Новая буржуазия

Наша буржуазия раздавлена и как будто нет ей возврата к старому. На скошенном лугу начинаются новые посевы. Эта власть советов спешит устроить новую жизнь для равного всеобщего труда.

И не успели еще пробиться первые всходы, которых мы ждем, как идут непрошенные гости. На нашем лугу растут новые травы Их много и горе нам, если не примемся за них теперь же, пока новые всходы нами посеянные не окрепли, так что придется снова точить косы. Но тут уж работа будет труднее, потому что то новое, что растет, новая буржуазия, многочисленнее и опаснее старой.

У старой было много грехов. Мы их видели, буржуазия их не скрывала, не таилась. Буржуй был буржуем и был на виду.

Но вот новый. Кто он?

Вот едет в вагоне баба с пятью кувшинами. В рваной кофте, в дырявых башмаках. Другая еще хуже, везет яблоки. Яблок теперь много по Москве и Питеру, но цены такие, что не купить и половинку. Покупают с голоду.

Одна такая баба везла яблоки и в вагоне маленькие продавала по 75 к. штука. Ее застыдили, что дорого. Баба озлилась. Ничего почти не наживаю. Мера-то 35 рублей самой стала.

— А сколько в мере яблок? Спросил кто-то.
— А 200.    

В вагоне зашумели:—это значит яблоко ей стало по 17 коп., а она продает по 75 к.

Баба поняла, что влопалась и поспешила уйти.

Молочницы, яблочницы, селедочницы.... Все рваные, все наживают сотни рублей в день.

Я жил у мужика. Он посадил 10 мешков картошки и собрал 120. Продавал по 60, потом уж по 50 и по 40 р. меру. Сам не рыл. К нему приходили из города жены рабочих и другой бедноты люд и просили: сами нароем, только продай.

И рыли. И за месяц на моих глазах мужик выручил больше 12.000 за картошку.

И что он сделал с ними?

Проел.

Каждую неделю приезжал откуда-то его сын, привозил пшена, сала, белой муки. Сами резали баранов, добывали сахар и с утра уже горело в печи и дети набивали себе рты сдобниками, а старшие набивались до отвала всякой снедью и жаловались, что жизнь ноне стала невтерпеж.

И вот разница между старой и новой буржуазией.

Новая прикрывается своим лохмотьями, потому что не чувствует потребности одеться. Да ей и выгодно походить на бедняка. Она нахально и громко спорит с милицией, ругает буржуев. Но еще больше ругает советскую власть, борющуюся со спекуляцией. Советская власть им теперь не нужна, потому что теперь время грабить и боязнь, что отнимут так быстро нажитое.    

Старая буржуазия грабила. Но часть награбленного, бывало, шла на дорогие картины и вещи, собирались предметы искусства, строились бывало, школы, больницы. Буржуазия, словно стыдясь, спешила отдать хоть частичку.

Кому отдают эти новые?

Их вы увидите в магазине, где нет теперь буржуя. Там они не торгуясь покупают сыры и колбасы.

Товарищи, берегитесь новых буржуев. Они, пока вы боретесь за лучшее будущее, ловят рыбу в мутной воде, они скоро станут капиталистами и ничего потом с ними не поделаете, потому что они тотчас же выставляют лохмотья и свое бедное происхождение и называют себя бедными и требуют отношения, как к бедному.

Если теперь не прекратите эту гнусную спекуляцию замаскированных новых буржуев, они возьмут вас сами и с ними справиться будет потруднее.

Над этим надо подумать. Новая буржуазия уже родилась, она плодится и размножается.

Максим.

(Роста)

Известия Вологодского губ. исполкома раб., крест. (красноарм.) деп. 1918 № 238, 1 ноября (19 окт)