За кулисами Государственного совещания
(Листки воспоминаний)
В начале августа 1917 года перед Московским Государственным совещанием происходило совещание общественных деятелей, которые хотели дать бой тогдашним носителям власти. Конечно бой словесный.
Московская фронда Рябушинского,—так охаратеризовал это совещание Керенский.
Он уверенно говорил, что фронда ему не страшна, не страшны и большевики, не страшен даже и генерал Корнилов, но смущает его офицерский союз в ставке. Он везде видел заговоры против него и революции, о родине понятно, не упоминалось в его словах. Перед Государственным совещанием в небольшой компании говорили о предстоящем выступлении на совещании председателя совета министров. Министры—не социалисты Кокошкин и Карташев объяснили, что декларация не обсуждалась в совете министров и Керенский, как он и заявил, будет говорить по вдохновению.
Коснулись было военных вопросов, но Керенский, как "авторитет" по военным делам, не стал развивать свои мысли перед прочими министрами— профанами в военном деле.
* * *
Большой театр. За креслом председателя совета министров стояли на вытяжку два офицера, подавали ему бумаги иногда воду. Стояли без оружия. В офицерских кругах негодовали: некрасиво, непристойно так стоять!
Вечером, в гостинице „Дрезден" собрались офицеры побеседовать о достойной встрече Корнилова. Решено было сообщить об этом в военные училища. У иконы Иверской Божией Матери соберутся Георгиевские кавалеры.
Командующий войсками Московского округа ген. Верховский по телефону сообщает, что молебна не будет. В училища им же дано знать, чтобы выводили только наряд.
Но юнкера все хотят идти встретить верховного, несмотря на принимаемые меры противодействия.
В тот же вечер стал на очередь и вопрос и об офицерах—адъютантах Керенского. Решено было командировать к ним полковника Доставалова и объяснить непристойность их поведения.
Утром Доставалов поехал во дворец и заявил офицерам:
— Если вы парные часовые, то ведь это было бы уместно только у трупа военного министра.
На шум вышел Керенский и, узнав в чем дело, сказал,—что адъютанты могут сидеть.
— Кто вас послал?—спросил он у Достовалова.
— Офицерский Союз,— был ответ полковника.
* * *
На Александровском вокзале встреча Корнилова: почетный караул, депутации, масса юнкеров. Юнкера перехитрили свое начальство; пошли в отпуск, а собрались на вокзале. Дамы приготовили много цветов.
Командующий войсками Верховский сердито ходил по платформе.
— Что это за сумасшествие?—задал он вопрос одному из участников встречи.
— Почему сумасшествие?—спросил тот.
— Разве я не понимаю? - отрывисто бросил Верховский.
Подходит поезд.
Выходит Корнилов, здоровается с юнкерами. Дружно отвечают юнкера, да еще по старому. Депутации говорят свои приветствия. Корнилов едет к Иверской. Автомобили стройной колонной едут по Тверской. Впереди автомобиль с конвоем из текинцев. Красивы их белоснежныя папахи и халаты.
За ним автомобиль Корнилова с адъютантами. Публика приветствует Корнилова. Солдаты отдают честь. Только у дома советов (бывший дом генерал-губернатора) демонстративно стоят „товарищи". После молебна у Иверской Корнилов уехал к себе в вагон.
Полковник Пронин едет к министру Никитину, церемониймейстеру совещания условиться о времени выступления Корнилова.
— Представители правительства уже выступали вчера. Теперь будут заявления представителей организаций. От какой организации выступит генерал Корнилов?
—был удивленный вопрос министра Никитина.
Пронин едет к Керенскому.
— Корнилов желает сказать правду русскому народу.
Керенский посылает министра Юренева переговорить с Корниловым. Керенский просит отказаться от выступления. Корнилов непреклонен.
Корнилов говорил правду. Правда была горькая. Скоро все исполнилось. Пала Рига. Но уже привыкли и отдавать города и терять территории. Корнилов собирается уехать. Керенский очень беспокоится, скоро ли уедет верховный.
* * *
Кончилось совещание. Керенский беседует с князем Львовым, они едут куда-то в рощу. Не решается Керенский открыто долго быть и беседовать с бывшим председателем совета министров. Органы революционной демократии могут быть недовольны.
Львов говорит о своем впечатлении. Он советует Керенскому уйти. Ну, если не совсем, то уехать отдохнуть. Керенский высокомерно отвечает:
разве Россия может обойтись без меня хоть один день?
Полк. Новосильцев.
Донская волна 1918, №13
| 