По материалам периодической печати за ноябрь 1917 год.
Все даты по старому стилю.
Великий день
ПЕТРОГРАД, 12 (25) ноября.
Сегодня выборы в Учредительное Собрание.
Сегодня впервые в нашей истории осуществляется стремление всего народа русского управлять самостоятельно своими судьбами и делами.
Целое столетие лучшие люди нашей родины боролись с царским деспотизмом за народное представительство, за торжество настоящей народной воли.
Сначала одна интеллигенция, потом интеллигенция, опиравшаяся все более и более на народные массы, потом вся трудовая демократия поставили своей главной политической задачею создать орган народоправства, демократического государства,—как своею главною задачею экономическою они поставили дать трудящимся землю.
Народного представительства требовали еще декабристы, и на Голгофе самодержавия качалось пять трупов героев-мучеников за то, что они хотели обуздать царский произвол, и сотни их товарищей были похоронены в снегах Сибири, в мрачных тюрьмах, посланы на Кавказ под пули горцев, разбросаны по всей России и отданы под надзор доносчикам.
Народного представительства требовал великий изгнанник Герцен, который глубоко верил в творческие силы народа и в то, что на всероссийском земском соборе выразятся все чаяния и идеалы свободной России.
«Народное собрание» выдвигалось в письме грозного Исполнительного Комитета Народной Воли к Александру III, как ультиматум тирану, как необходимое условие для перехода революционеров от террористической деятельности к широко-политической и культурной.
Во время первой русской революции все прогрессивные партии выдвинули лозунг Учредительного Собрания, с которого должна начаться новая эпоха —эпоха политического полноправия народ, живущего не по указке деспота, а согласно своей воле и своему желанию.
И, вот, наконец вторая, великая русская революция привела нас к Учредительному Собранию, к первому парламенту Российской Республики.
Пусть большевики своею тактикою насилия и крови сделали с своей стороны все, что могли, чтобы сорвать или исказить Учредительное Собрание. Даже они вынуждены лицемерно признавать его необходимость, хоть и угрожают ему разгоном, если всероссийское народное представительство не будет покорно исполнять капризы большевистских самодержцев.
Для нас же, социалистов-революционеров, Учредительное Собрание является верховным властителем страны, выше которого мы не признаем в данный миг никого и ничего, и день выборов — днем торжества трудовой демократии.
Мы бы сказали: днем великого торжества, если бы злополучная октябрьская ночь не бросала своей зловещей, кроваво-грозной тени на день выборов.
И все же, да здравствует великий час, когда, народ русский избирает свое истинное представительство!
Да здравствует Учредительное Собрание, итог вековых страданий и героических усилий лучших сынов России!
Дело народа 1917, № 207 (12 нояб.)
Не голосуйте за большевиков!
Ни одного голоса списку № 4 потому, что это—список большевиков, возглавляемый Лениным, Троцким, Зиновьевым, Каменевым и Ко.
Ни одного голоса большевикам, потому, что они произвели «социалистический» переворот, опираясь не на сознательный рабочий класс, а на заговор штыка и пули.
Большевики забыли или презрели завет своего учителя Энгельса, который предупреждал:
«Где речь идет о полном преобразовании общественной организации, там массы должны сами участвовать сознательно в борьбе. Это поучение нам дала история последнего полустолетия. А чтобы массы поняли, в чем дело и что нужно, для этого требуется длинная и выдержанная работа, которую мы теперь выполняем с успехом, приводящим в отчаяние наших противников».
Вместо этого большевики свой переворот произвели за спиной у демократии, крестьян и рабочих, подкравшись, как тать в ночи, так, что «обыватель ничего и не заметил», как похвалился на следующий день после «социалистическаго переворота» один из главных заговорщиков—Троцкий.
Большевики издали «декрет» о земле. Но трудовому крестьянству большевики не верят; как догматики-марксисты, большевики уверены, что у крестьян особый «антиколлективистический» череп. И своей одной аграрной программы у большевиков нет, — она менялась от случая к случаю. И когда пришел случай, чтобы «подловить» мужичка, чтобы увлечь его большевистской авантюрой,—большевики выкинули голодному крестьянству кость,— украденный у социал.-революционеров наказ о социализации земли.
Большевики не верят в возможность уравнительного распределения земли, в возможность изъять землю из гражданского оборота, и «декрет» о земле служит для большевиков не средством исцелить крестьянские беды, а средством достичь своих узкопартийных заговорщицких целей.
Большевики обещали «честный мир», но такого мира, конечно, не дали и не могут его никогда дать. Немцы могут использовать смуту и анархию, которую вызвали большевики в стране, они могут продиктовать большевикам свои условия мира, но немцы не станут, конечно, договариваться с большевиками вместо всего русского народа. Слову большевиков не верят сами большевики, не поверят этому слову и немцы. Большевики обещали мир, а на деле вызвали новую войну—гражданскую, заставив русских сражаться не только с немцами, но и с русскими.
Большевики обещали накормить голодных, дать стране хлеб. Вместо того продовольственные затруднения с приходом к власти большевиков только усилились. Армия на фронте голодает и стонет, и молит перевозку красногвардейцев заменить подвозкой хлеба.
Большевики обещали свободу. Народ получил самосуды, кровь и погромы. Большевики заполнили тюрьмы демократами и социалистами. Насилия над свободой слова, печати и собраний не прекращаются.
И самые выборы в Учредительное Собрание большевики поставили в такие условия, которые исключают возможность выборов. Политический террор и цензурный гнет стремятся удушить все, несогласное с большевизмом. Только сегодня, накануне выборов в Учредительное Собрание, большевики снова закрыли четыре газеты, в том числе три социалистические.
Большевики не верят Учредительному Собранию. Они уже сейчас грозятся разогнать его штыками, если оно разойдется с волей большевиков.
Большевики не верят народу, они думают, что кучка фанатизированных главарей, организовавших переворот за спиной народа, знает лучше, чем народ в целом, чем народ, на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права пославших своих представителей в Учредительное Собрание,—в чем благо и нужда народа. И на Учредительное Собрание большевики смотрят не как на единственного и полновластного хозяина земли, а как на одно из многих средств для достижения своих партийных, узкобольшевистских целей.
Большевики—не социалисты. Большевики—не демократы.
Поэтому ни одного голоса тем, кто обманул народ своими соблазнительными обещаниями!
Ни одного голоса тем, кто вызвал братоубийственную бойню в Царском, в Москве, Казани, Виннице, Смоленске и других больших и малых городах России!
Ни одного голоса тем, кто вверг страну в пучину бедствий и анархии, кто отдалил срок честного демократического мира, кто лишил страдающих на фронте солдат хлеба, кто насилует всякую живую мысль и слово в стране, кто отягчил условия социализации земли!
Ни одного голоса большевикам!
Всякий, кто подаст избирательную записку, на которой напечатан № 4, не только выразит сочувствие всем злодеяниям большевиков,—своим голосом он способствует прохождению в Учредительное Собрание Ленина, Троцкого, Коллонтай, Джугашвили и прочих самозванных «народных комиссаров».
Самозванным демагогам не место в Учредительном Собрании!
Ни одного голоса списку № 4!
Дело народа 1917, № 207 (12 нояб.)
Еще по теме
| 