В боях с белофиннами (01 февраля 1940 г.) - 21 Мая 2018 - Дневник

Дмитрий Александрович Балаханов — старый моряк. Он видел всякие виды на море. Хладнокровие, выдержка и мужество помогали ему выходить победителем в неравной борьбе со стихией.

В Красной армии Балаханов стал волевым, смелым, решительным воином, в котором сочетались большевистские качества комиссара сталинского типа.

Комиссар поспевал всюду — на партийное собрание в роту, на вечер самодеятельности, к красноармейской кухне, подолгу сидел в штабе с командиром за картой. Бойцы говорят:

«Там, где прошел наш комиссар, — там порядок».

Сам чуткий и требовательный, он воспитывал эти качества у командиров и политруков части. Заботу о людях Балаханов понимал по-ворошиловски, по-сталински. Вот его слова:

— Заботиться о бойце, это прежде всего значит: научить его отлично владеть оружием — винтовкой, штыком, гранатой.

Отеческая забота о людях, знание их нужд и запросов — отличительная черта комиссара Балаханова.
Ни одна мелочь не ускользала от внимания комиссара. Полковой письмоносец рассказывает:

— Встречает меня комиссар и спрашивает:

«Как дела?» «Ничего», — отвечаю.
«Нет, — говорит комиссар, — не ничего, а плохо».
«В чем, думаю, дело?.. Газеты и письма доставляю прямо на огневой рубеж, — чего еще надо? А комиссар все недоволен...».

Тут он меня научил.

«Надо, говорит, доставлять бойцам не только газеты да письма, а еще и бумагу, и конверты, и собрать от них письма для отправки домой».

А вот этого-то я и не догадывался делать...

...После успешного боя за деревню К. один из батальонов преследовал белофиннов больше десяти километров. Двигались лесом, вне дорог. Вечером батальон, наконец, стал на отдых. Аппетит у людей разгорелся так, что прямо невтерпеж. А кухни не сумели догнать подразделения, стремительно преследовавшие врага.

Комиссар немедленно нашел выход из положения: на обыкновенной домашней плите, в трех ведрах, приготовили обед на весь батальон. Когда заявились кухни, все бойцы уже были сыты.

Все бойцы, до одного, хорошо знакомы комиссару. Был такой случай. Полтора дня, не стихая, шел бой с белофиннами за крупный населенный пункт. Маннергеймовцы цеплялись за каждую складку местности. Но хитрый маневр, примененный комбатом Фаустовым, помог уничтожить врага: вражеские блиндажи стали могилой для самих хозяев.

Пришел Балаханов поздравить бойцов с победой. Выстроился весь батальон.

Комиссар вдруг спрашивает:

— А где пулеметчик Новиков?

Сразу увидел! Новиков, действительно, был ранен в этом бою и отправлен в госпиталь. Комиссар распорядился послать в госпиталь командира отделения, справиться о здоровья и передать привет. А то как же это: всех поздравляют, а Новикова забыли. Нехорошо!

...Инструктор пропаганды Илларионов дважды ходил в атаку на белофиннов. Последний раз он буквально упрашивал комиссара разрешить ему идти в бой.

— Помните, вы мне говорили, — убеждал Илларионов, — место инструктора пропаганды там, где комиссар с частью. А вы ведь всегда в атаку ходите!
— Ладно, пойдем, — согласился, наконец, комиссар, — только помни: чтобы штык, как часы, работал.

Илларионов дрался мужественно, хладнокровно. Уничтожил гранатой пулеметный расчет противника, миновал позицию этого пулемета, рвался вперед... Уже к исходу атаки Илларионова ранила пуля белофинского снайпера.

Балахонов заметил это первым. На руках, под огнем вражеских снайперов, вынес товарища с поля боя. Рана была опасная, нужно было немедленно отправить Илларионова в госпиталь. Между тем дорогу забила движущаяся нескончаемым потоком артиллерия. Балаганов отдал раненому своего коня, приказав ездовому:

— Доставить к врачам моментально!

Так, как вел себя в бою комиссар Балаханов, ведут себя те, кто всегда и всюду уверен в своих силах, в победе над врагом. Люди шли за ним не только, как за любимым начальником, их увлекал порыв большевика, бесстрашие, с которым комиссар кидался в наиболее опасные места.

Самым напряженным из боев, в которых участвовал Балаганов, был бой за деревню Т.

Перед боем комиссар собрал политруков и парторгов. Он говорил им о предстоящей задаче, о месте коммуниста и комсомольца в бою. В подразделениях проводились партийные собрания. Двадцать восемь лучших товарищей приняли в ряды большевиков. В ротах вышли «Боевые листки». Связист Соловьев, награжденный орденом Левина, вызвал на соревнование своих товарищей — пулеметчиков. Пулеметчики, приняв его вызов, в свою очередь вызвали саперов. Так началось боевое соревнование на быстрейший разгром врага.

Комиссар Балаганов был в самой гуще боя. Две роты залегли под сильным пулеметным и минометным огнем противника. Мост впереди оказался взорванным, переправляться по льду невозможно.

Комиссар приказывает саперам восстановить мост. Он работает вместе с ними. Коммунисты и комсомольцы по его примеру помогают саперам. Под огнем врага кипит самоотверженная работа.

Наконец, мост готов. В обычных условиях на это потребовалось бы несколько суток, а тут все было сделано за четыре часа.

Однако белофинны успели собрать за это время разбежавшихся солдат, подтянуть огневые средства. Четыре вражеских пулемета выдвинулись на высоту левее моста и открыли ураганный огонь. Головы не поднять! Балаханову в двух местах пробило рукава шинели.

Комиссар переползал от одной роты к другой, готовил бойцов, командиров, политруков к решительной атаке.

Две роты из второго эшелона пошли в обход. Вдруг в лесу загудели моторы. Это шли наши танки. Вот показался один, другой, третий...
Танки благополучно миновали мост и принялись подавлять огневые точки врага.

— Красноармейское спасибо нашим славным танкистам и саперам, — звучит голос Балаханова.
— За нашу родину, за родного Сталина, в атаку, за мной!

Сотни голосов подхватили пламенные слова любимого комиссара и дружно двинулись за танками. Впереди был комиссар. За ним — сотни и сотни бойцов, — вся часть! Патриоты социалистической родины, вдохновляемые героическим комиссаром.

Один белофинский бандит, притворившийся убитым, поднял голову. Видимо, он ждал, когда комиссар с ним поравняется. Маневр бандита заметил командир саперного взвода Сидоренков. Он поспешил иа выручку комиссару и гранатой уничтожил врага.

Танки продолжали давить огневые точки врага. Пехота колола белобандитов штыком, поражала гранатой.

Так был взят укрепленный рубеж врага. На этот раз белофинны не только лыжи, даже обувь сбросили, чтобы быстрее удрать. Им и снег не был помехой. Видно жарко пришлось от балахановского натиска!

В оставленном противником большом доме расположился командный пункт. Здесь же, на втором этаже, организовали пункт первой помощи.

Но бой еще продолжался. Враг бросил свои резервы и от обороны перешел к контратакам. Дом обстреливала вражеская артиллерия.

Первая контратака была отбита. Однако после непродолжительного боя белофинны кинулись во вторую контратаку.

Отбив вторую атаку, Балаханов с командиром вернулись на командный пункт. Снаряды белофинской батареи рвались недалеко от дома. Летели в окна разрывные пули. С группой санитаров комиссар на руках перенес раненых в каменное помещение первого этажа, где они могли находиться в большей безопасности.

Начальник штаба Морозов докладывает о только что полученном приказе—взять во что бы то ни стало деревню Т.

— Возьмем, — уверенно ответил Балаханов.

Вскоре собрались политруки и парторги. Комиссар внимательно выслушал их сообщения. Сам он говорил не больше трех минут.

— Еще один нажим, товарищи, — сказал комиссар, — и мы выбьем врага из укрепленных гнезд, а наши части, обходящие с флангов, добьют его живую силу. Дерзости больше!

Ночь перед атакой прошла спокойно. Огонь белофиннов умолк, лишь изредка доносились взрывы снарядов нашей артиллерии. Поддерживающие полк артиллерийские подразделения под руководством опытного артиллериста, ныне орденоносца, Токарева посылали в стан врага сокрушительные «ворошиловские килограммы».

За несколько минут перед атакой Балаганов позвал к себе секретаря партбюро Ивашенкова. Беседовали о росте парторганизации. За время боев большое число товарищей было принято в партию.

— Со вновь принятыми надо работать отдельно, каждому дать посильное поручение, привлекать к активной партийной жизни.

Разговор шел к концу.

— Да, товарищ Иващенков,—добавил комиссар, — сегодня в атаку не пойдешь.
— Почему?
— Потому что комиссар тебе приказывает, — твердо повторил Балахонов. — Потому что полку руководители нужны. Понятно?

Но хотя Иващенкову было понятно, о чем говорил комиссар, ему все же удалось добиться разрешения участвовать в атаке. Он шел вслед за Балахановым. Он слышал уверенный голос комиссара, зовущий бойцов в атаку на коварного врага, — за родину, за любимого Сталина! Он видел, иак впереди атакующих шел комиссар-богатырь, не знавший страха в борьбе, не знавший иного девиза, чем слово—победа!

...Слева от большой березы строчил пулемет врага. Балаханов ловко метнул гранату, и вражеская огневая точка смолкла. Вторая граната угодила в финского минометчика...

Бой шел к концу. Победа была за нами, за героическим комиссаром Балахановым.

Старший политрук-орденоносец Я. ВАТОЛИН

Три связиста

В знаменитой ныне батарее Героя Советского Союза старшего лейтенанта Маргулиса есть три связиста, которые получили сейчас боевые награды. Один из них тов. Королев награжден орденом «Красное Знамя», два других — тт. Квашнин и Мордвинцев — медалями «За отвагу».

С ними произошел случай, который показывает, что даже из самого, казалось бы, трудного положения есть выход.

Дежурили они на командном пункте. В то время, к которому относится рассказ, батарея еще не приобрела всесоюзной известности. Стояла она на огневом рубеже и била из своих тяжелых пушек по дальним целям врага.

Жизнь на батарее шла обычным путем.

Утром памятного дня бойцы, как всегда, проверили орудия, прочистили, управились с ними и подготовили их к бою.
Два связиста — Королев и Мордвинцев работали на командном пункте, а третий — Квашнин — отдыхал после дежурства в соседней землянке.
Время было обеденное. Бойцы гремели котелками, собираясь пойти к кухне, как вдруг услышали выстрелы справа.

Командир батареи старший лейтенант Маргулис поспешил на выстрелы, одновременно приказав связистам по телефону установить, что за стрельба на фланге.

Связисты соединились с огневой позицией.

— Кто стреляет? — спросил Королев.
— Показались люди в белых халатах. Завязали перестрелку с нашим дозором.
— Сколько их?
— На опушке человек двадцать.

Перестрелка продолжалась, выстрелы звучали громче, приближаясь к землянке, где находились связисты.

— Огневая! — опять вызвал Королев.
— Как дела? Сообщите!
— Белобандиты окружают батарею, — сказали оттуда.
— Сколько их? Установили?
— Много. Сообщите в штаб части. Нужна помощь.

Связисты оповестили штаб части.

Из штаба ответили:

— К вам вышел капитал Хоменко с разведчиками.

Королев позвонил опять на огневую.

— Идет капитан Хоменко с разведчиками, — передал он. — Держись, ребята!
— Нужна еще помощь. Белофиннов человек триста.
— Триста! — переглянулись связисты.

Они срочно начали вызывать штаб, но тока не было. Связь вдруг прервалась. Вызвали огневую — то же самое.

В это время вбегает в землянку третий связист — Квашнин.

— Землянка окружена, — говорит он, —я едва пробрался к вам.

Где-то поблизости начал частить пулемет.

— Хватит ли у нас патронов?
— Будем бережно тратить.

Все трое схватились за винтовки. Выглянули из ровика наружу.

Со всех сторон к ним приближались белофинны. По входу в землянку ударила пулеметная очередь.
Связисты укрылись за стену землянки и начали отстреливаться из винтовок.

Белофинны не решались открыто напасть на землянку. Они продолжали обстреливать ее, но близко не подходили. Они, казалось, чего-то ждали. Неужели их останавливали три винтовки связистов? Или они поджидали, пока подойдут еще другие, чтобы навалиться скопом на трех красноармейцев?

Вдруг отважные бойцы слышат: что-то упало возле землянки, покатилось в ровик. Взрыв.

— Бросают гранаты, сволочи!

Граната не причинила вреда. Однако она показала, что враги твердо решили выкурить их из землянки.
Новая граната покатилась в ровик, взорвалась в нем, но также не причинила им вреда.
Третья граната влетела в самую землянку. Казалось, она сейчас наделает бед. К счастью, в землянке были высокие земляные нары. Связисты забрались на них, прижались к стенке.

Граната взорвалась на полу. Их обдало землей, но ни один осколок не попал в них. Все были целы и невредимы.

— Сейчас они вбегут сюда! — крикнул Королев.

— Приготовьтесь. Будем отбиваться до последнего.

У входа в землянку показалась фигура белофинна. Связисты выстрелили. Фигура исчезла.

Несколько минут никто не показывался у землянки. Связисты, с винтовками наготове, ждали нападения. Но у врагов, очевидно, появился какой-то новый замысел. Видя, что связистов атакой не возьмешь, они решили действовать иначе. Над головой бойцов послышались шаги. Кто-то тронул железную трубу, выведенную наружу. В углу землянки стояла печурка, от которой шло тепло.
В трубе вдруг что-то громыхнуло, ударило в печку. Послышался глухой взрыв...

В землянке было темно. Бойцы не видели друг друга. Они просто обменялись дружескими словами, последним напутствием...

— У нас мало патронов, — сказал Мордвинцев.
— Будем стрелять по одному. Бить наверняка.

Три героя были отрезаны от всех. Они были окружены врагами. Они решили дорого отдать жизнь. Умереть, но врагу не уступить.
Во врагов полетели пули из маленькой землянки. Трое храбрецов сделали ее неприступной крепостью, гарнизон которой готов умереть, но в плен не сдаться.

Ничего не могли поделать с этой крепостью враги.

Когда вскоре послышался знакомый голос Маргулиса:

«Вперед! За родину! За Сталина!»

— к горстке бойцов, которых вел в атаку отважный командир батареи, присоединились трое храбрецов-связистов.

Банда белофиннов была разгромлена...

* * *

У входа в землянку висит и посейчас еще та же плащ-палатка, что была во время боя. Она вся изрешечена пулями и осколками гранат. Связисты починили трубу, развороченную гранатой.