Вести о Петрограде

Уже больше месяца, как несчастный Петроград стал снова центром внимания и интереса. День за днем приходят различные известия, общий смысл которых сводится к тому, что бывшая столица бывшего русского государства постепенно замыкается в кольцо антибольшевистских сил.

Трудно разобраться в подробностях этих известий. Нам неизвестны очень часто их даты, неизвестно зачастую их происхождение. При общем напряженном желании, чтобы красный Петроград был скорее вырван из рук коммунистов, мы, при оценке сведений об этом злополучном городе, являемся слишком нервными судьями, склонными переходить от преувеличенных надежд к таковому же отчаянью.

Нынешние телеграммы вносят некоторую ясность в вопрос. Мы оставляем в стороне известие о том, что финские и эстонские войска вошли в Петроград, как недостаточно надежное и до известной степени сенсационное. После сведений о занятии Гатчины, правда, нет ничего невозможного и во вступлении этих войск в Петроград. Но, пока не будет получено авторитетное подтверждение, благоразумнее будет, отнестись к этим сведениям скептически.

За то весьма показательными не для очного положения Петрограда и вообще для состояния дел в совдепии является передаваемое обращение Ленина к„беднейшим" венгерским гражданам о том, что русские коммунисты не могут защитить окруженный Петроград и просит помочь им.

Услышат ли венгерские беднейшие граждане призыв вождя интернационалистов и будут ли они в состоянии (и пожелают ли еще) помочь отстаивать Петроград, дело крайне сомнительное. Для нас важно одно: не так давно, при начале операции под Петроградом, Троцкий заявил о великой важности спасения этого города, а ныне мы слышим авторитетное заявление о невозможности этого спасения силами большевиков.

Очевидно, этих сил не хватает не только для зашиты Петрограда; также очевидно, что на население Петрограда ленинская компания рассчитывать не может, требуются силы откуда-то извне.

Дальнейшие известия говорят о грандиозном пожаре в Петрограде. Этим косвенно подтверждаются доходившие раньше слухи о взрывах и пожарах, производившихся большевиками в этом несчастном городе. Это же, в свою очередь, служит доказательством, что коммунисты не надеются удержать столицу северной коммуны.

Обращают на себя внимание, далее, и слова Черчилля о близости антибольшевистских войск к Петрограду. Это едва ли не самый надежный источник наших сведений.

Все это дает уверенность в том, что падения Петрограда можно ожидать—и, может быть, не в столь долгом времени. Конечно, при нашем вполне понятном нетерпении, при всеми сознаваемом громадном значении овладения Петроградом, всякий день, всякая минута промедления вырастает и тянется годами. Но делать нечего, приходится вооружиться терпением, хотя эта добродетель в наше время сильно скомпрометирована. Мы знаем лишь общие контуры происходящей борьбы, на огромном расстоянии от нас ускользает масса мелочей, играющих, однако, весьма существенную роль. Потому то нам и кажется, что события идут медленно, что на самом деле происходит что-то иное, что вместо 6лагоприятного для нас оборота дела обстоят очень плохо.

Скептицизм и критика вещи хорошие, спору нет, но только тогда, когда они не превращаются в так называемое "критиканство", к нему у нас, к сожалению, существует исконная тенденция. Воспламеняясь при малейшей удаче, мы также легко ввергаемся в бездну уныния и впадаем в меланхолию, начинаем все видеть в черном свете.

Ни для преувеличенных надежд, ни для полного уныния наша действительность материала не дает. Трудно предстоящее нам дело, и, может быть, медленное превращение столицы северной коммуны снова в Петроград символично и показательно для превращения и всей совдепии в Россию.

 Сибирская жизнь 1919 № 120 (15 июня)

В Петрограде

В Маньчжурию прибыл из Петрограда представитель одной из биржевых артелей, пробравшийся окольными путями через фронт в районе Уфы. От него редакция "Вест. Азии" узнала следующее:

Петроградом правит Зиновьев. Ближайший его помощник Луначарский. Город давно опустел.

Еще зимой бунтовали на почве голода матросы (усмирены) и рабочие Обуховского завода (он после этого закрыт).

Рассказчик с женой, живя очень скромно, тратил 3000 р. в месяц. Семья среднего класса общества должна проживать не меньше 5000 р. Все тратят старые сбережения, донашивают старую одежду и обувь, расходуя деньги только на квартиру, еду и топливо. По недостатку угля и дров жгут двери, косяки, мебель, пианино и рояли. Хороший рояль можно купить за 50 р., тогда как сажень дров стоит 400 р.

Частной торговли почти не существует. Товаров никаких нет. Продукты отпускаются из состоящих под контролем коммуны кооперативных лавок. Остальное добывается тайком, из под полы. Спекуляция направлена исключительно на продажу съестных припасов редко пудами, чаще фунтами. Рабочих осталось мало, т. к. большинство ушло в красную армию.

Поголовно вся интеллигенция на учете и обязана трудовой повинностью; назначением на работы заведуют домовые комитеты бедноты. Женская половина интеллигенции наряжается стирать солдатское белье и т. п.

Все банки открыты и работают: производят расчеты со старыми клиентами, принимают вклады, финансируют закупки кооперативов. В обращении исключительно керенки и мелкие романовские кредитки.

Террор применяется только к людям, прикосновенным к политическим партиям. Остальных не трогают.

В учебных заведениях из иностранных языков сохранен только немецкий. Детей учат петь революционные песни. Программы предметов изменены по плану Луначарского. Большинство родителей взяло детей из школ. Университет закрыт.
    
В петроградском гарнизоне старых офицеров почти нет. Командные должности занимают новые люди, прошедшие новую военную школу коммунистов.

Во дворцах устроены иллюзионы. Церкви неприкосновенны и богослужения совершаются во всех их свободно.

Выходят только две газеты, из них «Северный Коммунист» обязательна  для получения всеми гражданами. В этой газете, между прочим, писали, что советский строй удержится, вероятно, только до января 1920 г., а затем в России снова будет восстановлена монархия, очевидно, Ленинская.

Все помыслы петроградцев направлены исключительно на добывание пищи, и все вспышки народного гнева против большевиков происходят только на почве голода.

 Сибирская жизнь 1919 № 120 (15 июня)