ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

19 декабря 1870 года

Наше петербургское земское собрание, посвятившее много времени обсуждению о замене подушной подати, о развитии зейского кредита, приняло предложенную управой разверстку между городами губернии государственного налога. Цифра этого налога в будущем году, на всю губернию, составляет 355,960 рублей, при чем на один Петербург падает 326,000 руб., а на остальные города только 30,000 р. Эта цифра яснее всяких разглагольствований говорит о бедности нашей губернии в отношении городов и о громадном, подавляющем значении Петербурга.

По просьбе управы, собрание открыло ей кредит в 50,000 р., для обеспечения обсеменения полей и, в крайнем случае, на продовольствие. Этим будущность нашего земледельческого года можно считать обеспеченной. Весьма важным должно считать и доклад управы, с проектом устава петербургского земского банка. Собрание выразило желание устройства кредита краткосрочного, а, по возможности, и долгосрочного.

В устройстве нашего земского банка, как и во многом другом, земство нашей губернии значительно опоздало в сравнении с другими. К числу отодвинутых на задний план вопросов должно отнести и вопрос о народном образовании. Вероятно, наше земство считает достаточным петербургский университет и прочие высшие учебные заведения? Относительно общинного владения землей, собрание категорически заявило о его вредности, с чем, конечно, нельзя не согласиться.

Бомбардирование Монт - Аврона достигло цели своей очень скоро. Уже 17 декабря вечером французы очистили позицию, оставили в форте много пушек, лафетов и своих убитых. Пруссаки заняли форт немедленно и намерены приступить к бомбардированию Нуази, Мерлана и Бонди. С высот, занятых ими, снаряды могут достигать до окраин самого города и теперь, более чем когда-нибудь, армии северная и луарская должны думать о подании помощи Парижу.

Северная армия генерала Федерба снялась с позиции при Витри, а армия Мантейфеля, как кажется, думает окружить Федерба и тем отрезать его от Парижа. О луарских армиях сведений нет, но пруссаки, видимо, сосредоточивают свои войска, для решительного боя с ними; Бурбаки и Гарибальди направляются против генерала Вердера, т. е. прямо на неприятельские сообщения. Последнее движение особенно важно, и все свежие немецкие войска, прибывшие из Германии, направлены на помощь генералу Вердеру. 21 декабря крепость Мезьер капитулировала.

Наступающая неделя должна, по-видимому, принести с собой весьма важные и едва ли предвидимые новости.

В то время, когда вновь избранный король испанский отправился к новому назначению своему, чтобы высадиться в Картагене,—в самом Мадриде далеко не спокойно. Сделана была попытка убить маршала Прима. Маршал и его адъютант были слабо ранены и кортесы немедленно утвердили резолюцию, в которой выражают негодование, внушаемое им этим покушением и, вслед за тем, выражено доверие правительству большинством 141 голоса против 3. Прим намерен был оставить политическое поприще. Смерть Прима 18 декабря поведет к новым затруднениям.

По всей Испании открыт республиканский заговор. Большинство в кортесах, едва ли, может служить выражением мнения страны, клерикальной по своей истории и своему воспитанию. Экс-королева Изабелла тоже не замедлила протестовать против избрания Амедея I и так же протестует принц Дон-Карлос. С точки зрения легального права, новый король имеет гораздо более прав на испанский престол, чем оба протестующие.

Амедей Фердинанд Мария, герцог аотский, новоизбранный король Испании

Помимо самого факта избрания народом Амедея I, он явился и законным наследником, согласно завещанию Филиппа V Бурбонского. В 1713 г., при заключении Утрехтского мира, Филипп V, становясь испанским королем и отказываясь от своих прав на французскую корону, прибавил в официальном акте еще и то, что, на случай прекращения его прямого потомства, права престолонаследия переходят к дому Савойскому и Кориньянскому. Последним представителем Кориньянского дома и является, в настоящее время, король Амедей 1. Едва ли может надеяться Испания на скорый и вожделенный покой по воцарении нового короля. Смерть маршала Прима, главного виновника его воцарения, служит тому доказательством.

Еще меньше залогов на спокойствие представляет и будущая столица Италии—Рим. Хотя перенесение столицы и обещано к марту месяцу, и король прибыл в Рим 19 декабря, — но он уехал на следующий день, и есть основание полагать, что Ватикан и его жильцы замышляют недоброе. Еще 8-го декабря дано было знать полиции, что в церкви святого Петра готовится вооруженная демонстрация.

Полиция с утра была на ногах, но день прошел совершенно спокойно и только к вечеру, вышедшие из церкви богомольцы завопили толпой

«Да здравствует папа-король».

Либералы и патриоты, наводнявшие площадь, ответили криком

«Да здравствует король Виктор-Эмануил»;

брань перешла в свалку, и приготовленные заранее войска разогнали толпу. Сделано было много арестов; богомольцы были вооружены кинжалами и револьверами. С той политической закваской, которую поддерживают в Риме из Ватикана, скорое спокойствие немыслимо и либеральная партия совершенно права, называя обиталище старика-папы вертепом реакции и гнездом междоусобной войны. Утешать себя особенно радужными мечтами не следует: клерикалы, в Италии, очень сильны, а на средства действия они менее разбочивы, чем кто бы то ни был.

Не лишены минутного интереса и сведения, доходящие в газеты из Румынии. Эта маленькая страна серьезно думает отделиться от Турции и Карл Гогенцоллернский, чувствуя за собой поддержку родственной ему Пруссии, выжидает только минуты действия. Эти минуты представляются в настоящее время совершенно неожиданно, надобно только уметь ловить их.

Турция сама не прочь была бы дать Румынии полную независимость, но что скажут тогда Болгария, Сербия. Босния и tutti quanti империи Султана; что скажет сама Австрия и все славянские народности, ожидающие будущего с нетерпением и с весьма не скрытым трепетом. Падение Наполеона III послужило знаком для других падений и прав будет тот, кто ждет приготовившись, кто понимает смысл политических событий и, не боясь быть раздавленным, смело втирается между ними и заявляет о своем я.

Нынешняя война и, особенно, долгая и важная по последствиям, оборона Парижа поставила в военном мире на ноги вопрос о крепостях. Крепости, потерявшие, как казалось, всякое значение и лишившиеся всякой авторитетности, становятся снова на первый план. Польза их, при изменившемся характере боя и при новом вооружении войск, доказывается, снова, несомненно.

Так, английские газеты сообщают, что военно-инженерному отделению военного министерства поручено приготовить план для обороны Лондона. Пока еще не думают воздвигнуть сразу все укрепления и ряд отдельных фортов, но хотят только сделать тщательный план холмов, замыкающих бассейн Темзы, так чтобы, на основании этих топографических сведений, военные власти могли всегда иметь перед собой возможность возведения наскоро полевых укреплений.

Англия, теряя шаг за шагом свое политическое значение и всякий наступательный характер, пользуется временем для устройства своей обороны. Мы думаем, что и державам более сильным тоже не мешало бы подумать о примере, представляемом Парижем и поучающем Лондон.

Всемирная иллюстрация, № 104 (26 декабря 1870 г.)

Еще по теме