Viа Брест

События на западном фронте принимают все более грозный и тревожный характер. Брестское предательство позволило Германии обрушить на англо-французский фронт силы, отразить которые сейчас, по-видимому, не в состояние ни Франция, ни Англия. И политические результаты ослабления (надеемся, временного) военной мощи союзной коалиции начинают уже сказываться.

Союз России с державами согласия не являлся результатом прихоти истории, случайным капризом исторических сил, державших в своих руках судьбы страны. Сложная игра международных экономических и политических сил не случайно привела нас в один из лагерей, на которые раскололась Европа. Большевистская дипломатия, грубо порвавшая все нити, связывавшие нас с союзными государствами, убедила даже наиболее упорствующих в трагических последствиях, неизбежно связанных с международным одиночеством России, отданной на растерзание германскому империализму.

Но не менее очевидна заинтересованность Англии и Франции в возрождении государственной мощи России. Теперь, когда новые чудовищные германские пушки господствуют над английским побережьем, пришел конец недосягаемости царицы морей. Воды, отделявшие Англию от материка, покорены железом. И призрак германского нашествия из области фантастических вымыслов романистов, давно пугавших гордых островитян, перешел в грозную действительность.

При таких условиях всякое ослабление России, военная мощь которой одна была бы в состоянии сковать безмерные притязания германского империализма,—непоправимый удар по великодержавным интересам Англии, крушение ее мечтаний о мировой гегемонии.

Сильная Россия—необходимое условие процветания Великобритании и вопрос жизни и смерти для обескровленной Франции. И только Англия, обессиленная, сломленная, отчаявшаяся в успехе борьбы, отказавшаяся от своих мировых притязаний подчинившаяся воле Германской империи, признавшая ее гегемонию,—поднимет руку на Россию. Лишь с того момента, когда Англия и ее союзники признают, что борьба с Германией им не под силу и грозит лишь катастрофическими последствиями, — они направят свои взоры на Восток, и там в необъятных просторах, неисчерпаемых природных богатствах будут искать себе соответствующих возмещений.

Трагический исход завязавшегося сейчас на западе гигантского сражения, несет нам не только увековечение брестского договора, закрепление нашего национального позора, он таит в себе угрозу новых разделов России, превращения ее в легкую добычу и для стран, потерпевших поражение в мировом состязании. И результаты даже временного изменения соотношения сил борющихся сторон налицо: занятие Владивостока японскими войсками, тревожные слухи о дальнейшем продвижении вглубь Сибири японского десанта. После Бреста — Владивосток. И это—только начало развертывающейся цепи национальных унижений и поражений.    
Не надо быть пророком, чтобы предсказать новые удары, новые потрясения... Так рисуются нам взаимоотношения России с державами согласия, конечно, при дальнейшем господстве мирового воинствующего капитала. Выступление демократии резко меняет всю картину. Но это—область упований. А пока пред лицом той национальной катастрофы, которую мы переживаем сейчас, должны умолкнуть ненужные упреки, бесплодные сетования, бессильные угрозы...

Мы сеяли ветер, и теперь мы пожинаем бурю.

«Не плакать, не негодовать, а понимать» сейчас нужно. Мы должны прямо взглянуть в глаза страшной действительности, осознать причины безмерного национального крушения и, призвав все творческие силы страны, со всем напряжением воли, на какое только способно государство, еще полное сил, борющееся за свое бытие, приняться за трудную работу национально-государственного возрождения.    

Украинцы, мечтавшие германским мечом рассечь гнойник, обессиливавший их край, и, опираясь на иноземные штыки, смирить внутреннюю анархию, теперь тяжко расплачиваются за политику вероломства и измены.

Но не менее реальной угрозой явилась бы попытка в деле возрождения России опереться на союзные штыки,—поражение , на западе может их легко заставить  обернуться против нас.

Не призыв варягов, а политическое оздоровление, повреждение нашей хозяйственной мощи могут спасти страну. Но для этого те, кто продавал и предавал, кто распинал революцию и растерзал тело России — должны исчезнуть, как предутренние тени, как кошмарные видения...

Большевизм, который показал всю глубину своего государственного понимания и любви к России, в своем ответе на японский десант, должен уйти и уступить свое место власти, пользующейся народным доверием.

Карфаген должен быть разрушен для того, чтобы мы могли приступить к постройке новой России, политически свободной, экономически независимой.

Дело народа 1918, № 014 (9 апр. (27 марта)).

Еще по теме