Вспомним, как было у нас

В октябре прошлого года мы сбросили правительство Керенского, хотя с виду оно, как будто, не было похоже на царское, и, как будто, было демократическим.

В правительстве Керенского тоже были социалисты... По крайней мере, так именовали себя сидевшие в нем,—за одним столом с кадетами,—меньшевики и правые эсеры.

И, тем не менее,—мы это правительство свергли. Мы говорили себе:

— Пусть оно трижды называется демократическим, но нам не легче от названия. Мы судим о нем по делам его. А дела его явно шли в разрез с желаниями и потребностями народа. Вместо того, чтобы предложить всем народам окончить войну и приступить к переговорам о мире—правительство меньшевиков и правых эсеров продолжало выполнять те обязательства, которые царская власть за спиной народа, на спрашивая его, дала королям и правительствам союзников. Правительство Керенского гнало сотни тысяч наших братьев в огонь, обманывая нас, говоря, что продолжение войны нужно для спасения революции. На самом деле, этого добивались наши бывшие союзники и отечественные фабриканты, заводчики и купцы, которые на войне, на реках народной крови наживали сотни миллионов и, естественно, не желали мира.

Правительство Керенского не кончало войны; удерживало на фронте, вдали от родных и мирного труда, миллионы рабочих и крестьян, одетых в солдатские шинели. Это правительство не только пальцем о палец не ударило, чтобы провести земельный закон об уничтожении помещичьей кабалы и передаче земли в народное достояние, но, напротив, всячески противилось этому, усмиряя вооруженной силой восставших крестьян.

Фабрики и заводы по-прежнему оставались в руках капиталистов и банкиров, по-прежнему десятки и сотни тысяч рабочих трудились на войну и на своих хозяев-капиталистов.

***

Мы долго терпели, но, окончательно убедившись, что нечего рассчитывать на это правительство, что только Советы способны творить наше народное дело, сбросили в октябре правительство Керенского. Мы взяли власть в свои руки,—и первым нашим словом, первым требованием было:

— Мир.

Первым нашим движением, первым шагом было опубликование тайных договоров, предложение перемирия на всех фронтах.

Мы показали всем народам всех стран, что ничего чужого не хотим, что войну, затеянную правительствами королей и генералов, продолжать мы не намерены и звали к себе на помощь трудящихся братьев всех воюющих государств.

Мы знали, что честного, истинно народного мира можно добиться только общими, дружными усилиями самих воюющих народов, и, ведя переговоры с генералами Вильгельма, с затаенным дыханием ждали восстания наших братьев за границей.

***

Наши братья за границей не восстали. По-прежнему власть там в руках царей и тамошних буржуазных государственных дум, так называемых, представительных палат или парламентов.

Почему?

Разве немецкий, французский, австрийский и английский рабочий крестьянин, солдат—не понимает, что без свержения своих правительств, своих поработителей, они не добьются, ни мира, ни освобождения от ярма эксплуатации?

Разве они не чувствуют, что фабриканты и заводчики, которые их эксплуатируют, добровольно, без боя, не отдадут ни одной пяди, не пожертвуют ни одной каплей своих интересов?

Нет, они и это видят и понимают, они это чувствуют нутром, так же, как мы понимали, что от правительства царя, а потом и Керенского—ждать нашего спасения не приходится.

Но как правительство Керенского старалось обмануть нас, говоря, что порывать с союзниками и уничтожать тайные договоры нельзя, что нужно продолжать войну, ибо это необходимо для спасения революции,—также парламенты и депутаты заграничные стараются уверить массы, что без победы—невозможно спасение страны, что только победа даст возможность залечить все раны, причиненные войной.

Мы не верили правительству Керенского и, однако, не сразу свергли его. В нас накипала ненависть, росла решимость, увеличивались наши ряды, а главное, страна все больше и больше изнемогала, все ясней становилась истина, что без восстания конца мучениям не будет,— мы решились рискнули и восстали. И—победили.

Те же боли, те же страдания, те же ужасы, что и у нас, испытывают народы и Германии, и Англии, и Франции, и Австрии.

Так же изнемогают эти страны, как и наша, от войны; таким же пожаром смерти и разрушения объяты они. Те же вопли и стоны калек, инвалидов, те же слезы и безутешное горе сирот и вдов.

Но—с некоторой разницей, и в ней вся суть, в ней—причина того, что восстание за границей—запоздало.

***

Эту разницу нужно хорошенько себе уяснить и понять.

Россия, при бедности ее образованием и техникой, при вечном, веками длившемся, казнокрадстве, при бездушно-мрачном полицейско-чиновничьем режиме, губившем все хорошее, светлое и полезное в стране, при таких порядках, когда народ никогда не смел произнести слова правды, когда любой из нас был пешкой, которую первый встречный полицейский сапог мог растоптать, когда никому не было дела до народа, до страны, когда мы жили под властью самодуров и мракобесов,—скорее и раньше других стран дошла до полного краха и полного изнеможения.

Та же полицейщина, тоже выжимание из народа последних его соков было и есть в остальных странах с буржуазным строем...

Но... но—там больше организованности, меньше самодурства, богаче техника и выше образование. Вот почему — война в тех странах меньше истощила народы, меньше унесла жертв, не так сильно надорвала хозяйственный аппарат. Вот почему—злоба и ненависть, огонь проклятия и месть—в наших братьях за границей накипают не так быстро.

Они уже видят, они уже чувствуют, к чему приведет их война. Для них уже и теперь ясно,—это показали нам февральские стачки в Вене и Берлине, подавленные полицией,—что, кроме страданий, крови и смерти—для них и неслыханных барышей для капиталистов, война ничего другого не приносила и не принесет.

Но чаша страданий еще не переполнилась, зарубежные страны окончательно еще не изнемогли,—и от того гром революции еще не грянул.

Вильгельм и Георги, короли Италии и Австрии—спешат использовать до дна народное терпение, как Керенский - наше. Они предпринимают новые наступления, бросают в жерло огня новый груды человеческих тел.

Но все это — вода на революционную мельницу. Они слепы, как слеп был Керенский, но скоро народы откроют им глаза.
Наши братья только могут сказать им, этим палачам над народами:

—Делайте ваше дело, делайте его скорей, а мы в долгу, не останемся.

Гр-в.

Известия Вологодского губ. совета раб., солд. и крест. деп. 1918 № 069, 4 апр (22 мар)

Еще по теме