ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

2 февраля 1869 года

Князь Николай I Черногорский уехал из Петербурга. Пребывание Его Светлости в России по всей вероятности не пройдет бесследно для славянского дела. Россия, в лице двух своих столиц, встретила черногорского государя с таким радушием и сочувствием, которые должны были доказать князю то, что уже давно сознает его народ, т. е. что для черногорцев нет лучших и вернейших друзей как мы, русские и что этим провозвестникам объединения всего сербского племени всегда можно рассчитывать на сочувствие, а в данном случае и на опору России.

Князь Николай, кроме воспоминаний о радушном приеме, оказанном ему Государем Императором, увозит еще с собою и вещественные знаки этого радушия. Перед отъездом он получил от Его Величества в подарок золотую саблю, украшенную бриллиантами и вензелевым изображением имени Государя, а супруга его, княгиня Милева, получила орден св. Екатерины Великомученицы. Кроме того, по слухам, заслуживающим вероятия, Его Императорское Величество изъявил согласие на просьбу князя быть воспреемником, ожидаемого Его Светлостью в скором времени, ребенка.

Московское дворянство сделало на днях чрезвычайно знаменательное заявление, приносящее ему величайшую честь. В «Правительственном Вестнике» напечатан всеподданнейший адрес этого дворянства, выражающий глубочайшую признательность державному преобразователю России за все им совершенные реформы и желание, чтобы впредь обновленное отечество наше шло бы по тому же пути, по которому шло оно доныне. Адрес этот лучший ответ тем клеветникам, которые, в некоторых органах нашей печати стараются уверить будто современные реформы, вследствие не совсем осмотрительного их осуществления на практике, отзываются невыгодно на дворянском сословии, которое вследствие этого будто бы и недовольно ими.

После адреса, напечатанного в правительственной газете, все подобные злокачественные намеки должны замолкнуть, если только авторы их не хотят обнаружить уж слишком открыто те тайные побуждения, которые кроются за их псевдо-охранительными возгласами....

В течение этой недели в публике было много толков о деле редактора газеты «Москва», рассматривавшемся в прошлую среду в 1-м департаменте правительствующего сената. Троекратное приостановление газеты г. Аксакова давало, по закону, подлежащим властям, право войти в сенат с представлением об окончательном прекращении издания этой газеты, что и было сделано. 1-й департамент сената, получив такое предложение, допустил г. Аксакова представить объяснения с своей стороны, что и было исполнено редактором «Москвы».

По известиям московских газет, в последнее время, в г. Моршанске (Тамбовской губернии) сделано весьма важное открытие местными полицейскими властями. В этом городе арестован купец Платицын, который оказался главой всей скапческой секты в России. В доме его найдено несколько изувеченных женщин и страшные массы денег, золота, серебра, банковых билетов и ассигнаций, доходящие до многих десятков миллионов. Эти громадные суммы, оказались общественным капиталом секты, с помощью которых сектаторы мечтали, впоследствии, доставить господство своему отвратительному учению в России.

Утверждают, будто из корреспонденции, захваченной у Платицына обнаруживаются сношения русских скопцов с польской революционной партией, чрез посредство Константинопольского эмигранта Оржековского, принявшего имя Окши-Бея. Само собою разумеется, что эти сведения, полученные частным путем, требуют еще подтверждения и могут быть кое в чем неверны и преувеличены.

В области иностранной политики за эту неделю совершилось несколько важных событий. Афинское правительство, после продолжительных колебаний, решилось наконец подчиниться решению конференции и принять декларацию, присланную ему участвовавшими в этом собрании державами.

Министерство Булгариса не согласилось однако ж взять на себя тягость такого решения, в высшей степени не популярного в Греции. Оно подало в отставку и королю Георгию, после нескольких дней тщетных попыток, удалось наконец составить новое министерство, согласившееся взять на себя ответственность подчинения требованиям конференции. Во главе этого министерства стал Заимис, а портфель иностранных дел достался Федору Делианису, двоюродному брату государственного человека того же имени, занимавшего этот пост в министерстве Булгариса. Заимис и его товарищи, вскоре после вступления своего во власть, дали удовлетворительный ответ на декларацию и граф Карл Валевский немедленно повез его в Париж.

Как только ответ Греции будет доставлен по назначению, члены конференции снова соберутся на заседание, на котором и будет предложено Турции взять обратно ультиматум. В согласии Турции не сомневаются и ожидают, что немедленно после этого будут восстановлены дипломатические сношения между Афинами и Константинополем, с назначением однако ж новых лиц на посты дипломатических агентов при обоих дворах.

Таким образом, если не случится ничего особенного, то греко-турецкое столкновение может считаться улаженным мирным образом и опасность кризиса на востоке на время устраненной. Это однако ж еще не значит, чтоб Турция в настоящую минуту находилась в полной безопасности. Напротив, если последние известия из Константинополя справедливы, то блистательной Порте грозит немедленная опасность с другой стороны. Уже довольно давно происшедший дипломатический разрыв между Турцией и Персией приводит ныне кажется к войне. В Константинополе получено известие, что Ниах Персидский во главе значительной армии двинулся на Багдад, и что навстречу ему выступил десятитысячный турецкий корпус....

Если за этими первыми враждебными демонстрациями последует серьезная война, то можно почти с уверенностью сказать, что вслед за ее объявлением на европейском Востоке опять вспыхнет на время затихшее ныне движение. Действительно, война с Персией должна оттянуть весьма значительную часть турецких вооруженных сил с Балканского полуострова и по всей вероятности этой дислокацией не замедлят воспользоваться турецкие христиане, все это время находившиеся в крайне напряженном состоянии.

В Болгарии, в Боснии, в греческих провинциях и даже на усмиренной Кандии опять поднимутся райи против мусульманского владычества, и греческому правительству придется может быть, волей неволей, под гнетом общественного мнения страны, отречься от недавно данных им обещаний....

Оптимизму во всяком случае предаваться никак нельзя и думать, что опасность столкновений на Востоке миновала—по меньшей мере преждевременно.

В Испании наконец собрались кортесы. Заседания их открыл маршал Серрано в качестве главы временного правительства. В речи своей маршал выражался крайне сдержанно, старался избегать всего, что могло бы намекнуть на политические стремления его и его товарищей. Кортесы приняли эту речь довольно сочувственно.

Что же касается до кандидатуры на испанский престол, то, в последнее время, перед самым собранием кортесов, снова выдвинулась вперед кандидатура отца португальского короля дон Луиса, дон Фернандо. Кандидатура эта вряд ли не самая лучшая из всех. Дон Фернандо известен либеральностью своих воззрений и глубоким уважением к конституционным принципам, да кроме того его вступление на испанский престол будет первым шагом к той «Иберийской унии» (т. е. слиянию Португалии с Испанией), которая, в силу всемогущего в наш век принципа слияния однородных национальностей, едва в состоянии возродить и укрепить столь давно находящуюся в упадке монархию Карла 1-го.

 Всемирная иллюстрация. - СПб., 1869 г. № 6 (5 февраля)

Еще по теме