые предусмотрены прежними договорами. Прежними же договорами военнообязанные исключались.

Тайный советник Эккерт подкрепляет свои соображения о необходимости расширения прав возврата на родину и на всех мужчин, так как дети, женщины и старики, говорит он, в пути подвергаются всяким насилиям и оскорблениям и нуждаются в защите здоровых, сильных людей.

Доктор Гиллерсон возразил, что отрицая в общем насилия, указанныя г. Эккертом, он считает нужным категорически заявить, что обеспечение мер безопасного передвижения тех или иных лиц, является исключительным правом Русского Правительства о русских властей.

Представитель австрийской делегации просит председателя русской делегации передать Совету Народных Комиссаров просьбу предоставить возможно большему количеству гражданских лиц права возвращения на родину.

Г. фон Гемпель указал, что требование гуманности обязывает расширить категории, лиц, подлежащих возвращению на родину и было бы жестокостью разлучать отцов от их семейства.

Доктор Гиллерсон заявил, что соображения и требования гуманности не менее дороги и русской делегации, но, к сожалению, эти требования приходится осуществлять пока еще в условиях войны. Но правительство революционной России из тех же высоких соображений гуманности твердо и громко потребовало, чтобы не только гражданские лица, по и все военные со всех фронтов имели, наконец, возможность вернуться к своим семьям.

Просьба представителя австрийской делегации будет передана, и что, как он уже заявил, русская делегация держится в теперешней стадии переговоров своего прежнего толковании, но этим еще совсем не исключена возможность расширения тех категорий гражданских лиц, которые могут быть возвращены на родину (Возгласы: „браво, браво",—со стороны австрийских делегатов).
Представитель германской делегации г. Эккерт предлагает прежде всего заняться вопросом об эвакуации на родину женщин, детей и стариков.

Член русской делегации т. Радек заявляет, что решению этих вопросов должен предшествовать вопрос о выделении двух подкомиссий по вопросу о судьбе 300.000 польских рабочих, уведенных в Германию насильственным путем для работ на фабриках и заводах, где они находятся в недопустимых условиях. В отношении их были нарушены всякия принципы гуманности со стороны германского правительства, ибо были случаи разъединения семей и, хотя Польша является в данный момент страной нейтральной, мы все же в праве потребовать от германской делегации разрешения этого вопроса. Вторую подкомиссию просим выделить для разрешения вопросов о нескольких миллионах польских беженцев, бежавших в глубь России при наступлении германских войск, которые теперь тоже должны возвратиться на родину.

Русская делегация, кроме словесного заявления о насильственном уводе рабочих поляков в Германию, для работ на аммуниционных фабриках, документально может доказать такие случаи.

(Во время этой речи представителя германской делегация начинают волноваться, закрывают портфели и делают движение уйти).

Председатель собрания останавливает т. Радека и указывает ему на недопустимость тона его речи.

Председатель собрания фон Гемпель заявляет, что если и представители России будут говорить более спокойно, то они согласны продолжать заседание.

Представитель германской делегации заявляет, что они здесь являются гостями Народного Правительства и по приглашению его прибыли сюда к нам, но им невозможно здесь дольше оставаться, если с ними будут говорить в подобном тоне; на обсуждение же вопроса о поляках германская делегация не может согласиться, так как такие вопросы не входят в компетенцию данной конференции, и, как известно на первом заседании она тоже отказалась обсуждать подобные вопросы. Относительно упреков по польскому вопросу она не отвечает, так как не имеет на то права, но добавляет, что бывшее Русское Правительство относилось тоже не слишком гуманно к военнопленным. Как, например, приводит письмо одного шведского корреспондента к Совету Солдатских и Рабочих Депутатов (читает текст письма, в котором говорится, что с добытой русским народом свободой не уменьшилось гонение на военнопленных, находившихся в России: их, как скот, перегоняли из одной деревни в другую и тыл). Прочитав эту выдержку делегат заявляет, что это является не вымыслом, а фактом.

Представитель австрийской делегации указывает, что на последней Копенгагенской конференции все представители согласились на то, что бы никаких жалоб не приводилось на заседаниях, почему Копенгагенская конференция прошла с таким успехом. Кроме того, он еще раз указывает, что программа их занятий очень ограниченная, и, приехавши сюда по приглашению Народного Правительства, они могут только разбирать вопросы о гражданских пленных и военнопленных.

Так как им не разрешено принимать жалоб от их военнопленных, они отказываются настаивать на этом и предлагают заняться вопросами, решенными уже в Брест-Литовске. Они вполне сознают желание русской делегации защищать интересы своих товарищей, но они могут разбирать предложенные вопросы только по окончании вопросов о военнопленных.

Член русской делегации доктор Менцинковский дает разъяснение по поводу жестокого обращения у нас с гражданскими пленными: женщинами, детьми и стариками, которые (подчеркивает) сильно преувеличены, что это имело место постольку, поскольку страдали от общих причин и русские граждане. Я ежедневно, и не далее как вчера,— говорит Менцинковский, — принял самые решительные меры для прекращения этих явлений. Народные Комиссары того же мнения, таким образом можно быть уверенным, что они не повторятся, а если и повторятся, то будут чисто случайными.

Председатель русской комиссии Гиллерсон заявляет, что в намерение правительства отнюдь не входит поощрение насилий над пленными, напротив, он утверждает, что всякие попытки к насилиям над пленными будут пресекаться самым суровым образом. За последние месяцы, насколько ему известно, подобных насилий не наблюдалось. Представитель австрийской делегации предлагает не отступать от выработанной вчера программы порядка дня и заняться вопросом о транспортировании, указывая, что первым номером стоит вопрос о выяснении пунктов, через которые должны производить обмены.

Председатель русской комиссии доктор Гиллерсон заявляет, что хотя нами и решен вопрос о порядке дня, но каждому члену делегации не возбраняется вносить на обсуждение те или иные вопросы.

Тов. Радек поднял вопрос о поляках, которых русская делегация считает подданными России, и речь идет об улучшении участи целой группы гражданских пленных. Этот вопрос несомненно входит в конференцию высокого собрания.

Представитель германской делегации не соглашается с этим, так как здесь должен решаться только вопрос об обмене пленных и о переводе их из одной страны в другую.

Поэтому вопрос о возвращении из Германии рабочих - поляков не должен возбуждаться русскими представителями, так как германцы не возбуждают вопроса о возвращении поляков в Польшу из центра России, тем более, что области Польши, откуда выведены поляки русскими войсками при отступлении, приведены в пустыню и их негде было бы поселить.

Представитель австрийского Красного Креста заявляет, что положение в Австро-Венгрии другое, чем в Германия. У них таких рабочих - поляков нет, а те, которые были в начале войны, все возвращены на родину. Если кто и остался, то и эти могут уехать, если они докажут, что родиной их является Польша. Указывая, что делегации собрались здесь, чтобы добиться хороших результатов для всех военнопленных, а не обострять вопросы, предлагает наметит пункты обмена, как, например: Минск, Рига, Барановичи.

Если это будет принято, то они будут телеграфировать в Вену и Берлин, чтобы военнопленные были вызваны на границу. Русскому Правительству это еще легче сделать. Оканчивает призывом ко всем членам Русской, Германской и Австрийской делегациям, как можно скорей окончить этот вопрос чтобы русский народ к Рождеству был обрадован частью возвратившихся к ним братьев.

Представитель Русской делегации заявляет, что Народное Правительство наметило пункты обмена: Ригу, Двинск и Барановичи—с Германией. Принято также во внимание по желанию Австро-Венгерских делегатов о намеченных ими пунктах:    Волочиск, Броды, Радзивилы. Представитель Австрийской делегации благодарит за это и просит, чтобы, пока пути Броды—Радзивилы не налажены, обмен производить их пленных через пункты, намеченные для обмена с Германией. Вносит предложение—нельзя ли со временем производить обмен через Ковель и Черное море.

Председатель Русской комиссии Гиллерсон возвращается к вопросу о поляках. Он предлагает Германской и Австрийской делегациям ответить, нужно ли понимать их заявления, как категорический отказ обсуждать затронутый вопрос.

Представитель германской делегации Эккерт подтверждает, что германская делегация отказывается вступать в прения по вопросу о поляках, но что касается числа насильно увезенных, то их всего 5.000 человек.

Представитель русской делегация т. Радек говорит, что цифра 5.000 не совсем точна, а если это так, то почему же германская делегация отказывается обсуждать этот вопрос, тем более, что они возвратятся не в пределы России, а в пределы Польши. Заседание закрыто до 11 час. завтрашнего дня.

Еще по теме