ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

23 сентября 1869 года

На прошлой неделе обнародован устав военных прогимназий, являющийся как бы увенчанием того ряда важных реформ в военном ведомстве, который имел целью открыть свободный доступ к офицерскому званию лицам всех сословий, сделав единственным мерилом достижения этого отличия—достаточную научную и практическую подготовку к исполнению обязанностей, сопряженных с офицерским званием. Вновь учреждаемые военные прогимназии имеют целью подготовку учеников для юнкерских училищ. Они — логическое последствие нового принципа, на котором основываются права на повышения в чинах нашей армии, со введения положения о вольноопределяющихся.

Доступ в военные гимназии, являющиеся подготовительными заведениями для военных училищ, был открыта не всем. В них могли поступать только дети некоторых, привилегированных сословий, так как и самые военные училища суть заведения сословные. Учредив, рядом с ними, в училищах юнкерских военно-учебные заведения всесословные, военному министерству необходимо было создать для этих училищ особые приготовительные заведения, какими и являются ныне военные прогимназии, заведения также всесословные.

Отныне, вся наша военно-учебная система приведена в полную стройность и гармонию и остается только ожидать ее результатов. Мы, впрочем, вполне убеждены заранее, что результаты получатся прекрасные, потому что принцип, на котором основана вся система — принцип высоко плодотворный и гуманный.

Надежды, выраженные нами несколько месяцев назад, по поводу слухов, распущенных западной печатью, об отозвании генерал-адъютанта Игнатьева от его поста в Константинополе— оправдались. Молодой и блестящий русский дипломат, отдохнув от своих трудов, в настоящую минуту уже снова вернулся в Константинополь, к величайшей радости всех восточных христиан, представители которых в турецкой столице, в течении трех дней, собирались на берег Босфора, ожидая парохода, на котором должен был приплыть в древний Цареград, их энергический и мужественный защитник.

Паника на нашей бирже, о которой мы имели уже случай упоминать в наших обозрениях, продолжалась с замечательной силой в течение всей прошлой недели. Понижение фондов шло сrеsсеndо, с ужасающею быстротой, что ясно указывало на важную роль, разыгрываемую в ней спекуляцией на понижение. В конце недели роль эта выяснилась вполне. «Понижатели» решились завершить свой подвиг так называемым соuр dе mаitrе и распустили, с удивительной ловкостью, слух о предстоящей немедленной отставке управляющего государственным банком.

В день распущения этой биржевой утки ей поверили самые серьезные люди и фонды сразу рухнули еще на несколько рублей. Но это была лебединая песня понижателей. На другой день слух об отставке Е И. Ламанского был положительно опровергнут и, вслед за тем, наступило повышение фондов, которое вчера приняло уже совершенно серьезный характер.

По всей вероятности, оно пойдет столь же быстро, как и предшествовавшее ему понижение, потому что спекуляторы, подготовившие последний кризис, конечно, воспользовались им для приобретения упавших бумаг в значительном количестве и теперь примутся искусственно помогать их повышению, чтобы сбыть свои запасы с огромным барышом. Людям, непричастным к биржевым проделкам, не мешает помнить это и быть осторожными при новом повышении фондов, если оно зайдет слишком далеко.

В иностранной политике начинают замечаться некоторые признаки оживления. Сгруппировав несколько политических событий последнего времени, можно уже, в общих чертах, наметить программу открывающегося дипломатического сезона, если только какие-нибудь неожиданные обстоятельства (что очень часто случается с заранее составленными программами) не изменит ее радикально.

Во первых, есть основание думать, что визит, недавно сделанный императору французов английским министром иностранных дел, лордом Кларендоном, имел весьма важное политическое значение. Этот визит последовал за свиданием английского дипломата с нашим канцлером, князем Горчаковым и, по-видимому, имеет связь с упомянутым свиданием. Утверждают, что лорд Кларендон дал почувствовать французскому государю необходимость держаться политики, согласной с миролюбивыми стремлениями Англии, России и Пруссии и, только под условием такого образа действий со стороны Франции, обещал от имени трех названных держав возможное содействие с их стороны преобразовательным и в то же время династическим планам Наполеона.

Если приведенные нами слухи справедливы, то назначение французским посланником в Петербург наперсника Наполеона, генерала Флери, имеет весьма важное политическое значение и является симптомом желания французского правительства сблизиться с Россией.

Подобное сближение, если оно осуществится, может повести к весьма важным политическим результатам. Россия, собственно говоря, в тесном союзе с Францией сильной необходимости не ощущает и если согласится на него, то, конечно, на условии, чтоб французский кабинет отказался от всех своих глухих происков против нашего отечества и русской национальной политики.

Искреннее прекращение поддержки, до сих пор еще оказываемой во Франции польско-шляхетской крамоле, искренний нейтралитет в восточном вопросе, согласно с знаменитой, подписанной вместе с нами, французским кабинетом декларацией, предоставляющей Турцию ее собственной участи и полное отречение от всякой попытки смутить мир Европы, вмешательством в германские или славянские дела, вот та программа, соблюдая свято которую, может ожидать вторая империя, со стороны России, возможного содействия и поддержки.

Австрийское правительство, по-видимому, сильно смущено симптомами возможного сближения между Францией с одной и Англией, Пруссией и Россией с другой стороны. Несмотря на свою близорукость и опрометчивость, оно, конечно, понимает, что если подобное сближение осуществится, то Австрия останется совершенно изолированной и притом в чрезвычайно трудную и опасную для нее минуту.

Окончательный результат чешских выборов оказался крайне неблагоприятным для цислейтанского министерства. Все прежние депутаты чешского сейма избраны снова и все они опять единодушно отказались участвовать в цислейтанском парламенте, протестуя своим отсутствием против состава этого собрания, организованного с явной целью тормозить законные стремления к федеративной автономии цислейтанских славян. После окончания чешских выборов, Палацкий, в речи к своим избирателям, высказал, не обинуясь, программу чешской национальной партии.

«Или Австрия будет государством федеративным, энергически воскликнул он, или ее совсем не будет» и эти слова вызвали всеобщий восторг слушателей. Дилема, поставленная таким образом Палацким, совершенно верна, в том смысле, что нынешний австрийский дуализм — немыслимое политическое состояние, если его имеют в виду сделать органическим состоянием монархии Габсбургов, но с другой стороны нельзя не признать и того, что Австрия, в ее нынешнем составе, не может сделаться государством искренно федеративным.

Федерация возможна только при единстве преобладающей расы, а в Австрии таких рас—целых три. Немцы, мадьяры и славяне всегда будут тянуть в разные стороны, по своему племенному антагонизму и органическому несходству основных начал своей политической и нравственной культуры. Федеративной монархией Австрия могла бы сделаться только тогда, если б, отрекшись от всяких стремлений играть роль в семье германских государств, решилась обратиться в государство чисто славянское. Тогда ей не трудно было бы справиться и с чрезмерными притязаниями мадьяр, сильных в настоящую минуту единственно нелюбовью славян к немецкому цислейтанскому правительству.

Сдавленные, как в тисках, между чехо-моравами, галицкими и угорскими русскими с одной стороны и сербо-хорватами да далматскими словинцами с другой, мадьяры не имеили бы возможности противиться охватывающим их со всех сторон славянским массам и, волей-неволей, вступили бы в славянскую федерацию на равных правах с прочими ее членами. При таком положении дел, дальнейшее существование Австрии было бы вполне обеспечено, но на него никогда не согласятся в Вене, где неудачный соперник Бисмарка, политический фантазёр Бейст, все еще мечтает о реванше за Кенигсгрец и Садову. Хотя Палацкий и очень стар, но ему, может быть, придется дожить до тех событий, которые он пророчит во второй половине поставленной им дилеммы.

Что же касается до роли Австрии в семье германских государств, то о ней, право, как-то даже смешно говорить в такую минуту, когда все более и более обнаруживаются симптомы скорого слияния названных государств с северо-германским союзом. Еще недавно великий герцог баденский, открывая парламент, ясно заявил в своей речи желание примкнуть к этому союзу.

Не пройдет и нескольких лет, как все южно-германские государства поймут, подобно Бадену, невозможность оставаться в своем нынешнем положении, а как только это случится, Германская империя, с Пруссией во главе, сделается осуществившимся фактом.

О противодействии Франции, ныне, вряд ли может идти и речь. Положение второй империи таково, что всех ее сил едва хватит на предстоящую ей внутреннюю борьбу. Французская радикальная оппозиция продолжает свою кампанию против правительства. На предстоящих дополнительных выборах, она собирается выдвинуть вперед людей еще более враждебных империи, чем «непримиримые». Ныне, речь уже идет не о каком-нибудь Рошфоре или Рожаре, а о таких личностях как Феликс Пиа и Ледрю-Роллен.

Между тем Наполеон, как бы с умыслом, раздражает оппозицию. Против всякого ожидания он настаивает на созвании законодательного корпуса позже срока, определенного конституцией (13 октября). Сознание это официально назначено в конце ноября. Теперь остается ожидать, чем разыграется почти неизбежное столкновение палаты с правительством и, во всяком случае, если даже оппозиционные депутаты и откажутся от задуманной ими демонстрации, то, по созвании палаты, вопрос о нарушении конституции правительством будет поднят в ней непременно и подаст повод к крайне раздражительным прениям.

Императрица Евгения добилась, наконец, осуществления своей давнишней мечты. Путешествие ее на Восток уже началось. Через несколько дней она будет в Константинополе, где ей готовится безумно роскошный прием на последние деньги, собранные султаном с своих, отягощенных всякими налогами и поборами, подданных. Европе предстоит любопытное и поучительное зрелище, после которого, авось либо, станет совестно западным дипломатам повторять старую и избитую песенку о жизненности Турции в качестве европейской державы.

Всемирная иллюстрация. - СПб., 1869 г. № 40 (27 сентября)

Еще по теме