В русской демократии— неблагополучно (сентябрь 1917 г.) - 17 Октября 2017 - Дневник

В русской демократии— неблагополучно. Это факт, возбуждающий у врагов демократии злорадство и тайную надежду, а у ее искренних друзей—горечь и опасения за ее будущее.

Демократическое Совещание воочию доказало, что демократия распалась на два „враждебных" стана, у которых нет и не может быть общего политического языка. Первое заседание предпарламента еще ярче обнаружило печальную картину внутреннего развала, духовного бессилия и неспособности к плодотворной политической работе.

Дальнейшие события раскрыли еще ряд грозных симптомов, свидетельствующих о серьезном характере болезни. С одной стороны—быстрое, будто стихийное „полевение" масс.

Большевики торжествуют. На их улице сейчас праздник. Они уж заранее предвкушают плоды своей полной победы. В столичных советах солдатских и рабочих депутатов власть почти уже всецело перешла в их руки. Во главе Петроградскаго Совета Солд. и Раб. Деп. стоит теперь Троцкий, олицетворяющий собою слепой, безоглядный „якобинизм", беспощадную социальную борьбу, ради осуществления утопической (при нынешних условиях действительности) программы, рассчитанной исключительно на классовую рознь и на инстинкты темных масс.

Выборы в Московскую Городскую Думу также дали большевикам перевес над всеми другими социалистическими партиями. Мутная волна анархии все ширится, все растет, грозя затопить собою Россию.

И с ужасом думаешь о тех катастрофических последствиях, к которым может привести страну победа анархических элементов. С другой стороны—не менее печальное и не менее опасное явление представляет собою политическая косность, наблюдаемая ныне у огромного большинства населения.

Господствующее теперь апатично-равнодушное отношение ко всему тому, что происходит в политической жизни страны является очень тревожным признаком чрезвычайного упадка общественной энергии. В широких кругах общества берет верх тупая, к добру и злу одинаково равнодушная обывательщина, —в то время, когда на одном крайнем полюсе общественности пышным цветом расцветают ядовитые всходы максимализма. И замечательно, что пассивность в области политической жизни свойственна не только цензовым элементам и „мелко-буржуазным" кругам,—но в значительной мере и революционным рабочим массам, а также организованной демократии в целом.

В этом отношении весьма характерно, что в последних выборах президиума Петроградского Совета Солд. и Раб. Деп., давших преобладание крайне левым течениям,—из тысячи членов Совета участвовало всего лишь около четырехсот человек, т. е. лишь две пятых общего числа правомочных избирателей. Оказывается, следовательно, что даже большая часть самых „сознательных", самых активных и, в известном смысле, „лучших" проявляет полное равнодушие к исполнению своих общественных обязанностей, и не пользуется своим выборным правом.

В сущности, оба указанных явления,— как засилие большевизма, так и постыдный „абсентеизм" широких масс, — имеют один и тот же общий корень. Пустоцвет максимализма лучше всего произрастает на почве политической некультурности и обывательского безразличия. Усталость, лень, отсутствие активного интереса к общественной жизни—служат естественным проявлением психологической реакции, наступившей после чрезвычайного революционного подъема. Но она питается и поддерживается духовным наследием недавнего прошлого, успевшего заглушить в душе „подданного" здоровое чувство лично-политической ответственности и сознание своего гражданского долга деятельности.

Большевизм представляет собою обратную сторону той же медали. Он также коренится в чувстве политической безответственности. Его психологическая сущность сводится отчасти к безудержному бунтарству, к жажде социального разрушения, при полном его творческом бессилии в условиях реальной жизни. Благодаря все той же безответственной пассивности большинства, благодаря своеобразной, вредной политической практике „непротивления злу“,—большевизм не встречает никакого препятствия на своем пути без всякого серьезного сопротивления завоевывает себе временное, мнимое господство,— которое есть не результат его собственной силы, а лишь последствие отсутствия живой, самодеятельной общественной среды.

Ныне наступает момент, когда общий грех политической косности может стать тягчайшим преступлением перед родиной. Приближаются выборы в Учредительное Собрание. От степени политической сознательности каждого гражданина зависит, насколько эти выборы явятся действительным проявлением живой, творчески-действенной народной воли. От каждого гражданина требуется теперь ясное сознание своего гражданского долга, ибо активное участие всех и каждого в политической жизни более чем когда либо необходимо сейчас. Борясь против разлагающего влияния максимализма, мы должны стряхнуть с себя ярмо тупого политического безразличия и честно исполнить долг активного служения обществу и государству.

Правительство буржуазной диктатуры

После подлогов с Совещанием и скандального развала правительства, после „собеседований" с московскими биржевиками и таинственных хождений к сэру Бьюкэнену, после любезных свиданий в Зимнем дворце и ряда предательств со стороны соглашателей, — сформировалось, наконец, „новое" (совсем новое!) правительство.

Шесть министров-капиталистов, как ядро „кабинета", и десять министров-„социалистов" в услужение им, в качестве проводников их воли. Декларация правительства еще не опубликована, но основы ее известны: „борьба с анархией" (читай: с Советами!), „борьба с разрухой" (читай: с забастовками!), „поднятие боеспособности армии" (читай: продолжение войны и дисциплина!).

Такова в общем „программа" правительства Керенского — Коновалова.

Это значит: крестьянам землю не видать, рабочим контроля не получить, России мира не завоевать.

Правительство Керенского — Коновалова есть правительство войны и буржуазной диктатуры.
Десять министров-„социалистов" — ширма, за которой империалистская буржуазия будет вести работу по укреплению своего господства над рабочими, крестьянами и солдатами.
То, что хотел провести Корнилов прямо и по-генеральски просто, „новое" правительство постарается осуществить постепенно и без шума, руками самих же „социалистов".

Чем отличается диктатура буржуазии от диктатуры пролетариата и революционного крестьянства?

Тем, что диктатура буржуазии есть господство меньшинства над большинством, осуществимое лишь путем насилия над большинством, требующее гражданской войны против большинства. Между тем как диктатура пролетариата и революционного крестьянства, как господство большинства над меньшинством, вполне может обойтись без гражданской войны.

Но из этого следует, что политикой „нового" правительства станет политика спровоцирования неудачных частичных выступлений с тем, чтобы, натравив солдат на рабочих, или фронт на тыл, затопить в крови мощь революции.

Тем еще, что диктатура буржуазии есть диктатура тайная, скрытая, закулисная, нуждающаяся в том или ином благовидном прикрытии для обмана масс. Между тем, как диктатура пролетариата и революционного крестьянства есть диктатура открытая, диктатура масс, не нуждающаяся в обмане во внутренних делах и в тайной дипломатии во внешних.

Но из этого следует, что самые важные вопросы жизни страны, как, например, вопрос о войне и мире, постараются разрешить наши буржуазные диктаторы за спиной масс и без масс; путем заговора против масс.

Об этом ясно говорят первые же шаги правительства Керенского — Коновалова. Судите сами. Самые ответственные посты по внешней политике переданы в руки кадетско-корниловских столпов. Терещенко — министр иностранных дел, Набоков — посол в Лондоне, Маклаков— посол в Париже, Ефремов — посол в Берне, где собирается теперь международная конференция (предварительная!) мира. И эти люди, оторванные от масс, открытые враги масс, будут решать вопросы войны и мира, связанные с жизнью миллионов солдат.

Или еще: по сообщению газет „сегодня выезжают в Ставку Керенский, Терещенко, Верховский, Вердеревский", где „кроме обсуждения общего положения на фронте с участием Терещенко произойдет также совещание военных агентов иностранных держав, состоящих при Ставке" („Бирж. вед.").

Все это — в ожидании союзнической конференции, куда, в качестве Санчо-Панчо господина Терещенко, берут и небезызвестного Церетели, в связи с толками о налаживающемся империалистском мире. О чем могут шушукаться эти преданные делу империализма люди, как не об интересах империалистов, отечественных и русских, и к чему, собственно, могут свестись их закулисные переговоры о мире и войне, как не к заговору против интересов народа?

Сомнения невозможны. Правительство Керенского — Коновалова есть правительство диктатуры империалистской буржуазии. Провокация гражданской войны — такова его внутренняя политика. Заговорщицкое решение вопросов войны и мира — такова его внешняя политика. Утверждение господства меньшинства над большинством российского населения — такова его цель. Долг пролетариата, как вождя русской революции, сорвать маску с этого правительства и показать массам его настоящее контрреволюционное лицо. Долг пролетариата сплотить вокруг себя широкие слои солдат и крестьянства и удержать их от преждевременных выступлений. Долг пролетариата сомкнуть ряды и неустанно готовиться к грядущим битвам.

Столичные рабочие и солдаты уже сделали первый шаг, выразив недоверие правительству Керенского — Коновалова и призвав массы „к сплочению своих рядов вокруг своих Советов, воздерживаясь от частичных выступлений" (см. резол. Петр. Совета).

Слово теперь за провинцией.

И. Сталин.

Еще по теме