ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

5 января 1869 года

Рождественские праздники всегда производят застой в нашей внутренней политике, которая до сих пор сосредоточивается вся в деятельности тех общественных и правительственных учреждений, для которых так называемые «Святки» служат сигналом к временному приостановлению этой деятельности.

Новостей по части внутренней политики, в такие моменты, всегда бывает очень не много, по крайней мере в области уже совершившихся фактов, хотя слухи, о разных предстоящих мероприятиях, преобразованиях и переменах в личном составе администрации и появляются именно в это время в особенном изобилии.

На нынешних святках однако ж и слухов ходило как-то не особенно много. Самым важным и достоверным из них был слух о скором обнародовании государственной росписи доходов и расходов на 1869 год. Обыкновенно обнародование наших бюджетов довольно сильно запаздывало, но в 1868 году были, как говорят, приняты все надлежащие меры для устранения этого неудобства, вследствие которого деятельность всех министерств наших в течение нескольких месяцев делалась возможной только при открытии им временных кредитов.

Энергическими и дружными усилиями этих министерств достигнуто ныне своевременное представление их частных смет, давшее возможность составить окончательно общую роспись к Новому году. Говорят, что эта роспись представляет явление весьма утешительное и давно уже у нас небывалое, а именно по ней на начинающийся 1869 год не предвидится вовсе никакого дефициту, а дефицит прошлогодней росписи совершенно покрывается экстраординарными ресурсами добытыми прежде.

Если все эти слухи справедливы, — это, по-видимому, не подлежит никакому сомнению,—то 1869 год начинается в финансовом отношении чрезвычайно благоприятно для России и остается только желать, чтобы дальнейшие события не создали таких экстраординарных расходов, которые потребовали бы сверхсметных назначений и создали ныне существующий недобор.

Из новой официальной газеты «Правительственный Вестник», издающийся с 1 января, мы узнаем, что правительство, рассмотрев многочисленные проекты новых железных дорог, пришло к убеждению, что необходимо определить те из направлений рельсовых путей, которые наиболее полезны для развития нашей железнодорожной сети, и вследствие этого пришли к убеждению, что дороги, подлежащие предпочтительному перед другими разрешению, суть следующие:

1) От станции Лазовой на харьковско-азовской линии до Севастопольского порта, включая боковые ветви к реке Днепру, выше и ниже порогов.

2) От Либавы до одного из удобнейших пунктов ковно-виленской линии.

3) От одного из пунктов Курско-Киевской линии до Могилева.

4) От Могилева через Минск и Синянку до Бреста.

5) От Борисоглебска до Царицына.

6) От Воронежа до Грушевки.

8) От Самары до Бузулука и

9) От одного из пунктов Киево-Балтской дороги к Бресту.

Очереди в даровании концессий на эти линии не полагается. Предположения о других железных дорогах отлагаются до обеспечения постройки вышеупомянутых важнейших железных дорог. Исключения допускаются только для небольших питательных ветвей, постройка которых будет признана необходимой для дополнения уже существующих главных линий.

Всякий, конечно, оценит мудрость этой меры, которая, представляя все еще весьма широкое поле выбора для частной предприимчивости, не дозволяет ей вдаваться в ту, всем известную в Европе, крайность, вследствие которой, в эпохи разгара железнодорожной деятельности, возникают иногда целые десятки рельсовых путей, не имеющих обеспеченной будущности и не представляющих никакой органической связи с общей системой железнодорожной сети той страны, в которой они строятся.

По вопросу так сильно интересующему наше общество, т. е. по вопросу об органическом слиянии наших иноплеменных окраин с Империей на началах равноправности и единства в законодательстве, нового, в настоящую минуту, покамест ничего не предвидится. Правда, иностранные газеты утверждают, что полное слияние Привисленского края с Империей, ожидавшееся в нынешнем 1869 г.—отложено до 1870 г., но эти слухи не встретили ни подтверждения, ни опровержения в нашей официальной печати. В крае Прибалтийском не заметно даже и начала применения к нему тех реформ, введение которых в эту область должно слить ее с остальными частями Русского государства.

В последние дни минувшего года, в С. Петербурге, скончался генерал-губернатор Юго-западного края генерал-адъютант Безак. Преемник ему еще не назначен в ту минуту как пишутся эти строки.

Около того же времени, а именно 27 декабря, приехал в Петербург владетельный князь Черногории и Берда Николай I Петрович Негош. Он был принят очень ласково и с большим почетом нашим двором и встретил большое сочувствие в русских кружках Петербургского общества.

Иностранные газеты придают посещению России князем Николаем политический характер и связывающего с нынешними затруднениями в Восточном вопросе.

Политика России в этих затруднениях продолжает отличаться самым примирительным характером и служит победоносным опровержением всего, что распускают на Западе наши недруги о мнимых интригах русских на Востоке. Хотя наш кабинет, глава которого известен своей политической прозорливостью и не мог с самого начала не предвидеть того факта, что открывшаяся в Париже конференция, имеющая целью уладить греко-турецкую распрю, вряд ли приведет к чему-нибудь серьезному, он однако ж сделал все от него зависящее для того, чтоб конференция состоялась.

Цель эта достигнута. Дипломаты заинтересованных в деле стран собрались в Париже и имели уже несколько совещаний, но, по последним известиям, с самого же начала этих совещания возникло затруднение весьма серьезного свойства, которого впрочем следовало ожидать почти неизбежно при том распределении ролей на конференции, которого добивались и добились кабинеты, не расположенные дружественно к Греции.

Дело состоит в том, что представителю Турции на конференции дан голос решительный, между тем как представителю Греции, г. Рангаве (или Рангабе по произношению пуристов, не допускающих звука о в ново-греческом языке на том основании, что его не было в древне-греческом) предложено было участвовать в конференции только с правом голоса совещательного. Г. Рангаве протестовал против такой неодинаковости ролей представителей Турции и Греции. Он соглашался на предлагаемую ему роль, но с тем условием, чтоб и представителю Турции не было дано решительного голоса. Когда ему было отказано в этом, он удалился из конференции и в дальнейших ее занятиях уже ныне участия не принимает.

Само собой разумеется, что это может повлечь за собой весьма серьезные последствия. Греция с некоторым правом может отказаться от подчинения приговору дипломатического собрания, обсуждавшего ее дело без ее представителя, и нет почти никакого сомнения в том, что державы не только  дружественно расположенные к Эллинскому правительству, но и просто беспристрастные, не найдут возможности в таком случае наказывать ему решения конференции.

Если это случится, то совещания дипломатов в Париже не приведут ровно ни к чему, и отстроченное конференцией вооруженное столкновение между Турцией и Грецией сделается неизбежным со всеми его последствиями, т. е. с вероятностью поголовного восстания турецких райев и с участием в деле Сербии, Черногории и Румынии. Если дело дойдет до этого, то остается только желать, чтобы державы, из корыстных видов и из ненависти к России поддерживающие Турцию, не сделали своим вмешательством в пользу османлисов из войны между Турцией и Грецией войны европейской.

Нейтралитет Европы в борьбе, которая по всей вероятности вскоре вспыхнет на Балканском полуострове, был бы конечно явлением вполне логичным, потому что надо признать что-нибудь одно: или Турция сильнее Греции и тогда нет никакой причины помогать сильному против слабого, или же она не в состоянии бороться с эллинами, вследствие недостатка поддержки, а может быть и восстания своих собственных подданных, и тогда турецкое владычество на Балканском полуострове не имеет никакой законной причины к своему дальнейшему существованию.

Это ясно как Божий день, но именно поэтому-то и трудно ожидать, что б такие доводы были приняты в соображение западной дипломацией, которая до того изолгалась, что ей ненавистны все слишком ясные положения и мила та не исходная запутанность отношений, которые она постоянно старается поддерживать и в которой, как в мутной воде, ей очень ловко ловить рыбу.

Одна надежда на то, что главный охотник до таких запутанных отношений, Император Наполеон, находится в настоящее время в довольно трудных обстоятельствах у себя дома. Правительство второй Империи сильно озабочено предстоящими выборами в Законодательный корпус, о значении которых мы уже говорили в предыдущем обозрении нашем. Кроме того, настроение французской нации сильно не благоприятствует новым военным предприятиям.

Либеральная оппозиция, силы которой все более и более увеличиваются, требует мира во что бы то ни стало, понимая, что война может помешать успеху той борьбы, которую она собирается вести с правительством на выборах. При настоящем настроении умов во Франции, Наполеон вряд ли решится идти наперекор желаниям народа, тем более, что и самые влиятельные из его советников, государственный министр Руэр и министр иностранных дел маркиз де Лаваллет - решительные сторонники мира.

Что касается до Англии, то одна она, без Франции, вряд ли решится на деятельное вмешательство в восточные дела. В денежной помощи она, конечно, не откажет Оттоманскому правительству, но известно, как употребляет Светлейшая Порта даваемые ей субсидии... В самом непродолжительном времени, Англии представится полная возможность убедиться, что она даром сорит свои гинеи и банкноты и тогда Пактол, текущий на Турцию из рога изобилия «царицы морей» не замедлит иссякнуть.

Впрочем, так как во главе вигов стоит ныне знаменитый финансист Гладстон, то очень может случиться, что Сент-Джемский кабинет и вовсе откажется от убыточной для английских карманов чести поддерживать Его Султанское величество Абдулл-Азиса, на его расшатанном во все стороны троне.

Восточные дела до того сосредоточивают на себе внимание Европы в настоящую минуту, что почти все другие политические вопросы остаются без движения. Можно только заявить по этой части о натянутых отношениях, которые замечаются ныне между Пруссией и Австрией. Наружным предлогом к этой размолвке служит обнародование австрийских дипломатических документов, в которых попадаются не совсем-то дружелюбные отзывы о Пруссии, но весьма вероятно, что это не более как придирка со стороны Бисмарка и он, по каким-то еще неизвестным расчетам, пробует поставить Австрию в затруднительное положение в ту минуту, когда барон Бейст собирается принять деятельное участие в Восточном вопросе. Дальнейшие события вероятно скоро покажут нам насколько справедлива подобная догадка.

В Испании продолжаются беспорядки. Едва успело правительство справиться с Кадикскими инсургентами, как вспыхнуло восстание в Малаге, вызванное обезоружением милиций. Восстание подавлено после кровопролитной резни и бомбардирования города.

Всемирная иллюстрация. 1869,  № 2 (8 янв.)

Еще по теме