Материал из журнала "Нива" за сентябрь 1916 года.

Непомерная дороговизна всех предметов потребления и страх перед еще большим ростом ее в ближайшем будущем заставили наконец и правительство и общество серьезно задуматься над создавшимся положением вещей. Для всесторонней разработки грозного вопроса об обеспечении продовольственными запасами армии и мирного населения России был созван съезд уполномоченных министерства земледелия с участием представителей земств, городов, министерства военного, финансов, торговли и промышленности и государственного контроля. Съезду предстояло разрешить весьма трудную и щекотливую задачу—определить те нормы твердых цен, по которым рожь, пшеница, овес, ячмень и другие продукты сельского хозяйства могут сбываться на рынке без ущерба для сельских хозяев; в случае же несогласия последних продукты подлежат принудительному отчуждению путем реквизиции.

Нет ничего более спорного, чем справедливость, особенно в тех вопросах, где сталкиваются противоположные интересы. Каждый толкует ее по соображению своих собственных выгод и по слабости человеческой считает справедливым только то, что приносить ему выгоду.

Относительно хлебных цен спор интересов идет главным образом между промышленными городами, заинтересованными в получении как можно более дешевого хлеба, и земледельческими деревнями, заинтересованными в том, чтобы продать производимый хлеб как можно дороже.

Нормальная экономическая жизнь страны требует известного равновесия между фабричной и сельскохозяйственной промышленностью и сохранением определенных норм доходности. Когда доходность земледелия падает ниже нормы и даже превращается в убыток, земледелец перестает обрабатывать землю, запашки сокращаются, начинает ощущаться недостаток продуктов, и цена на них поднимается вдесятеро.

Таким образом за убытки земледельца в конце концов приходится переплачивать тому же фабричному рабочему. Приблизительно такая картина наблюдается и в настоящее время, характерное значительным недосевом озимых и яровых полей и плохой и неполной уборкой обещавшего быть блестящим урожая. Уже само по себе сокращение посевной площади неоспоримо свидетельствует о резком и угрожающем падении доходности сельского хозяйства, потому что при высоких доходах каждый хозяин стремится всеми силами расширить свои операции, а не сократить их.

С другой стороны столь же неоспорима в то же время и нестерпимая дороговизна хлеба в том виде, в каком он поступает непосредственно в народное потребление из булочных и хлебопекарен. Таким образом получается поистине странное явление: зерно отдает сельский хозяин чуть ли не дешевле, чем обходится его производство, и оно попадает к потребителю по цене более высокой, чем это допустимо в интересах государственного порядка и экономической справедливости. В равной мере страдает и производитель и потребитель.

Кто же остается в выигрыше? Очевидно, посредники -хлеботорговцы, мукомолы и пекаря.

Столь же очевидно, что при сохранении существующей организации хищнического посредничества никакие высокие твердые цены не спасут производителя от убытков, потому что хлеботорговцы просто не будут покупать по ним зерно, и никакие низкие твердые цены не спасут потребителей от дороговизны хлеба, потому что они не помешают посредникам— хлеботорговцам, мукомолам и пекарям—драть с покупателя втридорога. Следовательно для установления нарушенных норм экономической жизни России необходимы совсем не произвольно-назначенные „твердые цены", а правильная общественная и корпоративная организация сбыта зерновых продуктов, нормировка посреднической прибыли, корпоративная же или общественно-государственная постановка мукомольного дела и вообще энергичные меры обуздания торгово-промышленного хищничества, перешедшего все границы и пределы.

Весьма вероятно, что соблазн спекулятивного хищничества заразил и кое-кого из сельских хозяев. Быть может, многие из них в глубине души совсем не прочь заработать хороший куш и поправить свои дела на общенародном несчастий. Но для осуществления этого желания они должны были бы составить, по примеру остальных промышленников, огромный всероссийский синдикат, не позволяющий ни одному хозяину продавать зерно ниже назначенной цены, запастись колоссальным капиталом, дающим возможность воздерживаться любое время от продажи, и стать полновластными господами хлебного рынка. В действительности такого синдиката у нас нет и в помине, запасного капитала у подавляющего большинства даже крупных землевладельцев не хватает и на уборку урожая, выжидать хороших цен им не с чем, а приходится часто сбывать все, по чем дадут, и диктаторская власть над рынком принадлежит не сельским хозяевам, а хлеботорговцам.

Сверх того ничем не ограниченная работа спекуляции чрезвычайно повышает общую стоимость хозяйства. Цена хлеба не может не повыситься от повышения цен на сельскохозяйственные продукты, на удобрение, на труд, и проч. и проч. Она—производная всех этих данных, сумма всех слагаемых. Попытка строго нормировать цену зерна при сохранении полной свободы спекулятивных цен на все, что нужно для земледелия, равносильна произвольному уменьшению суммы без предварительного уменьшения слагаемых.

Такая мера более чем несправедливая: она непоследовательна и потому нецелесообразна. Ни для кого не секрет, что многие промышленные, мануфактурные и коммерческие предприятия дают в наше тяжелое военное время несообразно высокие дивиденды: от 50 до 100 и даже до 200% основного капитала.

Спрашивается: может ли земледелец, переплачивающий на всем тройные и даже десятерные цены, продавать свои продукты по прежним скромным ценам?

Решительные меры борьбы с дороговизной можно только приветствовать, но для того, чтобы они могли дать какие-нибудь результаты, необходимо, чтобы борьба с дороговизной велась на всем поле экономической жизни страны, а не ограничивалась только одною, притом наименее доходною, отраслью ее.

Твердые цены на зерно принесут осязаемую пользу народу и государству только тогда, когда соответственные твердые цены будут установлены и на муку, и на печеный хлеб, и на одежду, и на обувь, и на спички, и на машины, и на железо, и на каменный уголь, и на все остальные предметы народного потребления.

Опасная для государства дороговизна исчезнет не раньше, чем оно поймет повелительную необходимость властной рукой задавить жадную спекуляцию и положить предел беспредельному хищничеству частного капитала, нагло смеющегося над полицейскими таксами и вынуждающего власть и общество к полной покорности путем искусственного снятия таксированных продуктов с рынка потребления.

Еще по теме