ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

18 ноября 1869 года

Запас фактических новостей, по части внутренней политики, был необыкновенно скуден за последнюю неделю. Это, однако, вовсе не может служить признаком застоя нашей политической жизни. Никогда, напротив, не ходило в нашем обществе столько самых оживленных и самых разнородных толков политического свойства и при том толков, касающихся самых жизненных, самых важных вопросов; но передавать все эти толки в нашем обозрении мы считаем неудобным. О главных из них всякие рассуждения были бы преждевременны и неуместны. Мы упомянем только здесь о слухе, касающемся назначения послом в Вену, нашего нынешнего посланника при бельгийском дворе, князя Орлова.

В последние годы, как известно, наши дипломатические сношения с австрийско-венгерским правительством находились на той степени, которая знаменует собою, если не полную размолвку, то значительное охлаждение между двумя правительствами. Настоящих послов, т. е. дипломатических агентов того сана, который присвоен представителям известного правительства при известном дворе, ни Австрия, ни Россия не имели при петербургском и венском дворах. Их место занимали простые «поверенные в делах», которым вообще поручаются самые обиходные сношения. Поэтому-то мы и останавливаемся на слухах (сообщенных, впрочем, из иностранных источников и до сих пор еще не подтвердившихся) о назначении князя Орлова в Вену, слухов, с которыми совпадают слухи о назначении графа Хотека австрийским послом в Петербурге.

Если слухи эти оправдаются, из них надо будет вывести то заключение, что в Австрии, наконец, поняли необходимость более близких и дружественных отношений к России. Нам русским, собственно говоря, нет никакой особенной причины чересчур радоваться подобному событию, если только оно совершится.

Австрийское правительство до сих пор обнаруживает не только свою полную неспособность ладить с подвластными ему славянами, но еще и странное неумение справляться с частными вспышками сопротивления его власти со стороны этих славян. Далматское восстание, о скором подавлении которого уже давно протрубили на всю Европу австрийские официозные газеты — и до сих пор остается не подавленным. Мало того, австрийские войска, посланные в каттарские ущелья, оказались положительно неспособными справиться с инсургентами. После нескольких тщетных усилий проникнуть в горы, они ретировались от укрепленных позиций бокезцов, и заняли наблюдательный пост в ожидании весны.

Таким образом, восставшим славянам дается несколько месяцев как бы для того, чтоб они могли лучше приготовиться к дальнейшей борьбе, запасшись всем нужным из Черногории и Герцеговины. Такой образ действия, — или едва вероятная ошибка, или же плохо замаскированное сознание своего бессилия. С своей стороны, мы готовы скорее допустить второе объяснение.

Тип далматинца

Никак не следует упускать из виду того важного обстоятельства, что громадное большинство австрийского войска состоит из славян, что мадьяры обнаружили ясное нежелание явиться укротителями далматинцев и что, следовательно, в - Бокку, которую можно послать с надеждой на успех только немецкие, да пожалуй еще польские полки. Но сосредоточить эти полки в Далмации, тоже не совсем удобно, потому что их помощь не сегодня завтра может понадобиться в других славянских землях и в особенности в Чехии.

Если сообразить все это, то, пожалуй, станет совершенно понятно, почему австрийское правительство, несмотря на огромные военные силы, которыми оно располагает, не в состоянии так долго справиться с горстью восставших бокезцев и дает им возможность укрепиться в своих горных позициях и, может быть, с весной выдвинуть снова вперед грозный для международного спокойствия Европы восточный вопрос.

Впрочем, этому вопросу суждено, может быть, выдвинуться на первый план европейской политики еще и прежде весны. По-видимому, Султан Абдул-Азиз серьезно затевает осуществить програыу, на которой он остановился по слухам в решении египетского вопроса. Программа эта, как известно, состояла в том, чтобы дав хедиву отпраздновать спокойно открытие Суэзского канала, серьезно приняться по окончании этого торжества за усмирение своего непокорного вассала.

Действительно, едва окончились праздники в Александрии и Измаилии, как уже в турецких газетах снова стали появляться весьма недвусмысленные угрозы против хедива. Сущность их состоит в том, что султан, послав хедиву свой ультиматум и не получив от него удовлетворительного ответа, объявит Измаила-Пашу смененным с своего поста, а если тот заупрямится, употребит против непокорного вассала вооруженную силу.

Если, действительно, в Константинополе решатся на такие крутые меры, то столкновение неизбежно. Хедив, хотя по турецкой теории не более, как простой губернатор, но положение его в Египте вовсе не похоже на положение других губернаторов султана. Отчасти вследствие уступок Порты, а отчасти и вследствие бесцеремонных узурпаций, он поставлен точно в такое же положение, как князья Сербии и Румунии.

Сменить его простым фирманом вряд ли возможно, особенно в такую минуту, когда открытие суэзского канала придало его имени историческое значение. Измаил-Паша не уступит и объявленный смененным в качестве генерал-губернатора, с своей стороны наверное объявит себя независимым государем Египта...

Если верить заявлению французских официозных газет, европейские державы, предвидя неизбежность столкновения между султаном и хедивом, заранее объявили свое намерение держаться совершенно в стороне от этой распри.... Надо от души желать, чтоб это оказалось справедливым.

Более мудрой политики нельзя и придумать, но только если она действительно будет принята, то следует желать, чтоб западные державы обнаружили последовательность и провозгласили, как принцип, свой полный нейтралитет во всех столкновениях подданных султана, со своим правительством, столкновениях, общая сложность которых и составляет Восточный вопрос. Если этот принцип будет провозглашен и искренно соблюдаем, то пожалуй и окажется возможным благополучное решение помянутого вопроса, не компрометирующее европейского мира.

Переходя к французским делам, мы должны, прежде всего, заявить, что дополнительные выборы, происходившие в Париже на прошлой неделе, дали весьма многознаменательные результаты. Во всех четырех округах, участвовавших в выборах, избраны чисто республиканские кандидаты. Рошфор достиг-таки своей цели. Большинством четырех тысяч голосов, он восторжествовал над своим конкурентом Карно; в других округах избраны: бывший член временного правительства 1848 года Кремье, известный республиканец Эммануил Араго и пресловутый забияка оппозиционного лагеря, Глэ-Бизуэн.

Таким образом партия республиканцев усилилась в палате еще четырьмя голосами и в то же время произведена демонстрация, лично враждебная императору Наполеону, избранием Рошфора. Все это, взятое вместе, считается в Париже до того многознаменательным, что там уже серьезно начинают поговаривать о республике, и, по меньшей мере, о необходимости распустить палату и произвести выборы в Учредительное собрание, которое бы определило будущую форму правления.

Император Наполеон, однако ж, по-видимому, всем этим вовсе не смущается. Он обнаруживает странную выносливость и невероятное для него долготерпение. Такой образ действия скорее всего можно объяснять тем, что он не верит в силу республиканской партии во Франции и гораздо более опасается партии левого центра, т. е. умеренных либералов. Есть некоторые признаки, что он рассчитывает, в данную минуту, перетянуть на свою сторону эту партию новыми либеральными уступками и избранием нового министерства из ее среды.

Переговоры Наполеона с Эмилем Оливье не прекращаются, но до сих пор еще не привели ни к какому результату. Более чем вероятно, что до открытия законодательной сессиии, никаких перемен в министерстве не последует, но после окончательной проверки выборов, когда станут наверное известны численные силы всех партий, составляющих новую палату. Наполеон, в случае, если большинство окажется не на его стороне, обратится к вожакам левого центра, Эмилю Оливье, Талуэ, Луве и Ла-тур-Дюмулену. Может случиться, что в этом министерстве примет участие и Тьер. Он в последнее время с замечательным упорством держится в стороне и не высказывается, как бы сберегая на что-то свою свободу действия.

В Италии министерский кризис, о котором мы говорили в прошедший раз — кончился. Новое министерство поручено составить председателю парламента Ланца, который уже однажды был министром. Новое министерство, по всей вероятности, будет действовать в духе более либеральном, чем министерство Менабреа.

Елисавета, княгиня румунская

Князь Карл Румунский возвратился в Бухарест с своей новобрачной супругой, бывшей принцессой Индской, Елисаветой. По официальным известиям, он был принят населением своей столицы с восторгом.

Всемирная иллюстрация. - СПб., 1869 г. № 48 (22 ноября)

Еще по теме