ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

19 мая 1869 года

Сообщенное нами со слов некоторых газет известие о предстоящем отменении пенсий—ныне опровергается официальным образом. Комиссия, которой поручен пересмотр нашего устава о пенсиях заявляет в «Правительственном Вестнике», что труды ее до сих пор вовсе не привели к тому результату, который приписывали им слухи, распространенные печатью. Мы заносим это опровержение в нашу летопись, как факт, не лишенный некоторой важности, но само собой разумеется, что оно нисколько не изменяет нашего взгляда на дело, уже известного читателям. Комиссия могла найти несвоевременным столь радикальное преобразование, как отмена пенсии, она могла, соглашаясь, конечно в принципе с его пользой, искать других, менее решительных мер для достижения желанной цели.

К каким именно результатам она пришла—мы еще не знаем, хотя ее заявление и дает надежду на скорое обнародование этих результатов, но все это вовсе не изменяет самой сущности дела и не может уничтожить того несомненного факта, что система поголовного вознаграждения пенсиями за долгую службу — система, с одной стороны, не достигающая своей цели, а с другой—крайне обременительная для государственного бюджета. Если, как это можно предположить из заявления пенсионной комиссии, комиссия эта совсем отступила перед плодотворной мыслью, которую ей приписывали появившиеся в печати слухи, то остается только пожалеть о том, что обстоятельства, без сомнения заслуживающие полного уважения, не позволили ей остановиться окончательно на самом простом и в тоже время самом лучшем разрешении отданного на ее обсуждение вопроса.

Упомянутое нами выше заявление составляет единственный, сколько-нибудь выдающийся факт в нашей внутренней политике за прошлую неделю. Застой этой политики, начавшийся с праздников Пасхи, продолжается до сих пор и неизвестно, когда кончится. Обстоятельства слагаются так, что сколько-нибудь важных событий в этой сфере в скором времени нельзя и ожидать, если только не произойдет что-нибудь неожиданного, а потому и становится совершенно понятным то усиление интереса, возбуждаемого в публике событиями политики иностранной, которое замечается в последние дни.

Впрочем, такое усиление оправдывается самими событиями, его вызывающими. События эти до того важны и в известном отношении, до того неожиданны, что всякому, интересующемуся ходом дел в Европе и умеющему понимать тайную связь всех политических явлений, весьма извинительно останавливаться с особенной настойчивостью над известными уже ныне результатами выборов во французский законодательный корпус, с одной стороны обманувшими, а с другой—далеко превзошедшими ожидания европейской публики.

Результаты эти — поразительны. Они свидетельствуют о таком настроении умов во Франции, какого нельзя было и ожидать, судя по всему, что сообщали иностранные журналы за последнее время об этом предмете. Фактически правительство снова одержало победу, но победа эта—одна из тех, про которые говорят, что она стоит поражения, и ее последствия могут повлечь вторую империю к весьма прискорбным событиям...

Постараемся доказать наши слова фактически.

Большинство в законодательном корпусе—обеспечено за правительством. Из кандидатов, им поддерживаемых или же не встречавших его противодействия, до сих пор избрано более 190 человек, а так как всех депутатов в законодательном корпусе полагается 296, то ясно, что правительство победило. Этим однако ж и ограничивается его торжество, и затем оказывается вот что.

Во-первых, 192 кандидата, составляющие большинство состоят далеко не сплошь из кандидатов чисто официальных, т. е. таких, которые обещались поддерживать правительство всегда и во что бы то ни стало. Сам министр внутренних дел, г. Форкад ла Ракетт, возвещая в своем циркуляре префектам о победе правительства, считает невозможным умолчать о том, что в число 192 кандидатов, составляющих доныне большинство, входят также и кандидаты независимые, но дружественные правительству.

Сколько выбрано собственно кандидатов чисто официальных, министр не говорит, а так как, если б их число было значительно, он бы непременно не упустил случая этим похвастаться, то и надо предполагать, что собственно в официальных кандидатурах правительство, если и не потерпело поражения, то все-таки имело весьма незначительный успех.

Если это предположение верно, то правительство не должно быть слишком довольно. Дружественные, но независимые кандидаты, как это оказалось в минувшую сессию, представляют ему недостаточно надежную опору. Их преданность не идет далее известных пределов и не позволяет им поддерживать все предложения правительства. Когда предложения эти слишком явно идут вразрез с интересами и волей страны, независимые кандидаты большинства не задумываются подавать голоса вместе с оппозицией.

Во-вторых, оказывается, что число оппозиционных депутатов в палате увеличится в весьма значительных размерах. До сих пор их выбрано, по официальным цифрам 26, а по счету оппозиционных журналов—более 30-ти человек, но это еще далеко не окончательный результат. В 58 избирательных округах первая подача голосов не привела ни к каким положительным результатам, т. е. ни один из соперничествовавших в этих округах, кандидатов не получил требуемого законом количества голосов. Почти во всех упомянутых округах, это произошло оттого, что оппозиция выставила в них по нескольку кандидатов, между которыми и разбились голоса требуемого законом большинства. Только в редких случаях, голоса разделились между кандидатом официальным и одним оппозиционным его соперником...

По обычаю, уже давно укоренившемуся между французскими избирателями оппозиционного лагеря, при разделении голосов между несколькими оппозиционными кандидатами принято, при следующей баллотировке, переносить все эти голоса на кандидата, получившего большее их число. Ясно после этого, что в большинстве из упомянутых нами избирательных округов, при вторичной баллотировке будут избраны кандидаты оппозиционные. Противное может случиться только там, где голоса разделились между официальным и одним оппозиционным кандидатом, а это произошло в весьма немногих местностях. По всем вероятиям, перебаллотировка даст не менее 50-ти оппозиционных кандидатур, так что в общем итоге получится до 76 или до 80-ти оппозиционных депутатов. Так как в прежнем законодательном корпусе, число этих депутатов едва достигало 20-ти человек, то результат окажется весьма внушительный.

Но самый важный, в нравственном отношении, результат выборов состоит еще не в этом, а в свойстве избраний, сделанных Парижем. И в прошлый законодательный корпус, столица Франции послала, как известно, от всех своих девяти избирательных округов оппозиционных депутатов, но состав этой трупы был тогда далеко не столь характеристичен, как ныне. В нее входили: четыре умеренные республиканца (Жюль Фавр, Жюль Симон, Гарнье Нажес и Эрнест Пикар), один крайний республиканец (Эжен Пельтан), трое так называемых «императорских демократов» (Авен, Геру, Эмиль Олливье) и один орлеанист (Тьер). Ныне этот состав значительно изменился.

Число крайних республиканцев возвысилось уже ныне, до получения результатов вторичной баллотировки до трех (Бансель, Гамбетта, Эжен Пельтан), из республиканцев умеренных избраны двое (Жюль Симон и Эрнест Пикар), императорские демократы, которых за смертью Авена оставалось двое, оба забаллотированы. Умеренные республиканцы: Жюль Фавр и Гарнье Пажес не получили требуемого большинства и их конкурентами являются крайние республиканцы: Анри Рошфор и Распайль, кандидатура Тьера до сих пор уравновешивается кандидатурой некоего Д’Альтона Шее, известного только тем, что он в эпоху суда над принцем Людовиком Бонапартом, за Булонский заговор, один из всех судивших его пэров Франции, подал голос в пользу смертной казни.

Допустив даже, что Тьер восторжествует, Анри Рошфор будет устранен от депутатства, как приговоренный к тюремному заключению, а Гарнье Пажес пересилит Распайля, мы получим следующий список парижских депутатов. Крайние республиканцы: Бансель, Гамбетта, Эжен Пельтан, Ферри; умеренные республиканцы: Жюль Симон, Жюль Фавр, Эрнест Пикар и Гарнье Пажес; орлеанист: Тьер, т. е. восемь республиканцев, вместо прежних пяти.

Французская журналистика всех партий признает этот результат положительным торжеством революционных стремлений и знамением дошедшего до последней крайности недовольства парижан правительством второй империи. Поражение Эмиля Олливье и Геру она считает отплатой за их стремление, доказать стране, что императорское правление совместимо с свободой, относительные неудачи Жюля Фавра и Гарнье Пажеса приписывает мягкости и сдержанности их нападок на правительство, а относительный успех Анри Рошфора (против Жюля Фавра), Распайля (против Гарнье Пажеса) и Д’Альтона-Шее (против Тьера) объясняет их открытой враждой к империи и императору.

В правительственных сферах, по-видимому, разделяют этот взгляд, хотя до сих пор и стараются скрывать свое неудовольствие, выжидая результатов вторичных выборов, которые должны начаться в следующее воскресенье, 25 мая. Только после этих выборов узнаем мы что-нибудь положительное насчет намерений Наполеона, в виду совершившихся событий. Предрешать этого вопроса теперь мы не будем, несмотря на множество слухов и догадок, ходящих по этому поводу в Париже.

Чтоб покончить с французскими выборами на нынешний раз прибавим следующую, весьма характеристическую подробность. Оказывается, что беспорядки, происшедшие во многих провинциальных городах в последний день выборов, везде были вызваны неудовольствием народа на торжество официальных кандидатов. В Ниме, Амиене, Лилле, Руане, Тулузе уличные демонстрации имели именно характер таких протестов. Ныне спокойствие повсюду восстановлено и кажется без особенного кровопролития и труда, но самый факт существует и доказывает, как мало общего между искусственно подтасованной всеобщей подачей голосов и настроением той народной воли, выражением которой имеет претензию быть эта подача.

После всего сказанного нами, читатель вероятно согласится, что мы вовсе ничего не преувеличили, сказав, что нынешняя победа французского правительства —из тех, которые стоят иного поражения...    

Из других фактов иностранной политики, мы упомянем здесь о некоторых признаках возможности возникновения новых затруднений на Востоке. Недавно в турецкой официозной газете «Тurquiе» появилась статья, косвенно требующая отмены капитуляций , т. е. права иностранных держав судить своим судом (консульским) их подданных, живущих в Турции. Статья намекает , что если державы не согласятся отречься от такого права, то султан «сам отменит его». Эта выходка очевидно направлена против России. Англия и Франция не раз уже заявляли свою готовность отказаться от капитуляций, но наше правительство, справедливо ревнуя о безопасности своих подданных посреди враждебно расположенного к России народа, никогда не присоединялось к двум вышеназванным державам. Из этого ясно, что турецкое правительство чрез свой официозный орган «грозит нам».

Для ее же собственной пользы надо желать, чтоб эта выходка была не более, как пробным шаром и осталась без всяких последствий. Терпеть нарушения своих неоспоримых прав Россия уж конечно не станет, и за отменой капитуляций могут последовать весьма серьезные события такого рода , что блистательной Порте лучше было бы не вызывать их. Если в Константинополе из нашей умеренности на парижской конференции заключают, что мы готовы довести эту умеренность до позволения нарушить наши права—то очень ошибаются.

Всемирная иллюстрация. - СПб., 1869 г. № 22 (24 мая)

Еще по теме