ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

16 декабря 1869 года

Близость рождественских праздников дает себя чувствовать необыкновенною скудолестию событий, относящихся до внутренней политики. Это повторяется, впрочем, ежегодно в настоящую эпоху и объясняется необходимостью сложных подготовительных работ к важным мерам, принимаемым обыкновенно в начале каждого нового года. В ожидании же обнародования таких мер, все ограничивается одними слухами о разных предположениях и начертаниях. В нашей, по необходимости краткой, летописи, не могут находить места городские толки и догадки, касающиеся будущего, а потому мы и на этот раз должны по необходимости перейти к событиям иностранной политики.

Впрочем и в Западной Европе, где уже в полном разгаре рождественские праздники и недалеко наступление нового года, тоже настал период затишья, выражающийся тем, что ни один из важных вопросов, стоящих на очереди, не подвигается вперед и политические деятели как будто чего-то выжидают.

Так, например, во Франции все еще продолжается министерский кризис и притом при совершенно особенной обстановке, вовсе не похожей на обстановку, сопровождающую министерские кризисы, в странах истинно конституционных. Об отставке нынешних министров императора Наполеона известно всем и каждому в Париже, а между тем официального заявления об этой отставке еще не появлялось, равно как не появлялось и официального заявления о поручении, данном Эмилю Олливье составить новый кабинет, хотя и это поручение составляет тоже всем известный факт. Мало того, Олливье на днях счел даже нужным, уж неизвестно ради чего, объявить в газетах, что он

«не получал никакого письменного предложения составить министерство»,

в чем, между прочим, никто и не сомневался, так как всем известно, что предложения, сделанные ему императором, были делаемы на словах.

Вот уже целую неделю, что продолжается эта странная игра с общественным мнением и в ней, как в зеркале, отражаются колебание Наполеона III, и неохота, с которой он расстается с прежней правительственной системой. Даже в изменениях личного состава нового кабинета, чуть не ежедневно возвещаемых французскими газетами, видны эти колебании и желание удержать сколько возможно более элементов из старой правительственной машины. О первоначальном списке министров, который мы привели в прошедшем номере нашей газеты—нет уже и помину.

По позднейшим слухам, оказывается, что, кроме адмирала Риго де Женульи и генерала Лебефа, в министерстве останутся еще в составе нового кабинета: нынешний председатель государственного совета граф Шасслу-Лоба и министр финансов Мань. Зато Олливье, по последним известиям, получает прямо портфель внутренних дел. Остальные портфели распределяются, если верить официозной газете «Fгаnсe», следующим образом: Министерство иностранных дел—граф Шасслу-Лоба; юстиции—Бонжан; публичных работ—Мэж или Дюпюи де Л'Ом, земледелия—Луве; военное— генерал Лебеф; морское—Риго де Женульи; финансов—Мань и народного просвещения—Морис Ришар.

Если этот список верен, то оказывается, что в новое министерство, из влиятельных вожаков обеих фракций средней партии (т. е. правого и левого центров), входят только двое, Олливье и Луве, да и то второй получает так называемый «не политический» портфель—министра земледелия. Из портфелей «не политических», четыре (иностранных дел, финансов, военного и морского министерств) остаются в руках прежних советников Наполеона и только один (внутренних дел) достается в руки совершенно нового и притом влиятельного представителя средней партии. В подобном кабинете, Олливье почти неизбежно будет поставлен в фальшивое положение, потому что на опору новых министров, за исключением разве Мориса Ришара, он вряд ли может рассчитывать.

Бонжан, старый слуга второй империи, Мэж тоже, а если вместо Мэжа министром публичных работ явится Дюпюи (де Л’Ом), то его поддержка не будет иметь веса, так как самая личность его совершенно ничтожна. Вообще говоря, список министров, представленный газетою «Fгаnсe», ясно указывает, что император как бы пробует оставить себе полуоткрытую дверь, для возвращения и к старым порядкам, и к старым советникам.

Несмотря, однако ж, на все это, предстоящая перемена кабинета во Франции является событием огромной важности уже потому, что во всех, до сих пор проводимых комбинациях, первую роль играет Олливье, олицетворяющий собой примирение империи с конституционным принципом. В последней комбинации, такое примирение выступает еще ярче, чем в той, которую мы приводили в прошедшей нашей летописи.

При настоящем положении дел во Франции, самый важный пост в министерстве—пост министра внутренних дел. Попытка внешней диверсии, какой многие в Европе считали посольство генерала Флери в Петербург, ныне признается почему-то окончательно не удавшейся и даже ходят, впрочем, ни на чем положительном не основанные, слухи о скором отозвании наперстянка Наполеона во Францию и заменении его князем Латур д Овернем.

Тот факт, что Наполеон III, в последнее время, признает совершенно невозможным выступить деятельно на поприще международной политики-факт несомненный. Ему приходится всецело посвятить себя политике внутренней, а в виду нынешнего настроения французской нации, на этом поприще он может идти вперед только по одной дороге,—по дороге уступок либеральным требованиям нации.

Вступление во власть Олливье, какой бы обстановкой оно не сопровождалось, служит несомненным признаком, что Наполеон, по крайней мере в настоящую минуту, признает нужным покориться необходимости. Для него, по миновании рождественских вакаций, совпадающих с окончанием проверки выборов в законодательном корпусе, настанет критическая эпоха борьбы с сильной, если не числом, то нравственной поддержкой народа, оппозицией.

О прежнем, сплошном правительственном большинстве в новой палате, нет и помину, его заменила, колеблющаяся в разных направлениях, группа депутатов, не враждебных в принципе империи, но которые согласятся ее поддерживать только тогда, если правительство пойдет на требуемые ими уступки, а между тем французская конституция, по своим основаниям, такова, что первое поражение правительства в палате, может остановить весь ее механизм. Избежать всего этого можно только более или менее искренним, но официально полным отречением от старой правительственной системы. Министерство Олливье— признак такого отречения.

Что выйдет из новой политики Наполеона, предсказать едва ли возможно. В прошедшем второй империи мы тщетно стали бы искать каких бы то ни было указаний на ее будущее.

Впрочем, ожидать нам придется недолго. С самого начала прений в законодательном корпусе, положение дел обрисуется с достаточной ясностью.

Обращаясь к другим европейским государствам, мы должны прежде всего упомянуть о довольно неожиданной защите нашего государственного канцлера князя Горчакова, органом прусской феодальной партии «Кreuzzeitung». Это факт тем более знаменательный, что защита вызвана ярыми нападками австрийской официозной газеты «Nеuе Frеiе Рresse», против князя Горчакова, а нападки эти являются отголосками пожалования короля Вильгельма орденом Георгия первой степени.

Австрийским дипломатам почему-то приходится сильно не по сердцу это доказательство тесной дружбы между дворами берлинским и с.-петербургским и недовольство австрийского кабинета служит лучшим, по нашему мнению, доказательством целесообразности той политики русского кабинета, результатом которой считают присылку георгиевской ленты Вильгельму I-му.

Вопрос о кандидатуре герцога Фомы Генуэзского на испанский престол, по-видимому, будет окончательно решен в самом непродолжительном времени. На этих днях, во Флоренции должен был собраться для обсуждения его фамильный совет Савойской - династии, под председательством короля Виктора Эммануила и при участии испанского посланника. Надо думать, что результат совещаний будет благоприятен для кандидатуры герцога Фомы, вступление которого на испанский престол представит огромные выгоды для Испании, подчинив ее влиянию весь Юго-Запад Европы.

Египетский вопрос, как мы и предвидели, еще вовсе не может считаться разрешенным, после обнародования хедивом султанского фирмана. Обнародовать-то его Измаил-паша обнародовал, но, сколько заметно, главным требованиям фирмана, т. е. выдачи Порте своего флота и войск, он не очень-то расположен подчиниться, а между тем султан, как оказывается, настаивает на немедленном исполнении этих пунктов.

Чем разыграется этот новый эпизод, еще неизвестно. Мы знаем только, что турецкий флот готовится идти к египетским берегам, и в то же время в Герцоговине происходить что-то недоброе, так как туда с величайшей поспешностью направлены войска, стоявшие в Болгарии. Нам сдается, что египетское imbrogliо, далеко еще не кончено.

Всемирная иллюстрация. - СПб., 1869 г. № 52 (20 декабря)

Еще по теме