ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

12 августа 1869 года

В нашей внутренней политике наступает период застоя, повторяющийся почти ежегодно в августе месяце, так как это время выбирается преимущественно нашими государственными людьми для отдыха от их многотрудных занятий и для поездок внутрь России по делам службы.

В настоящую минуту, например, весьма немногие министры находятся на своих местах; одни в отпуску, другие в административных объездах и почти во всех министерствах дела находятся в руках товарищей министров. В такие моменты нельзя и ожидать большого оживления административной деятельности, особенно же в нынешнем году, когда ко всем названным причинам присоединяется отъезд Государя Императора в отдаленную Ливадию.

Самым выдающимся фактом внутренней политики за это время следует признать известие «Правительственного Вестника» о том, что «возмущение» киргизов усмирено совершенно и новое положение принимается в степи повсеместно. Это заявление официальной газеты, помимо своей успокоительности, важно еще и потому, что в нем впервые правительственный орган упоминает о киргизских делах. До сих пор на его страницах мы не встречали ни одного сведения о них и все, что было нам известно о киргизских беспорядках—доходило до русских читателей путем частных корреспонденций и известий, помещавшихся в газетах неофициальных (в том числе и в нашей).

Эти известия, официально ни разу не подтвержденные, но зато и ни разу не опровергнутые официальным путем, имели иногда весьма тревожный характер, и не раз, читая их, публика глубоко скорбела об отсутствии всяких официальных данных. Теперь мы имеем официальное известие о том, что «возмущение» киргизов кончилось и таким образом узнаем во-первых, что беспорядки и волнения в киргизской степи имели настолько серьезный характер, что официальный орган признал возможным придать им весьма знаменательное название «возмущения».

Это слово, употребленное «Правительственным Вестником», заставляет нас желать, чтоб официальная газета, хотя ныне представила нам обстоятельное изложение всего, что происходило в киргизских степях за последние месяцы. Это необходимо во многих отношениях. Беспристрастный официальный рассказ недавних событий в степи даст возможность проверить частные сведения, оттуда получавшиеся, и убедиться, насколько в них было преувеличения и неточностей, если таковые действительно были, а главное — подобный рассказ объяснит нам, почему именно столь враждебно были приняты киргизами реформы, имевшие очевидной и единственной целью улучшить быт этих кочевников.

Засим мы должны упомянуть в нашей летописи об обнародовании нового устава Императорской медико-хирургической академии. Устав этот вполне оправдывает все благоприятные слухи, ходившие о нем заранее в публике Преобразуемая академия получает все права и порядки наших университетов, автономию ее внутреннего управления, академический суд и вообще все те особенности ученого и учебного университетского устройства, отсутствие которых ставило доныне академию в совершенно исключительное и невыгодное положение. Как на особенность нового устава можно указать, между прочим, на то, что форменная одежда студентов делается отныне обязательной для них только с третьего курса, а не с самого вступления в академию, как было до сих пор.

Много интересовалась в последнее время публика перипетиями торгов на две новые железные дороги, Воронежско-Грушевскую и Басарабскую. Дело в том, что на обеих дорогах между соискателями происходила горячая борьба и что борьба эта не кончилась после того, как стали известны результаты торгов. На Воронежско-грушевскую линию, самую дешевую цену объявил торговый дом гг. Гладиных, но это не мешает другому конкуренту, г. Полякову, до сих пор почему-то надеяться, что концессия будет отдана ему, а не гг. Гладиным. На Басарабской линии низшая цена была объявлена г-ом Шидловским и притом так, что его цифра поверстной стоимости далеко оставляла за собой цифру этой стоимости, объявленную его конкурентом, австрийским строителем г-м Оффенгеймом. Есть однако слухи, что, несмотря на всевозможные гарантии, представляемые г-м Шидловским, его цены, во своей умеренности, возбуждают недоверие и что дорогу предполагается строить каким-то «иным» способом, а каким именно — слухи не объясняют.

Мы, вероятно, не замедлим узнать, насколько основательны толки, ходящие в городе, по поводу этих двух эпизодов нашего железнодорожного дела. Надо, конечно, полагать, что возбужденные ими вопросы будут разрешаться согласно тем принципам, которые побудили ввести у нас конкуренцию в соискании концессий, тем более, что благотворное влияние такой конкуренции уже успело сказаться замечательным понижением поверстной стоимости наших железнодорожных сооружений.

В официальных французских сферах идет деятельная разработка известного уже читателям проекта сенатского постановления, вводящего либеральные реформы в французскую конституцию.

В настоящую минуту происходят переговоры между министерством и сенатской комиссией, рассматривавшей проект. Комиссия предлагает несколько поправок, из которых одни имеют целью разъяснить недомолвки и неясности проекта, а другие дополняют либеральные уступки, в нем предположенные. Из первых поправок особенно важна та, которая имеет целью точнее определить в чем должна состоять провозглашенная в проекте ответственность министров. Этот пункт действительно неясен в проекте, где просто сказано, что министры ответственны, но не объяснено перед кем и в чем должна выражаться их ответственность.

Между поправками второго рода особенно замечательна и важна поправка, предложенная известным виконтом Лагероньером. Она касается до способа избрания мэров. До сих пор эти чиновники назначались правительством, которое имело право избирать их и не из членов муниципальных советов и широко пользовалось таким правом. Поправка Лагероньера имеет целью покончить с этой аномалией. Но ее плану правительство обязано непременно назначать мэров из среды членов муниципального совета и при том не по своему усмотрению, а из числа трех кандидатов, избираемых советом. Если эта поправка пройдет, то в числе новых мэров окажется довольно людей независимых, а иногда и открыто враждебных правительству, так как в некоторых советах большинство на стороне оппозиции.

Обсуждение всех этих поправок далеко еще не доведено до конца, так что трудно определить, когда начнутся прения о проекте, а следовательно и когда будет вновь созван законодательный корпус, заседания которого не могут начаться, прежде чем не будут утверждены сенатом предположенные реформы.

Ожидания наши насчет впечатления, которое должна была произвести широкая амнистия 3 (15) августа, сбываются далеко не вполне. Оказывается, что амнистия эта принята довольно холодно, особенно в Париже, где оппозиция видит в ней прежде всего средство замять нелепую историю о мнимом революционном заговоре, изобретенную правительством, в эпоху выборов, для залучивания избирателей. Ныне, когда этой цели уже не имеется в виду, выдумка о заговоре сделалась крайне неудобной для правительства и давала повод к бесконечным придиркам со стороны оппозиции, которая постоянно смеялась над отсутствием всяких доказательств существования знаменитого заговора.

Амнистия кладет конец этим задираниям. Лица, арестованные по поводу небывалого заговора, —выпущены на волю, следствие о нем прекращено и все концы неудавшейся выдумки спрятаны в воду. Все это, конечно, правда, но все это не мешает значению амнистии по отношению ее к другим политическим преступникам и приговоренным. Все они все-таки получают свободу без всяких оговорок и ограничений, а это не бездетна со стороны такого правительства, как правительство второй империи.

Чтоб покончить с политическими событиями во Франции, упомянем еще о назначении генерала Лебёфа военным министром на место умершего маршала Ниеля.

Препирательство между прусским и австрийским кабинетами, о котором мы упоминали в прошлой нашей летописи — продолжается. Дело уже дошло до обмена дипломатических депеш весьма оригинального характера, так как весь вопрос состоит в сущности в том, старался или нет граф Бейст посеять раздор между Австрией и Пруссией. Берлинский кабинет утверждает, что старался, а австрийский канцлер упорно уверяет, что он и не думал об этом, но в то же время весьма забавно провирается, рассказав в одной из своих депеш, что он предписал в свое время австрийскому посланнику при берлинском дворе не делать визитов г. Бисмарку, по поводу кое-каких статей прусских газет, направленных против Австрии. Ответ прусского правительства на эту забавно наивную или дерзко вызывательную депешу Бейста — еще неизвестен.

Египетский вопрос продолжает занимать умы. Хедив, хотя и показывает ныне свое новое стремление не раздражать через меру турецкое правительство, но в главных чертах не отступает от своей новой политики. В Константинополь он решительно не едет, а посылает туда свою мать, для приглашения султана на открытие Суэзского канала.

Турция, с своей стороны, серьезно готовится к столкновению и одновременно посылает в египетские воды несколько своих броненосных кораблей, а в Англию, — одного из своих высших государственных сановников, собираясь таким образом одновременно подготовить почву и для дипломатического решения вопроса и для вооруженного столкновения. Отступит ли хедив перед этой двоякой манифестацией — это будет по всей вероятности зависеть от того, как посмотрит Англия на жалобы, принесенные ей константинопольским правительством.

Всемирная иллюстрация. - СПб., 1869 г. № 34 (16 августа)

Еще по теме