По материалам периодической печати за январь 1917 год.

Все даты по старому стилю.

Брест-Литовск 3 января 1918 года.

Сегодня происходило обсуждение по пунктам двух формулированных предложений — русского и австро-германского. В центре обсуждения стоял вопрос о политических предпосылках самоопределения народов Польши, Литвы и Курляндии. Кюльман высказался в том смысле, что германское правительство готово взять на себя обязательство произвести опрос населения на широкой базе, не позже чем через год после заключения вееобщего мира.

В завязавшихся после этого прениях Троцкий пытался выяснить, будет ли опросу населения предшествовать вывод оккупационных войск, хотя бы через год после заключения всеобщая мира. Кюльман после нескольких попыток отвести вопрос, вынужден был впервые открыто заявить, что германское правительство не может дать никаких обязательств на счет срока вывода оккупационных войск. Это призвание является самым важным заявлением в сегодняшнем заседании.
Стенограму пришлем завтра. Карахан.

***

Брест-Литовск, 3 января 1918 г.

В первых же совещаниях с украинской делегацией, в заседания 26-го декабря, мы заявили, что считаем совершенно недопустимым какие-либо частные совещания и вообще официальные совещания без осведомления о них украинской делегации и говорим, что будем осведомлять их о ходе и содержании всех наших переговоров с противной стороной.

Генеральный секретарь Голубович ответил нам, что он снесется с своим правительством в Киеве и что он уверен, что после этого сношения сможет сделать нам такое же заявление. С тех пор прошло восемь дней, но мы не получили такого заявления. С другой стороны, несмотря на нашу просьбу ознакомить нас с содержанием переговоров, имевших место между украинцами и австро-германцами до нашего приезда и продолжающихся попыток, мы до сих пор не получили никакой информации от украинцев.

В утреннем заседании 15 января при обсуждении вопроса об оккупированных территориях, Кюльман, между прочим, заметил, что границы этих территорий обсуждаются украинцами, и что это будет иметь свое влияние на наше обсуждение. Считая установленным факт дипломатических переговоров за нашей спиной со стороны украинской делегации, мы отправили сегодня им за подписью председателя нашей делегации тов. Троцкого следующее письмо:

Сегодня, во время переговоров с нами, председатель германской делегации заявил, что по вопросу об оккупированных территориях ведутся переговоры с украинской делегацией специально о границах, которые могут оказать большое влияние на этот вопрос. Мы, таким образом, снова констатируем, что делегация генерального секретариата, вопреки смыслу состоявшегося в первый день соглашения вопреки смыслу объективного положения, диктующего единство действий против общих врагов, вопреки революционной морали, которая не может допускать закулисных соглашений с империалистами, ведет по-прежнему за нашей спиной переговоры с австро-германской делегаций и, вопреки нашему настоянию и первоначальному собственному обещанию, не показывать нам протоколов этих переговоров.

Так как дело идет о жизненных интересах трудящихся масс России и Украины, то мы не только публично снимаем с себя всякую ответственность за наши переговоры, но и непосредственно обращаемся к Украинскому Центральному Исполнительному Комитету в Харькове с приглашением принять все меры к тому, чтобы интересы украинской народной Республики были достаточно ограждены от беспринципной и предательской закулисной игры делегации генерального секретариата.

Для вас не тайна, что всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет имеет в настоящее время несравненно больше прав представлять Украинскую Республику, чем Киевская Рада, и если мы не протестовали против вашего участия в переговорах, то исключительно в надежде на то, что пред лицом общего врага поведение ваше будет построено на элементарных демократических принципах и не создает почвы для конфликтов между вами с одной стороны, харьковским Центральным Исполнительным Комитетом и нами с другой.

Поскольку же ваша международная политика в соответствии с внутренней построена на закулисных сделках и предательстве дела демократии, мы считаем необходимым показать, что вы и по фактической своей силе совершенно не в праве говорить от имени независимой республики.

Л. Карахан.

Среда, 3-го января

Французские, американские и английские газеты рассуждают о мирных переговорах России с Германией, высказывая уверенность, что русские не пойдут на условия, предложенные Германией, и отмечают с глубоким удовлетворением неудачу этих переговоров.

Каждому ясно, что „союзные" империалисты хлопочут не о восстановлении права и справедливости, как они любят об этом кричать ежедневно, каждому ясно, что радуются они срыву переговоров исключительно из - за появившейся у них надежды на то, что, порвав с немцами, русские вновь пойдут проливать свою кровь за интересы „союзного" капитала.

Возможно, что действительно близится конец мирных переговоров, возможно, что мы стоим накануне новой войны, но все-таки, несмотря на все это, положение, в котором мы находимся теперь, существенно отличается от того, в каком находилась Россия в начале войны.

Тогда, по мановению царской руки, пошли миллионы пролетариев и крестьян, с тоской на сердце и посылая проклятья тому, кто послал их, пошли проливать свою кровь за чужое им, преступное дело.

Теперь пролетарий и крестьянин взяли в России всю полноту власти себе. Взяв власть, они захотели окончить преступную, братоубийственную войну, и с этой целью они пошли разговаривать с лакеями Вильгельма. Лакеи Вильгельма, с присущей им лакейской наглостью, предложили русским условия, на которые не может согласиться ни один честный революционер и социалист.
Как и следовало ожидать, русская революция с негодованием отвергла предложения немцев.

Таким образом, переговоры в первой своей части не удались и хотя неизвестно, что покажет дальнейшее, но нельзя закрывать глаза на то, что мы стоим накануне новой войны.

Теперь рабочий и крестьянин России идут на войну с сознанием того великого и святого дела, которое они будут вершить.
Они знают, что если будет литься кровь, то эта кровь будет искрой, которая зажжет пожар великой мировой социалистической революции.

Они знают, что их братья немецкие, французские и т. д. пролетарии не пойдут против них, что они не будут душителями русской революции. С сознанием этого бодро и уверенно выступят они на борьбу с западно - европейскими хищниками империалистами.
Никто не заставит их идти в бой, если они этого не хотят.

Социалистическая, народная армия не может нести службу по принуждению. Никто не может быть принуждаем к поступлению в эту армию.

Всем, кто не хочет гибели русской революции, всем, кто считает лучшей долей пасть в борьбе с капиталом за грядущий социализм, всем этим товарищам открыт свободный доступ в социалистическую народную армию.

Но напрасно радуются французские и английские хищники.

Война, которую принужден будет вести русский народ, будет войной не только против германского и австрийского империализма, но против империализма всех стран.

Все пролетарии, рабочие и крестьяне всего мира должны принять в ней участие.

Не может быть разделения пролетариев на русских, немецких, английских, французских, не может быть и разделения империализма.

Пролетариат всего мира, против всемирного империализма, вот с каким лозунгом пойдем мы на эту священную войну и пусть трепещут грабители всех стран, ибо „это будет последний и решительный бой“.

К мирным переговорам

Переговоры в Брест - Литовске ведутся двумя партиями, ставшими врагами не только из-за случайной политической комбинации. Переговоры ведут враги не только на почве войны, но и враги на почве классового различия. Это с самого начала накладывает отпечаток на характер переговоров. Германский генералитет понял это с первой минуты. Если он ухватился за Брест, как за место переговоров, если он выставил тяжелое орудие ультиматума и дал из него огонь даже раньше, чем русская делегация могла высказать свою точку зрения, то все это произошло по одной только причине: генералитет хотел изолировать русскую делегацию от широких народных масс.

Идеи русской революции, ее мирная программа должны высказываться в герметически закупоренном пространстве. Генералы и дипломаты, невосприимчивые к ним, должны представлять брандмауэр между пожаром русской революции и между рабочими массами Германии и всей Европы. Русская делегация прекрасно знала, что она теряет, если будет вести мирные переговоры в Бресте, главной квартире немецкого завоевателя. Но она знала также, что потеряет еще больше, если прервет переговоры из-за вопроса о месте, и где их вести. Народы жаждут мира, и срыв мирных переговоров может в их глазах получить оправдание лишь тогда, если они убедились бы, что он вызван соображениями, вытекающими из самых кровных интересов народа. Дело шло о том, чтобы не упустить ничего, что могло бы, как на ладони, показать массе русского и германского народа, кто хочет мира и какого именно мира он хочет. Поэтому, русская делегация могла откровенно признаться, что она подчиняется ультиматуму и объяснить, почему она идет на этот шаг. Когда Троцкий читал своим звонким металлическим голосом русскую декларацию, когда он ничего не скрывая и не прикрашивая, заявил:

„Вы с военной точки зрения сильное нас, но вы должны скрывать перед массами мотивы вашей политики. Мы более слабы, но наша сила вырастает по мере того, как мы разоблачаем вашу политику и поэтому мы остаемся".    

Когда он это говорил, тогда, казалось, слышны были в воздухе реяния гения будущего. В зале была гробовая тишина, и даже генералы, которые привыкли считаться только с осязательными фактами, даже они почувствовали, что из хаоса, который представляет мир, рождаются новые силы. А последующие заседания германской, австро-венгерской и русской делегаций показали, что, несмотря на военные поражения, эта новая сила, представленная русской рабочей революцией, не только не готова капитулировать пред грубой силой победоносного германского империализма, но бесстрашно смотрит ему в глаза.

Немецкая дипломатия была убеждена, что руководители русской революции примирились с фактами, созданными войной, но им желательно найти только ширму, за которой они могли бы скрыть капитуляцию. Но к их величайшему удивлению, они убедились, что русская делегация принимает серьезно во внимание еще и совсем другие факты—интересы народных масс, которые она не согласна подвергнуть распродаже.

С большим удивлением видят они, что представители русской революции борются не за то, чтобы победа германского империализма могла бы прикрываться лживым бонапартистским применением принципа самоопределения народов, но ведут наступление против самых сокровенных чаяний германского империализма. Мы не защищаем русской территории, если поляки, литовцы, латыши выскажутся за отделение от России, то мы это признаем, так же, как мы признали и решение Финляндии, несмотря на то, что наши войска могли бы навязать ей свою волю. Право на самоопределение народов для русской революции является не уступкой победоносному немецкому империализму, а является основным правовым принципом, который мы поддерживаем по отношению ко всем народам, в полной уверенности что оно является единственной основой, на которой народы могут встретиться для совместной работы.

Вы признали этот основной принцип на словах. Скажите же: согласны ли вы признать его и на деле, согласны ли очистить Польшу, Литву, Курляндию и предоставить ли их народам свободу решения. Согласны ли вы до такого решения отказаться от того, чтобы, опираясь на сделки с маленькими группами эксплуататоров разорвать на части эти области, навязать им военные и таможенные конвенции и монархические формы правления; скажите".

Так говорил Троцкий, и как искусно ни оперировал представитель германского империализма фон-Кюльман, он не мог скрыть того, что германский империализм намерен решения немецких баронов в Курляндии, решения незначительной части польской буржуазии, объявить решениями народов и вызвать у них уступки, которые искромсают живое тело народов и наложат на них обязательства в будущем. Он не дал еще прямого ответа, его надо будет еще вырвать, но скрыть желания германского империализма —это было свыше его сил, и как Кюльман и Чернин не были искушены в употреблении сладких фраз свойственных дипломатии, факты слишком ясны и определенны.

Шила в мешке не утаишь, потому что они чувствуют, как они демаскируют свое правительство, они стараются бросить подозрение на наше. Они сконструировали „инцидент", — будто бы произошедшую перепону и позиции русской делегации после рождественского перерыва, которую они приписывают влиянию согласия. Это предприятие им не удается. Державы согласия требуют признания права на самоопределение не для всех народов, они требуют его только для тех, которые находятся под господством центральных держав, равным образом, как они требуют его только для Индиии и Египта.

Мы боремся за свободу всех трудящихся и немецкие рабочие поймут нас,—они видели нашу борьбу с империализмом стран согласия в течение 8 месяцев, они видели как мы опубликовали тайные договоры и переписку, в то время, как германское правительство до сих пор еще не опубликовало свою переписку с австро-венгерским правительством за время последнего месяца до войны, и даже не смеет опубликовать интимную переписку германского императора с царем, акты, касающиеся переговоров с Англией относительно португальских колоний и сферы влияния в Малой Азии.

Нет, никогда не удастся этот фокус: представив русское рабочее правительство, как союзников французского, английского и американского капиталов немецкие рабочие поймут, что мы находимся в союзе только с международный пролетариатом. В некоторых частях его, когда мы пошли в Брест-Литовск, возникло опасение, что эта куча развалин может прославиться в истории, как место капитуляции русской революции перед германским империализмом, но если рабочие Европы получат сведения о ходе переговоров, то они узнают тогда, что представители русской революции выступают в Бресте, как правозаступники международного пролетариата. Пусть нас скоро обрадует весть, что германский и весь международный пролетариат провозгласил себя в этом нашем процесс против германского империализма судьями над германским империализмом.

Радек.

БРЕСТ-ЛИТОВСК, 3 января 1913 г.

От имени австро-германской делегации в заседании 1 января было оглашено нижеприводимое письменное заявление. Это заявление гласит:

„Предъявленные германской и австро-венгерской делегации русской делегацией предложения относительно положения дел в оккупированных центральными державами местностей России, настолько расходятся с мнениями союзников, что в предложенной формулировке их следует считать неприемлемыми.

Не касаясь более детальной оценки внешней формы этих предложений, нельзя не заметить, что они не носят компромиссный характер, к которому стремятся державы согласия, но скорее являются требованием с русской стороны, в котором отсутствует желание считаться со справедливыми доводами противной стороны. Тем не менее, австро-венгерская и германская делегации согласны еще раз, и на этот раз в формулированном виде, высказать свои взгляды на обсуждаемые вопросы и еще раз попытаться узнать, есть ли надежда на осуществление компромисса, которого они добиваюся по вопросу о части занятых союзниками областей, о чем трактовалось в пункте 1-м германского проекта.

Этот вопрос был уже достаточно обсужден и посему не нуждается в дальнейшем рассмотрении. Вопрос относительно занятых союзниками в настоящее время областей, живущих собственной государственной жизнью, следовало бы разделить хронологически на четыре периода:

1) на период с момента заключения мира с Россией до окончания русской демобилизации;
2) между миром с Россией и общим миром;
3) переходной стадии для новых народов и наконец
4) окончательную стадию, в которой новые государства вполне разовьют свое государственное строительство. Еще раз следует указать на то, что для центральных держав не так как для России, заключение мира с Россиею не влечет за собою общий мир, но что они вынуждены будут продолжать войну с другими противниками.

Союзные делегации вновь заявляют перед русским правительством, что по их мнению, органы, правомочные по конституции в этих новых государственных образованиях, следует пока считать и вполне уполномоченными выражать волю широких кругов населения.

Для вопроса о возникновении юридического лица государства большое значение имеет решение верховного суда в Вашингтоне от 1808 г., в котором указывается, что суверенные права Соединенных Штатов Северной Америки должны быть признаны вполне возникшими со дня объявления ими своей независимости, т. е. от 4 июля 1776 г., совершенно независимо от их признания Англиею в договоре 1783 г. „Flоrе drоit international cоdifix р 160“.

Союзные делегации приобщают к актам заявление „I". Из акта принадлежности оккупированных областей к составу бывшей Российской империи русское правительство не делает никаких выводов, которые налагали бы на население этих областей какие - либо государственно-правовые обязательства по отношению к Российской республике. Старые границы бывшей Российской империи, границы созданные насилием и преступлениями против народов, в частности и в особенности против народа польская, пали вместе с царизмом.

Новые границы братского союза народов Российской Республики и народов, которые хотят стать за ее пределами должны быть созданы свободным решением соответствующих народов. Поэтому, для русского правительства основная задача ведущихся переговоров заключается не в том, чтобы каким-либо образом отстаивать дальнейшее насильственное пребывание указанных областей в пределах Российского государства, но лишь в том, чтобы обеспечить этим областям действительную свободу определения их внутреннего государственного устройства и их международного положения.

В связи с этим следовало бы возбудить вопрос, в силу какого юридического отношения настоящее русское правительство признает за собой право и обязанность добиваться действительной свободы самоопределения этих областей всеми силами, даже при известных обстоятельствах продолжением войны. Если факт прежней принадлежности оккупированных местностей к территории бывшей Российской Империи не налагает на население этих местностей никаких обязательств по отношению к Российской Республики, то является с первого взгляда непонятным, на чем Российская Республика с своей стороны основывает свои права и обязанности по отношению к этому населению. Если же, однако, стать как это делает русская делегация, на ту точку зрения, что Русская Республика обладает таким правом, то возникает четыре вопроса, относительно которых следует добиться соглашения.

А именно:

1) вопрос об объеме территории;
2) вопрос о политических предпосылках, необходимых для осуществления права на самоопределения;
3) вопрос о переходном режиме;
4) вопрос о форме волеизъявления

К п. I) Утверждение, что право на самоопределение принадлежит целым нациями, а не равным образом и частям нации не соответствует нашему пониманию права на самоопределения, и могут вполне правомерно решать вопросы своей самостоятельности и своего отделения. Это однако отнюдь не означает, что границы оккупации должны иметь решающее значение в определении границ этих частей. Курляндия, Литва и Польша составляют и с исторической точки зрения народные единицы. Германия и Австро-Венгрия не имеют намерения включить в свой состав занятые ныне территории, они не намерены принуждать эти области к принятию той или иной государственной формы, однако они должны оставить за собой и за народами занятых областей свободу действий для заключения всякого рода договоров.

К п. 2) Что касается высказанного по этому поводу, то оно идет из того основного разногласия, на которое все время указывали союзники. Пока продолжается мировая война, вывод войск невозможен, однако можно стремится к тому, чтобы довести число их, если военные обстоятельства это разрешат, до размера необходимого для поддержания порядка и технических предприятий в стране. Возможно также стремиться создать национальную жандармерию. Что же касается возвращения беженцев и лиц, эвакуированных во время войны, то мы обещаем благожелательное отношение в разборе каждого отдельного случая. Так как этот вопрос не обладает решающим политическим значением, то он может быть передан в особую комиссию.

К п. 3) Русское предложение в своих подробностях недостаточно ясно и требует дальнейшая освещения, но несомненно следует признать, что по мере постепенного приближения к всеобщему миру, избранным представителям населения страны должно быть предоставлено право участия в делах управления в больших размерах.

К п. 4) Союзные делегации в принципе согласны с мнением, что волеизъявление народа, организованное на широких основаниях, должно будет санкционировать решение по вопросу о государственной принадлежности этих областей. Нам кажется не практичным ограничивать себя в этом вопросе только принципом референдума. По мнению союзных делегаций было бы достаточным волеизъявление представительного органа избранного или пополненного на широких основаниях.

Следует упомянуть, что и признанные правительством Народных Комиссаров государственные образования в пределах бывшей Российской Империи, как например, Украины и Финляндии, возникли не путем референдума, а по решению национальных собраний, избранных на широких основаниях.

Преисполненные желанием вновь попытаться придти к соглашению с русским правительством, правительства Германии и Австро-Венгрии сделали эти далеко идущие предложения. Но к этому они, однако, присовокупляют, что эти предложения составляют крайние рамки, в пределах которых они еще могут надеяться достигнуть мирного соглашения. При составлении этих основных положений они руководились не только своим долгом не ослаблять своей боеспособности, пока еще длится злосчастная война, но желанием предоставить некоторым народам, живущим по соседству с ними, возможность решить окончательно и самостоятельно свое будущее без того, чтобы они не попали в состояние крайней нужды, несчастья и отчаяния.

Соглашение между Россией и центральными державами по этим трудным вопросам возможно лишь в том случае, если Россия проявит серьезное желание придти к соглашению. И если она, вместо того, чтобы диктовать свои условия, посмотрит на дело и с другой точки зрения, то найдет тот путь, который один может привести к мирному результату. Только при предположении, что на лицо будут такие намерения, делегации союзных держав могут питать надежду на мирный исход конфликта".

После оглашения этого письменного заявления, Троцкий произнес большую речь, которую сообщим завтра.

Л. Карахан.

Еще по теме