ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

12 января 1869 года

Государственная роспись доходов и расходов на 1869 год, о скором появлении которой мы говорили в прошедшем обозрении нашем, обнародована, вместе с всеподданнейшим докладом министра финансов. Роспись рассмотрена и одобрена Государственным Советом в заседании 30 декабря, а на другой день, 31 декабря, удостоилась Высочайшего утверждения. Таким образом, в нынешнем году наш государственный бюджет появился вполне своевременно, и был утвержден к самому открытию финансового года. Это конечно в сильной степени облегчит и упростит механизм всех государственных финансовых операций.

Слухи, ходившие о росписи до ее появления, оправдались не вполне. Превышение расходов над доходами, носящее на техническом финансовом языке, слишком хорошо всякому знакомое название дефицита, оказывается и в нынешнем бюджете, хотя в размерах незначительных, если сравнить его с дефицитами предыдущих годов. Обыкновенные государственные расходы на 1869 год исчислены вместе с издержками взимания доходов в 432,151,607 р. и на недобор в доходах положено 3,000,000 руб.

Обыкновенные доходы ожидаются в размерах 419,977,532 р. Из этой цифры следует исключить издержки на взимание доходов, доходящие до 46,438,983 р., т. е. до 11%. За вычетом этой суммы, чистый доход простирается до 373,538,549 р.

Сравнивая эту цифру чистого дохода с цифрой расхода, мы видим, что перевес расходов перед доходами простирается на 15,174,074 р.

Впрочем, этот дефицит покрывается соответствующей суммой, вносимой для этой цели, из существующих уже экстраординарных ресурсов государственного казначейства, именно остатками от заключенной росписи 1867 г. и остатками от кредитов 1868 года, подлежащими к обращению в ресурсы государственного казначейства. Таким образом, дефицит 1867 года будет покрыт экономиями от прежних сумм и не падет всей своей тяжестью на имеющиеся у нас специальные источники, полученные путем займов и назначаемые на покрытие экстраординарных расходов.

Это конечно еще не полное равновесие бюджета, в котором, по здравым финансовым взглядам, дефицит признается только тогда не существующим, когда цифра ординарных расходов не превышает цифры ординарных доходов, но все-таки это несомненно важный шаг вперед против прежних лет, когда для покрытия дефицитов приходилось прибегать к созданию новых экстраординарных ресурсов, путем займов или увеличения налогов. Мы очевидно на новой и прекрасной дороге и 1869 год, по-видимому, должен открыть собой период совершенно нового положения наших финансов.

Остается только желать, чтобы никакие случайности не испортили столь отрадно начинающегося ныне порядка вещей, и чтобы Россия мало помалу осилила тот злой рок, который не дозволял ей по финансовому своему развитию идти наравне с другими видами ее политического и гражданского развития. Возможность этого, но нашему мнению, указывается довольно ясно тем, что улучшение наших финансов является прямым и очевидным последствием серьезных и вполне разумных улучшений в формах государственной отчетности.

Вакансия на место генерал-губернатора Юго-Западного края, открывшаяся за смертью генерал-губернатора А. П. Безака, не долго оставалась не занятой; на место покойного назначен генерал - лейтенант, князь Дондуков - Корсаков, в руках которого однако ж не сосредоточивается вся власть, сосредоточивавшаяся в руках его предшественника. А. П. Безак был в одно и тоже время и генерал-губернатором края и командующим войсками киевского военного округа. Его преемник занимает только первый из этих двух постов, а на второй назначен генерал - лейтенант Козлянинов 2-й, состоявший доныне помощником покойного А. П. Безака, по его званию командующего войсками киевского округа.

Это отделение в Юго-Западном крае власти гражданской от власти военной—лучший ответ некоторым порицателям деятельности покойного начальника края. Известно, что слитие в одном лице званий генерал-губернатора и командующего войсками в наших западных губерниях, было признано необходимым, именно вследствие того состояния, в котором находились эти губернии, после польского мятежа 1863 года.

Если теперь признается возможным прекратить в Юго-Западном крае подобный порядок вещей, то это кажется с неопровержимой ясностью показывает, что А. П. Безак своей энергической и разумно-направленной деятельностью сумел добиться той цели, к которой он стремился, а так как всем хорошо известно, какими средствами старался он достигнуть этой цели, то кажется и не остается более никакого сомнения насчет лучшего способа окончательно обессиливать польско-шляхетскую крамолу в русских губерниях нашей западной полосы.

Вывод из всего так ясен, что мы решительно отказываемся понимать: с какой целью иные господа ищут других способов для достижения результатов столь просто и успешно полученных покойным А. П. Безаком.    

ПО другим отраслям и вопросам нашей внутренней политики, за последнее время не произошло ничего особенного, так что мы можем прямо перейти к обозрению политики заграничной.

Парижская конференция окончила свои работы. Несмотря на отказ греческого уполномоченного от участия в прениях, членам конференции, после нескольких совещаний все-таки удалось составить декларацию, выражающую так сказать общий взгляд европейских держав на греко-турецкую распрю. Подлинный текст этой декларации до сих пор еще не известен, но, по слухам, кажется не лишенным некоторого основания, державы, подписавшие этот документ, не сочли возможным настаивать на всех пунктах турецкого ультиматума, и из пяти признали вполне законными только три первых, а о двух последних выразились весьма неопределенно.

Эта неопределенность, по-видимому, не понравилась турецкому уполномоченному, потому что он сначала вовсе отказался подписать протоколы совещаний конференции, ссылаясь на необходимость получить дополнительные инструкции от своего правительства, а потом, по получении этих инструкций, подписался под протоколами, но не под декларацией...

Несмотря на это новое затруднение, уполномоченные других держав, участвующих в конференции, все-таки нашли возможным дать ход, составленному ими документу, который и был отправлен в Афины с секретарем конференции, графом Шарлем Валевским. До получения ответа от афинского правительства, которого нельзя ожидать ранее 18 (30) января, конференция останется в полном сборе и окончательно разойдется только тогда, когда узнает содержание этого ответа.

Каково будет это содержание—довольно трудно предсказать не зная самого текста, отправленной в Афины декларации. По некоторым признакам надо однако ж думать, что Эллинское правительство не очень-то расположено к уступкам, несовместным с его честью и достоинством. Хотя греческий уполномоченный на конференции, г. Ризас Рангаве и уверял, что он не получает новых инструкций из Афин вследствие телеграфных повреждений, но надо думать, что правительство короля Георгия имело все-таки достоверные и своевременно ему доставляемые сведения о том, что происходило на конференции. Между тем, все известия, получаемый из Афин, заставляют думать, что там не перестают готовиться к близкому столкновению.

В крепости Навплии делаются приготовления для приема короля с семейством, на случай, если б пребывание его в Афинах, слишком близких к гавани Пирея сделалось невозможным. Греческие войска двинулись к границам, а народное одушевление все более и более усиливается. Турция с своей стороны, хотя и уверяет в своем желании сохранить мир, но ни на минуту не прерывает спешных военных вооружений.

Все это заставляет думать, что обе спорящие стороны весьма мало расположены ожидать, от отправленной в Афины декларации, окончательного устранения возникших между ними несогласий.

Такое положение дел, очевидно далеко не успокоительное, не помешало однако ж императору Наполеону в своей тронной речи, при открытии законодательной сессии, выразить надежду на то, что мир не будет нарушен в Европе. На биржах и в кружках присяжных оптимистов такое уверение произвело благоприятный эффект, но большинство европейской публики не очень-то ему поверило, хорошо помня, что император французов вовсе не считает своей нравственной обязанностью представлять вещи в их настоящем свете, в произносимых им речах.

Впрочем, если б это убеждение не существовало уже давно, то нынешняя тронная речь Наполеона одна была бы в состоянии поселить его в умах всех тех, кто хоть немного знаком с современным положением дел во Франции. Трудно себе представить, что либо менее согласное с действительностью, как та картина, которую рисует нам французский государь с высоты трона своего. По его уверениям, во Франции все обстоит как нельзя более благополучно.

Народ, тот самый народ, который повсюду придирается к каждому удобному случаю, чтоб выразить свое недовольство существующим порядком вещей — по словам Наполеона, твердо стоит за этот порядок вещей и не поддается проискам партий. Свобода обеспечена-—не смотря на свирепые преследования журналистики; промахи правительства — заглажены общим успешным ходом дел и в будущем, т. е. от новых выборов— ожидается полнейшая победа для второй Империи.

Все это высказано очень самоуверенным тоном, но вчитываясь пристальнее в текст императорской речи, ложно заметить, что самоуверенность ее фраз служит только ловкими ширмами, за которыми кроется желание Наполеона оправдаться перед нацией, от всех сыплящихся в последнее время на него и на его правительство упреков и нападков. Это в сущности—аналогия, делаемая государем французов самому себе ни один парижский оппозиционный журнал совершенно справедливо замечает, что Наполеон ни разу еще не выставлял с такой настойчивостью на первый план своей личности и не напирал так много на свою ответственность перед страной.

Это последнее обстоятельство, по отзывам парижских корреспондентов иностранных газет, особенно не понравилось публике, которая видела в нем опровержение своих надежд на введение истинно парламентского образа правления, т. е. ответственности министров.

«Люди, вздыхающие об ответственных министрах, говорит «Journal de Paris», пусть ожидают их от хода событий. Государь, взявший на себя почин 24 ноября и 19-го января, не даст нам их».

В общей сложности нынешняя тронная речь Наполеона, несмотря на ее необыкновенную выработанность и нечто как бы напрашивающиеся на похвалы, не произвела сильного впечатления не только на публику, но даже и на слушавших ее в тронной зале сенаторов и членов законодательного корпуса. Только в двух местах этой речи раздались громкие рукоплескания и замечательно, что первым из них было то, где Наполеон объявлял свое правительство достаточно сильным чтоб переносить «даже и крайности свободы», а другое говорило о его «желании сохранить мир».

Необыкновенно обработанный период о превосходных результатах военной реформы не вызвал решительно ничьего одобрения и был выслушан в полнейшем молчании. Сильное разочарование произвело и то обстоятельство, что в речи вовсе не было упомянуто об амнистин но делам печати, которой ожидали весьма многие во Франции.

Прения законодательного корпуса вероятно не замедлят показать во многих отношениях, как мало согласны с действительностью уверения тронной речи Наполеона о том, что «ничто не нарушит общего согласия» и что «правительству будет дана возможность выполнить многие из предположенных улучшений».

В других странах Европы за истекшую неделю произошло весьма мало замечательного. В Бельгии скончался, после продолжительной и тяжкой болезни, наследный принц Леопольд-Фердинанд, герцог Брабантский. Ему был десятый год от роду и уже более году этот бедный ребенок был одержим тяжелым недугом, который, по отзывам окружающих, он переносил с необыкновенным терпением, доставившем ему даже своего рода популярность.

В Брюсселе сильно распространен эстамп, изображающий покойного в постели, притворяющегося спящим, чтоб успокоить отца и мать своих— Леопольд Фердинанд был единственный сын короля Леопольда II-го. С его смертью наследником престола остается брат короля, граф фландрский.

В Испании продолжает господствовать величайшая анархия, доходящая до таких пределов, что некоторые начинают даже желать реставрации Бурбонов в лице принца Астурийского, сына королевы Изабеллы. К числу кандидатов, имеющих шансы на Испанский престол, по уверению некоторых испанских журналов, следует отнести герцога Аостского, второго сына короля Виктора Эммануила.

Всемирная иллюстрация. - СПб., 1869 № 3 (15 января)

Еще по теме