Угрозы и насилия - 20 Декабря 2017 - Дневник

Гражданская война разгорается изо дня в день. Анархия ширится и растет. С каждым днем увеличивается распад общества и государства. Уничтожаются последние основы гражданского мира и общежития.

Большевики творят свое дело разрушения.

Они уже давно перешли от слов к делу. Но все еще казалось, что есть еще какой-то предел, далее которого они не пойдут, что есть еще такие уголки человеческого бытия, куда не посмеет заглянуть их полицейско-самодержавная государственность.

Но все ожидания превзошли себя и все надежды обмануты.

Теперь уже ясно, что они ничего не могут создать. Но, не будучи в состоянии что-либо создать, они стремятся к всеобщему разрушению, видя хотя в этом оправдание своего существования.

Но, объявляя войну всех против всех, разгоняя петроградскую и московскую городские думы, расправляясь с сенатом, подвергая арестам всех, кто не с ними или против них, они идут только по линии наименьшего сопротивления.

Они не смеют остановить безумствующую толпу, которая расправляется самосудом с честными работниками, они не смеют разогнать пьяную ватагу, они в бессилии разводят руками, когда требования толпы обращаются к ним самим. Они не смеют этого сделать, ибо они рабы собственной власти, они рабы собственных насилий.

Они творят насилия потому, что они не могут их не творить: в этом весь смысл их существования в глазах той массы, которая им потворствует и которой они потворствуют. Вся сила их в том и заключается, что они в каждую минуту готовы к насилию ради диких инстинктов толпы. Они ведут толпу, когда они сами идут к насилию, но они отступают пред ней же, когда толпа заявляет им свои требования.

Душа печать, они не смеют закрыть ненавистное им «Дело Народа» только потому, что типография и редакция последней охраняется вооруженными партийными работниками.

Их путь—путь разрушения по линии наименьшего сопротивления.

Но им этого мало. Они все еще грозят.

Они отвергают принципы, ими самими провозглашенные, когда они стали опасны их власти. Свободу национальностей и свободу самоопределения они ставили во главу своей деятельности, пока им нужно было разрушить единство России, когда им нужно было распылить внимание граждан, когда этим путем они надеялись подготовить почву для захвата власти.

Теперь это миф для них; теперь это в их глазах контрреволюция. Правительство российской республики объявляет войну украинской раде. Дон объявляется ими мятежником. Отложению Сибири они угрожают штыком. Или это не угроза, когда они говорят, что идея областничества теперь—идея буржуазных цензовых элементов и что этот вопрос в конце концов есть только вопрос о соотношении сил. Ведь, это самое соотношение сил определяется только штыками, теми штыками, на которые опираются они и к которым никогда не прибегала истинная демократия. Ведь, это же именно так, ведь, если бы истиннная демократия хотела опереться на штыки, так их, теперешних вожаков, не было бы уже после июньских дней.

Они все насильничают и грозят.

Их головы не способны проникнуться настоящим уважением к свободе; их руки способны складываться только в кулак; насилие—их смысл, насилие—их оправдание.

Кто их враги? Каледин, Корпилов? Их ли только они объявили вне закона?

Нет, вне закона объявлена вся Россия, мыслящая иначе.

Как в былые времена, христиане с восторгом шли на костры и растерзание, видя в этом оправдание своей веры, в торжество своих идеалов, так скоро без страха и колебаний пойдут на муки и страданья от руки насильников и все те, кто не приемлет их символа веры. И в ореоле их страданий и жертв, пока, быть может, непонятных для массы, загипнотизированной заманчивыми лозунгами, вырастут идеалы истинных борцов за интересы демократии и свободу России.

Насилие может победить тело, но не может задавить человеческого духа. В этом трагедия их царствия и в этом же залог победы над ними.

Корнилов, Каледин. А где же имена тех, кого издавна знает Россия, как старых борцов за свободу и революцию, которых вы гоните, величая корниловцами, и которые борются с вами, которые раньше боролись с самодержавием, и которые вам шлют свое презрении и проклятие?

Или они не признают диктатуры пролетариата, или они просто отрицают ваше насилие потому, что вы не пролетариат, а только прикрываетесь именем его, как когда-то самодержавие прикрывалось именем народа да милосердию Бога.

Творя насилие, они забывают, что насилие кует насилие не только против них, но и против тех идеалов революции, которые были провозглашены несколько месяцев назад. Они забывают законы реакции, в силу коих одна крайность родит другую.

Они думают, что насилие не имеет конца; они не видят еще близкого бессилия своего. Они только грозят и не чувствуют, как их угрозы теряют свою силу, ибо нельзя, ведь, пугать человека каждый день: человек привыкает к страху, и из этого страха рождается смелость.

Голос московских печатников

На митинге 3 декабря, в день манифестации в защиту Учредительного Собрания, рабочие и служащие московских газет после демонстративного ухода ничтожного большевистского меньшинства приняли резолюцию:

«В эти позорные дни величайших надругательств над правами демократии считаем гражданским долгом выразить протест и глубокое возмущение против власти насильников и захватчиков, стремящихся по примеру старой власти задушить всякое проявление свободного слова.

Прикрываясь именем солдат, рабочих и крестьян, эта власть, опираясь на грубую силу штыков, безнаказанно всенародно чинит свои преступные деяния: систематически закрывает газеты, реквизирует типографии, угрожает тюрьмами, тем самым возвращая страну к самым черным дням царского произвола и реакции».

В резолюцию включен также протест против «бессмысленного декрета» о монополии объявлений.

Далее резолюция говорит:

«Рабочие и служащие московских газет, оставаясь верными демократии, считают свободу печати элементарнейшим правом демократического государства, а потому это право должно быть для демократии святым и ненарушимым.

Против насилия над свободой печати, мы, рабочие и служащие московских газет, считаем необходимым бороться всеми имеющимися средствами, к чему призываем всех рабочих печатного дела г. Москвы и других городов; к этой борьбе призываем всю демократию».

Принята резолюция и о поддержке Учредительного Собрания.

Чего не было при самодержавии

Характерный факт нашей «свободы» печати рассказываю «Русские Ведомости»:

В типографию петроградской газеты «Век» на другой день после ее закрытия явился комиссар по делам печати г. Минкин (наборшик «Новой Жизни») и предъявил ордер на закрытие газеты.

— Но газета ужа закрыта вчера,— заявили комиссару.

— Как закрыта?—спросил комиссар.

— Комиссаром литейного совета рабочих и солдатских депутатов.

— Он не имел никакого права закрывать вашу газету,—заявил Минкин.

Это закрытие было «незаконно», и комиссар предъявил «законный» ордер на закрытие «Века».

Таким образом газета «Век» была закрыта дважды: один раз «незаконно», а другой раз «законно».
Выявляются истинные причины закрытия «Русскаго Слова».

Закрытие «Русского Слова», - говорит «Власть Народа»,—для некоторых кругов, 6лизких к московским «Известиям Совета Раб. и Солд. Деп.», не явилось неожиданностью: там давно уже был поставлен и обсуждался вопрос об экспроприации типографии «Русского Слова», как лучшей газетной типографии в России, для печатания «Известий».

Ныне, когда вопрос о развитии тиража «Известий», в связи с гонениями на печать, стал на очередь, мечты, хоть на время, могут осуществиться.

То же было проделано в Петрограде и с «Русской Волей», в типографии которой печатается большевистская «Правда».

И между тем, петроградская «Правда» —после безвозмездного завладения десятками тысяч пудов бумаги «Русской Воли»—объявила своим читателям, что, в виду сильного повышения цен на бумагу она вынуждена повысить розничную цену своих номеров до 25 к.

Надо думать, что мы увидим такие же объявления и в московских «Известиях» и «Социал-Демократе».