Вильна

КОРЕСПОНДЕНЦИЯ ВСЕМИРНОЙ ИЛЛЮСТРАЦИИ

Погода у нас в Вильне всю зиму стоит самая чудовищная: снег и дождь, дождь и снег, сырость и слякоть до мокроты души и тела. И если мешает она веселиться одним, то еще в большей степени вредит другим. При страшной дороговизне и нищете, тяготеющих над Вильной уже не первый год, масса городского люду заболевает в огромном количестве, так что теперь больными переполнены все почти госпитали и лазареты.

Вместе с нищенством растут и разбои. Я не говорю о тех, которые совершаются в крае, нередко шайками в 20 вооруженных человек, а о тех, которые совершаются в городе. Так недавно разбойники напали на одну почтенную чету, старика повесили, а старуху пытали и, не узнавши от нее, где спрятаны деньги — убили. Преступники эти пойманы и над ними производится следствие.

Кроме этих обыкновенных разбоев начинаются еще и необыкновенные, так сказать, политические. С недавнего времени стали обливать по улицам русских дам серной кислотой. Таких случаев было уже до 17, в том числе и один с полькой. Говорят, что полька, по совершении над ней неизвестным лицом такого злодейства, отправилась к одному высокопоставленному лицу и потребовала от него удовлетворения за бесчестье; высокопоставленное лицо и выдало ей из собственного капитала 25 р.—честь, которой не добивалась ни одна из русских барынь. Полиция до сих пор не может открыть преступников, хотя и закрыла несколько лавок в мясном ряду— кажется по этому поводу, а главный начальник края пообещал большие деньги тому, кто первый изловит хоть одного такого негодяя.

Но наше общество, в особенности высшее, веселится, что называется напропалую; кажется, оно сделает из Вильны в непродолжительном времени, что ни на есть настоящую столицу. Любительские спектакли, костюмированные балы с аллегри, балы тенденциозные с примирительной целью, танцевальные вечера, артистические вечера, дворянские собрания... все это сменяется одно другим быстро, скоропостижно, оставляя по себе в публике такие, или другие впечатления.

Так по поводу любительских спектаклей в городе разнесся следующий каламбур: один любитель жаловался на невозможность добыть себе надлежащих пантолон, а другой и посоветовал ему сделать оные из Виленского Вестника, или же из Московских Ведомостей... Не правда ли—горе от ума! А по поводу тенденциозного бала, одни прикусили языки, а другие и до сих пор еще покачивают головами. Бал этот был устроен графом Т. Заблаговременно были разосланы пригласительные письма, не только к разным лицам, но даже в разные уезды и губернии; в письмах этих приглашались родаки для поеднанья, но увы! никто из них не приехал. Были только служащие или состоящие при генерал-губернаторском управлении.

Немало также было приложено самого рачительного рвения к устройству Музыкального Общества с членскими взносами по 5 р. Уповательно, что оно устроится, потому что здесь можно обойтись и без зимы и без трудового пота начальника местной команды.

Заботясь о себе, наше высшее общество, надо отдать ему справедливость, не забывает однако же и о бедных. Так под председательством супруги главного начальника края в Вильне возникло «Общество доброхотной копейки». Действительные члены вносят по 12 р., а жертвователи— кто сколько может. Город разделен на участки; каждым участком заведует особый член, на обязанности которого лежит—разузнавать, докладывать и удовлетворять нуждам бедных.

Вы спросите: а что же делает Виленское Свято -Духовское братство? Некоторые мудрецы находят, что его цель слишком узка: оно имеет в виду нужды только православных храмов и православных русских жителей западного края, а не всех вообще. Все равно, как и Музыкальное Общество...

Учебный округ открыл в Вильне музыкальную школу, правда не совершенную, но все-таки открыл. Для нас говорят мудрецы, нужна музыка европейская и участие местных артистов польского происхождения, — потому мы и создаем новые общества, нисколько не заботясь о поддержании старых.

Вышли у нас две книги:

1) «Памятники Латышского народного творчества», изданные г. Спрогисом и
2) «Виленский Сборник» Т. 1-й, издающийся г. Кудиным.

Обе эти книги имеют за собой неоспоримое достоинство и современный интерес. О латышах мы знаем гораздо меньше, нежели о китайцах; книга же г. Спрогиса может достаточно познакомить русскую публику с бытовой стороной этого народа, на основании его же собственных воззрений на природу, на мировые явления и на свои семейные отношения. Жаль только, что издатель усвоил себе давно отживший и никуда негодный план распределения своего материала, так что у него вышло не обобщение разных исторических и бытовых сторон народа, а какой-то учебник зоологии или ботаники.

Что же касается до книги г. Кулина, то она вся состоит из весьма интересных исторических и этнографических статей, относящихся и к прошлому и к настоящему состоянию С.-3. края. В ней вы найдете весьма любопытные записки Добрынина о Белоруссии; воспоминания о последнем польском мятеже сельского священника, наводящие ужас и уныние; два этнографических очерка о двух типах жителей Гродненской губернии и многое другое. Сборник г. Кулина будет продолжаться и на будущее время.

В заключение своего письма порадую вас самым свежим и отрадным известием: составлен уже проект устройства ремесленных школ во всех губерниях С.-З. края. Согласно этому проекту, в каждой губернии предполагается открыть по две школы. Они будут состоять под непосредственным заведыванием Учебного Округа.

Сначала предполагают открыть только классы по трем ремеслам. Начальство будет поручено лицу, получившему высшее специальное образование в технологическом институте или же в университете, по физико-математическому факультету; преподавание— его помощнику и мастерам. Учащиеся будут поступать из уездных училищ, или же по экзамену в пределах программы этих училищ. Евреев может поступать только одна треть общего числа воспитанников. Дети крестьян освобождаются от рекрутской повинности.
 

Всемирная иллюстрация, № 8 (19 фев. 1869 г.)