Материал из журнала "Нива" за август 1916 года.

В нынешней войне многих поразило выступление Германии совместно с Турцией — христианского государства с государством иноверческим, государства сугубо-европейского с сугубо-азиатским. Многие видели в этом „противоестественном" союзе нечто атавистическое — возврат Германии к временам дохристианского варварства.

Между тем в союзе этом, даже помимо узко-политических и экономических причин, имеется большая доля исторической закономерности, которая объясняет и оправдывает его. Оправдание это коренится в том, что Германия нынешнего времени есть не что иное, как Турция прежних времен, или, иначе говоря, Турция в прежние времена была для Европы тем же, чем является в настоящее время для Европы Германия:- гнездом организованного милитаризма.

Оба эти государства имеют таким образом идейное родство и сходство. И если проследить эту историческую аналогию далее, то можно усмотреть участие в данном историческом и идейном родстве и болгар.

Турция—гнездо милитаризма. Так было, по крайней мере, в средние века, в ту счастливую и удачную для этого государства эпоху, когда оно только что сложилось в своих новых, европейских и малоазиатских границах и с невероятной энергией подчиняло и ассимилировало балканские христианские народы, угрожая все более и более даже самой Византии.

Может показаться странным: какое-такое особое гнездо милитаризма могло быть в Европе в те времена, когда вся вообще Европа представляла собою вооруженный лагерь?

Тринадцатый и четырнадцатый века были веками всеобщих кровопролития и междоусобиц. Но, тем не менее, факт остается фактом: в вооруженной с ног до головы Европе до половины XV века не было настоящей регулярной армии. И турки сказали новое слово в военном деле искушенным в войнах христианским народам и на долгое время сделались пугалом Европы—совершенно таким же, каким была для Европы в нынешнее время Германия.

В средние века каждый был воином, и, быть может, поэтому не было специально военного сословия, если не считать профессионалов-наемников, ландскнехтов, которые продавались за жалованье любому государю. Такие наемные войска, имевшиеся почти у каждого короля, разумеется, не могли никоим образом считаться настоящей национальной армией да и не были многочисленны. Наемная лейб-гвардия редко превышала 3.000—5.000 человек и во время войны не могла идти серьезно в счет, ибо прежде всего должна была защищать личную неприкосновенность своего хозяина. Настоящее же войско собиралось каждый раз аd hoс из дворян и их подчиненных (крестьян, арендаторов и т. п.). Каждый такой дворянин приводил с собою королю свое собственное маленькое войско, которое он успевал и мог сообразно своим средствам собрать и вооружить. В общей массе эта иррегулярная армия, может быть, и отличалась храбростью, но она была и плохо вооружена и плохо дисциплинирована и не была объединена общей организацией. И, повторяем, это было в те времена, когда война была почти естественным состоянием для Европы.

Еще хуже в этом отношении обстояло дело в государствах Балканского полуострова, которым прежде других пришлось испытать натиск турок. Политические неурядицы, господствовавшие на полуострове пред турецким нашествием, ослабили феодальные королевские войска, и без того слабые. Достаточно сказать, что Лазарь, царь сербский, нашел нужным пред Коссовской битвой включить в свой манифест войскам страшное заклятие и анафему тем из его воинов, кто откажется следовать за ним на Коссово поле.

И вот в такой-то хотя и привыкшей к войнам, но по существу невоенной среде, появились турки с их своеобразной и, надо им отдать справедливость, талантливой и продуманной военной организацией.

Пред государствами скорее „штатскими", чем военными, выросло государство типично военное, аккуратно и крепко слаженное, как одна сплошная армия, и все проникнутое идеей завоевания неверных во имя Пророка. Мало того: это было государство-ассимилятор, обладающее способностью привлекать к себе не только военным путем, но и путем чисто мирным соседние народы и внедрять их представителей в свой состав. Турки, как и нынешние немцы, были чрезвычайно озабочены усилением своей государственности путем ассимиляции. Но в то время, как у немцев ассимиляция шла центростремительно, и они сами шли со своим языком и влиянием в чужую страну, турки действовали центробежно: они привлекали чужеземцев к себе, в свою страну, и создавали из них новых турок в пределах самой Турции.

Они действовали тем, что охотно предоставляли даже высшие служебные должности и места кому угодно из иностранцев, наравне с турками, не делая из этого никаких национальных и религиозных „вопросов". При дворе османдисов легко могли получить доступ к самым высшим чинам и сербы и болгары и греки. В христианских государствах Балканского полуострова всегда было много лиц, недовольных государственным режимом. Из протеста они охотно шли к туркам, и те не менее охотно их принимали. Кроме того, очень часто многие даровитые болгары, греки и сербы не могли у себя на родине возвыситься над тем положением, в котором они родились и находились; они тоже отправлялись к османам и находили там открытый путь к славе, богатству, почестям, к посту бейлер-бея (главнокомандующего), к ковру великого визиря и даже к браку с султанской дочерью или племянницей.

Не трудно представить, насколько плодоносна была для турок система этого „сманивания". И сманивание это совершалось тем легче, что в балканских государствах общественные и политические порядки были чрезвычайно плохи, и людей, имевших полное основание быть недовольными своим отечеством, было там всегда очень много.

Кроме того, почти всегда имелось несколько претендентов на Императорский престол в Константинополе и на царские троны Болгарии, Боснии и Сербии. Эти претенденты обращались за помощью опять-таки к туркам и мечтали завладеть властью при их помощи. Все эти христианские перебежчики, претенденты и авантюристы, систематически соблазняемые турками, значительно усиливали турецкую власть и турецкое войско. Их было очень много. Некий Бертран де-да-Брокьор, владелец Вье-Шато, советник и первый конюший герцога бургундского Филиппа Доброго, посетивший в 1423 году балканские государства и составивший для герцога описание своих путешествий, говорит, между прочим, следующее о турецком войске:

"Между ними множество христиан, обязанных служить султану: греков, македонян, албанцев, славян, валахов, болгар и т. д. Турки держат их в строгом подчинении В турецкой армии, во время битвы на Коссовом поле, было множество греческих, болгарских и боснийских воинов. Эти христиане принуждены были, по воле турок и благодаря их адской организованности в военном деле, истреблять своих братьев-христиан. Не легко мирилась их совесть с таким положением дел.

В начале великого боя при Бовине между турками и валахами (в 1394 году) знаменитый король Марко, сражавшийся в рядах турецкой армии, обратился к своему родственнику Константину Драгашу (деду последнего византийского императора) со словами: "Молю Бога, чтобы он дал победу христианам, хотя я поплачусь за это своею собственною жизнью!“

Со скорбью, с угрызениями совести, с душевной болью и гневом христиане сражались против христиан-и ничего не могли поделать против политики турок, умевших с дьявольской ловкостью и энергией вносить разлад и моральный распад в среду балканских народов и пользоваться этим для усиления собственной силы и власти. Разве нельзя видеть в этой беспринципной и безнравственной ассимиляторской политике совершенно тех же принципов, которыми пользуются и современные немцы, в качестве колонизаторов и культуртрегеров?

Но это еще не все. Заботясь о приращении боевых элементов, эти насадители организованного милитаризма в Европе додумались до того, чтобы брать дань с побежденных народов войсками.

Побежденное государство обязывалось поставлять контингент лучших войск для султана. Следует особо отметить это обстоятельство; турки вообще стремились провести своеобразный, чисто-дьявольский принцип в свою военную организацию: они стремились, по возможности, заимствовать материал для своей армии не из среды турок, но из посторонних, преимущественно христианских народностей. Они хотели, чтобы сила, которой суждено покорить христианство, была доставлена врагами ислама. Зачем, в самом деле, проливать кровь правоверных, подвергать их жизнь опасности и расходовать силы страны, когда „пушечное мясо" можно добыть из других государств? Надо только основательно потурчить эту чуждую военную силу и держать ее в крепкой узде. И вот соседние побежденные страны облагались данью войсками, и, что еще удивительнее, турки, как увидим ниже, брали в плен при каждом своем набеге здоровых христианских детей, специальным образом воспитывали их и превращали в преданных мусульманству воинов.

При таких условиях эти милитаристы средневековья выработали страшный „бронированный кулак", висевший над Европой в течение нескольких веков, пока удары, нанесенные ему Потемкиным и Суворовым, не уничтожили почти всего его военного обаяния и не превратили „гнездо милитаризма" в „больного человека".

Турция. Гнездо милитаризма в средние века. Часть 1

Турция. Гнездо милитаризма в средние века. Часть 2