По материалам журнала "Пробуждение" за март 1917 г.

Как ни ужасна нынешняя война и каков бы ни был окончательный исход ее, все же она несомненно принесет России известную пользу, в особенности, в деле народного образования.

Об этом свидетельствуют многочисленные заявления народных учителей из разных местностей России— из центра, севера и юга. Согласно этим заявлениям, война воочию показала крестьянству, что „жить в нынешнее время без ученья нельзя стало", как выразилась одна крестьянка, прося принять ее ребенка в народную школу.

Под влиянием войны, народ, частью, уже понял, частью начинает понимать огромное значение и необходимость образования,— именно образования, а не одной только грамоты.

    „Потому немец побеждает, что он образованнее",—слышится все чаще и чаще среди народа.

    „Хитер немец—нет слов, да хитрость то у него от образования",—утверждал один старик-крестьянин, прибавляя: „без учения—в хитрости не наберешься".

Сознанию необходимости учения грамоте много способствуют и солдатские письма с фронта. Крестьянки приносят такие письма нередко учителям и учительницам сельских школ, с просьбою прочесть. И вот что заключают иные из таких писем:

    „ .. . И прошу я тебя, дорогая супруга Марфа Константиновна, учить крепче грамоте Андрюшу, потому как я безграмотный оставлен с малолетства, как сама ты знаешь, и мне трудно от этого приходится на чужой стороне, что иной раз и написал бы письмо, да человека такого не сыскать, а сам не могу. И вот Андрюшу от этого учи крепче и строжь его за ученье".

А вот другое письмо:

    „И сообщаю я вам, неоценимая супруга, как я получил Мишеткино письмо, то плакал горько от радости, что он уже научился писать. Учи его наистрожайше, прошу тебя, дольше в школе и передай учителю, чтобы он его учил строже и наказывал бы как следует за ученье, потому без ученья ребят оставить нельзя".

И вот третье:

    „Вот когда я, милая женушка, убедился как нужна грамота, как нужно учение: здесь на фронте. Понимаю теперь, что без науки нашему брату плохо. Нужно и нам, как немцам, учиться всем.

    И если, Бог даст, вернусь в деревню, наших Ваньку и Сережку непременно заставлю усердно учиться, и в ремесленное училище в город пошлю".

Такого содержания письмами из действующей армии, как свидетельствуют сельские учителя, осаждаются оставшиеся дома жены воинов.

Но не одни только подобные письма показывают о том, что наши солдаты поняли, под влиянием войны, значение грамоты, учения.

Вот отрывок из устного рассказа прибывшего с поля сражения односельчанина, записанный учителем Зеновым.

    — „Дома-то у них, у немцев, что твои барские хоромы, а в домах прямо чистота, брат, господская... А все отчего?— образованы черти... А теперь, взять в пример, конюшни, хлева ихние: Чистота-то в них, какой у нас у иных и в избе такой нет... А работают-то по хозяйству машинами... И все это отчего? От образованья все это...

    — Да брат,—замечают ему крестьяне-слушатели,—не образованный бы был, так таких хитроумностей не придумал бы на войне... А у нас-то все твердили— не надо образования, русский человек своим умом крепок и без образования обойдется, а теперь спохватились, да не воротишь...

    „Ударила война русского мужика по больному месту, его необразованности и темноты,— замечал упомянутый учитель,— и теперь торопится он наверстать потерянное, хотя и не на себе, а на своих детях".

„Вопрос о необходимости образования стал теперь в деревне наиболее жгучим и больным»,“—читаем мы в журнале „Русская Школа“.

Но не один только этот вопрос вызван войною: много говорит теперь деревня о порядке, который-де существует у немцев, и к которому так мало привыкли русские; говорят о железной дисциплине в германской армии и многих других особенностях германской армии и сравнивают с порядком и дисциплиною в русской армии—а, в результате, приходят к убеждению, что если у немцев то или другое лучше, нежели у русских, то это все „от образования“.

Таким образом, почва для просветительных пониманий подготовлена войной вполне. И по окончании войны, необходима большая мирная армия энергичных деятелей, которая сумела бы использовать эту почву и начала бы бескровную борьбу с вековым недугом России—народным невежеством.

Если для прежнего режима, для царизма, как это с циничною откровенностью сознавались столпы самодержавия, как Победоносцев, граф Дмитрий Толстой, и др., выгодно было удержать народ от образования и лишь делать вид, что они заботятся о просвещении народа,—то для новой, свободной, революционной России существенно важно, чтобы народ стал образованнее, чтобы в его слои проник истинный свет науки.

Тогда нечего будет опасаться контрреволюции ни слева, ни справа, нечего будет опасаться погромов, зверства, посягательства на чужую собственность и пр. Народ поймет, на чем основано благополучие государства, поймет самое значение слова „государство", которое ныне для многих представляется чем-то непонятным.

Либрович.

Еще по теме