По материалам периодической печати за ноябрь 1917 год.

Все даты по старому стилю.

Чье дело они делают?

На это отвечает «Дело Народа»:

Совет народных комиссаров, как пышно именуют себя большевики, печет один декрет за другим.

Изданы декреты о мире, о земле, о 8-часовом рабочем дне, обещаны на днях декреты о всех видах социального страхования.

И, если забыть о не менее многочисленных декретах о запрещении митингов и собраний, о закрытии газет, об аресте типографий, об осадном положении ,то казалось бы, что совет ленинских комиссаров делает подлинно рабочее,  крестьянское и солдатское дело.

Но декреты эти, хотя все приводятся в действие непременно по телеграфу, не передающему ни одной большевистской телеграммы, и не иначе, как на протяжении всей Российской республики, остаются на бумаге для домашнего употребления Троцкого, Каменева и К-о.

Страна ленинской власти не приемлет. Как большевики политически изолированы всей революционной демократией, так и Петроград политически изолирован всей Россией. Страна не хочет, чтобы ее благодетельствовали штыком, ибо на горьком опыте царского самодержавия изведала всю прелесть таких благодеяний.

И, в самом деле, наряду с  прекрасными словами мы видим  гнуснейшие дела и подавление всех свобод. По существу контрреволюция уже проведена в Петрограде. И, если бы были узаконены большевистские методы, то мы быстро докатились бы до аракчеевщины. Вот почему в первую очередь страна поставила вопрос о ликвидации большевистской контрреволюции.

Мне скажут: а если бы страна приняла большевистскую власть и все классы, группы и сословия отдали бы свои силы, ведь, тогда их законы были бы проведены в жизнь. Когда-то утопические социалисты тоже думали, что стоит детально разработать план земного рая, и все в него побегут. Но не побежали. Одно дело—написать декреты или списать чужие программы и другое—создать организации и учреждения, воспитать социальные и психологические навыки, необходимые для претворения законов в жизнь.

И, когда просматриваешь образцы большевистского законодательного творчества, невольно думаешь:

Господи, да чего же они медлят с декретом о введении в Российской республике социалистического строя, непременно по телеграфу и непременно по всей территории?

Итак, ни солдатам, ни рабочим, ни крестьянам петроградские Аракчеевы от социализма ничего не могут дать.

Но они не только декреты пишут, они и дело делают. Льется кровь, разгорается гражданская война, растет хозяйственный развал, разбит государственный аппарат, сорвано Учредительное Собрание, расколоты силы революционной демократии, дезорганизован фронт.  Все внимание страны вместо того, чтобы быть направленным на организацию народного хозяйства, на оборону страны, на действительно энергичную внешнюю политику в борьбе за всеобщий демократический мир,— приковано к большевистской кровавой вакханалии.

Кто же радуется, кто от всего этого выгадывает?

Их двое.

Первый—это контрреволюция, уже победно шествующая по югу России и знающая, что раздираемая междоусобицей демократия не сможет ей противопоставить свои силы, знающая, что истосковавшийся по порядку обыватель встретит ее с ликованием.

Второй—это вражеские войска, ожидающие, чтобы мы в братоубийственной бойне погубим Россию.

Вот чье дело делают большевики: ни рабочих, ни солдат, ни крестьян, но русских контрреволюционеров и германских завоевателей.

Немудрено, что они «обманщики» как говорит та же газета.

Большевикам удалось оморочить темный народ. Измученные трехлетней войной, солдаты готовы были уверовать в черта, в дьявола, в кого угодно, им неведомого, кто усулит сразу и немедленно новую землю и новую жизнь. И они уверовали в Ленина и Троцкого, которые, зная всю неосуществимость своих посулов, нагло обещали немедленный мир, немедленное социалистическое переустройство, немедленную революцию во всех странах.

Ни одного обещания большевики не исполнили. По всем пунктам обманули.

Большевики обещали мир. Где он?

Вместо мира с немцами они добились войны русских против русских. В России от «победы» большевиков стало только вдвое хуже: к кровопусканию на внешней фронте прибавилось кровопускание на русско-русском фронте в Царском Селе, Петрограде, Москве, Киеве и т. д.

Большевики обещали немедленное восстание пролетариата союзных и воюющих с нами стран. Где оно?

Как можно было выдавать обещания за других?

Кто из трудового народа Франции, Англии, Германии, даже темной Турции поверил или поверит большевикам? Никто!

Кто за границей согласится договариваться с большевиками?

Предатели по отношению к своей родине, своей революции и демократии, большевики, конечно, не остановятся перед предательством чужой страны и народа.

Большевики до восстания, обещали немедленное социалистическое переустройство. Теперь, после восстания, они уже пятятся назад. В захваченных большевиками «Известиях» советов раб. и солдатск. депутатов они пишут:

«Это правительство поставит себе непосредственной задачей совершения социалистической революции»; «сейчас социалистическую революцию еще никто не совершает».

Слышите, рабочие, солдаты и матросы, что теперь заявляют большевики? И вспомните, что заявляли они 5 дней тому назад. Так было и так будет и с другими обещаниями большевиков.

Обманывая народ относительно целей, которые они ставят себе и истории,—большевики не останавливаются, естественно, и перед обманными средствами. К насилию над свободой слова, собраний и личности, к морю крови, пролитой по наущению большевиков, прибавился и подлог, мелкий мошеннический подлог печати и бланков.

«Центрофлот», распущенный военно-морским революционным комитетом, опубликовал следующее обращение:

«Военно-морской революционный комитет пользуется печатью и бланками «Центрофлота», создавая впечатление в командах, что все распоряжения исходят от «Центрофлота». «Центрофлот» волей товарищей арестован и никаких официальных сношений ни с кем не ведет. Подписи: Книженко, Рахманов, Зверев и Лукашевич».

Какие еще нужны доказательства к тому, что большевики, чтобы достичь своих целей, не останавливаются ни перед какими бесчестными средствами?

«Новая Жизнь» так описывает достигнутый большевиками «Развал жизни»:

Каждый день большевистского единовластия, заливая страну кровью, в то же время разрушает и краткие мгновения гражданской войны, труды целых поколений. Бомбардируют из тяжелых орудий Москву, разрушают те немногие вехи нашего культурного развития, которые пощадили даже наполеоновские войска в 1812 году. Ползут миноносцы по Неве, грозя не только контрреволюцией, но и прежде всего мирным обывателя и прекраснейшим архитектурным памятникам Петербурга.

Каждый день гражданской войны в такой мере усиливает общую разруху в стране, в какой не могли этого сделать даже целые месяцы коалиционно-соглашательского топтания на одном месте.    

Остановилась работа банков, и рабочим грозит опасность остаться без очередных получек заработной платы. Все хуже и хуже работает окончательно замотанный подвижной состав железных дорог. С каждым днем «победоносной войны» безнадежнее становится разрешение целого ряда кризисов: и Петрограду, и всей стране грозят голод и холод. А сокращение и даже возможное прекращение подачи угля (ведь не даром окопался на тихом Дону ген. Каледин!) грозит полной приостановкой всей промышленности, голодом в полном смысле этого слова, возвратом нас к первобытному состоянию.

Петроград уже постепенно погружается в состояние абсолютного мрака, и с полным прекращением подачи электрической энергии мы будем недалеки от дикарей далекого севера, в темноте полярной ночи пожирающих скудную пищу.

Длившаяся гражданская война неизбежно превратит большевистское «равнение на бедность» в равноправие всех жителей Петрограда на голодную смерть: и победителей, и побежденных.

Каждый день гражданской войны приближает страну к непоправимому краху. И достигшая соглашения демократия унаследует власть, б., м. слишком поздно. В страхе, залитой кровью, с окончательно расшатанным хозяйственным организмом могут оказаться бессильными самые добрые пожелания всей демократии.

Немедленный конец гражданской войне!

Не время для политических торгов и переторжек в минуты, когда поставлена на карту судьба революции, когда от обезумевших пушек может быть расстреляно все, что нас хотя в некоторой степени делает европейцами. Соглашение во что бы то ни стало, вопреки бессмысленному и преступному упорству левого и правого крыльев демократии.

Народ

О нем Ленин и Троцкий твердят.

— Народ с нами...
— Рабочая и крестьянская масса за нас...
— Мы приобретаем доверие со стороны крестьян одним декретом о земле, который уничтожит помещичью собственность.

Так ли это? Удалось ли подкупить Ленину и Ко крестьянство посулами?

Нет... Крестьянство знает, что землю от Учредительного Собрания оно законно получит.
Удалось лишь в деревне «углубить» анархию. Но она уже утомила крестьянство, оно жаждет порядка, нормальной жизни.

Прочтите заметки корреспондента газеты социалистов-революционеров «Воли Народа»:

Деревня сейчас представляет собой пеструю картину. Здесь есть и «большевики» и просто так—крестьяне. «Большевиков» мало—они не в фаворе. Их знаменитые «организованные» захваты земли успели набить крестьянину оскомину и показать всю несостоятельность этой программы без принципов и корней в жизни.

Местами держатся выжидательно. Что выйдет? Где лучше? Сразу на это не ответишь. Но таких мест немного. Сильно мешает выяснению настроения деревни почти полная неосведомленность. Питается слухами, а слухи—известно, что ком снега.

Устали мы от этих распрей. Пора кончать,—говорят крестьяне Петроградского и Царскосельского уездов. Этим Лениным да Троцким власть нужна, а страдаем все мы. Россия велика,—не одни большевики в ней.

Надо считаться с населением, а они забыли об этом. Только и помнят о рабочих да о рабочих. Земля наша и без них будет. Немцам все это на руку. Не понимаем, чего солдаты смотрят. Идут, как бараны, за посулами брехунов, братьев своих избивают... Было правительство, собралось бы Учредительное Собрание—оно хозяин земли русской, а не Ленины да Троцкие. Не вотчина их Россия. Пора бы им показать путь отсюда.

Зазнались, задурманили головы наших сыновей, превратили их в куклы и вертят. Довольно безобразий. Не нужны нам большевики—так и скажи им.

Эта ненависть к большевикам растет, —говорит корреспондент.—Возникает даже недоверие к республике. Слышны местами вопли о том, что такая свобода не нужна,—«тяжело при ней жить».

Корреспондент «Нижегородского Листка» рассказывает о настроениях нижегородской деревни.

Везде и всюду в деревне сейчас идут толки о большевиках. На базарах, в чайных, на традиционных «завалинках» слышатся бесконечные разговоры о выступлении большевиков и приводятся всевозможные догадки об его конечном исходе.

К выступлению в деревне все поголовно относятся отрицательно, и по адресу большевиков несутся одни ругательства и проклятия.

— Озорники они... Им только поозорничать хочется...—говорят со злобой крестьяне.
— В конец Россию губят,—сумрачно добавляют другие.
— Вот тебе и Учредительное Собрание, дождались... Штык да пуля вместо него, про волю народа уж не слова.

Кое-где состоялись волостные земские собрания, на которых вынесены резолюции о поддержке временного правительства. Так, например, выступили с осуждением большевистского восстания земства: борское, богородское, борисово покровское, гордеевское, горбатовское и другие.

Авторитет Керенского в деревне за эти дни возрос неимоверно. Об нем говорят больше всего.

— Поддержать его надо, что он без поддержки сделает...
— А то на вот: кучка людей все вверх дном перевернуть хочет...
— Руки коротки, не достанут, пожалуй.
— Обожгутся, это вперед можно сказать...
— И чего на них глядят? Скрутили бы живым манером и дело с концом...
— Они не думают, что мы скоро с голоду подыхать будем, им только власти хочется...
— Уж не немец ли тут как-нибудь впутался?.. Не ему ли это все на руку...

Подобные разговоры можно слышать в каждой деревне. Везде негодуют, проклинают большевиков и желают скорейшего восстановления порядка.

— Это прямо беда... Семь месяцев никакого порядка не видим, измучились все...
— Вот тебе и земля, и воля... К большевикам в неволю попали...
— Удивительно, братец ты мой, что только творится. Все хозяевами России стараются сделаться, а об настоящем хозяине, об нас, крестьянах, и забывают. Ведь нас всех больше, а нас и спросить не желают...
— Пускай погорячатся... Все равно без нас ничего не сделают. А мы на озорство не пойдем...
— Скорее бы с ними приканчивали... Ни днем, ни ночью спокою нет...
— Да настоящий бы порядок вводили чтобы всякому охальнику воли не было...
— Дай то, Господи поскорее...

Еще по теме