На муках голода

Чудовищным, гнусным казалось нам, когда Рябушинские мечтали перед московским августовским совещанием о том, что костлявая рука голода придет на помощь буржуазии. Но реакционеры—не краснобаи. Они не только мечтали, они пытались осуществить этот план. Они пытались отрезать нас от хлебородных окраин, они это желают и ныне, поддерживая все контрреволюционные шаги, участвуя во всех контрреволюционных выступлениях, откуда бы они ни шли.    

Пламенные патриоты, когда их патриотизм оплачивался миллионными военными прибылями и чудовищными спекуляциями,— на словах самые непримиримые ненавистники немцев они приветствуют немцев, помогают им захватывать Украину, Дон, Крым, помогают чехословакам, дутовцам, щербачевцам.

Один единый фронт устанавливают они: Эйхгорн и Скоропадский— на Украине, Родзянко - на Донщине, Колчак—на Дальнем Востоке, Дутов—на Урале и Савинковы— по всей России, только отдельные звенья одной и той же ударной цепи, которой хотят сковать трудовую Советскую Россию.

Но во сто крат гнуснее, подлее, чудовищней реакционная роль тех, кто прикрывается именем социалиста, социал-демократа, и на деле расчищает дорожку этим Скоропадским.

Какая разница между реакционером, капиталистом Рябушинским и социал-предателем меньшевиком Колокольниковым.

Не предлагал ли он:

Свалить большевистские Советы, хотя бы ценою голода масс?

Не мечтал ли он, подобно Рябушинскому, что костлявая рука голода толкнет пролетариат назад?    

Куда назад? О! эти господа знают куда; ведь звал же их центральный орган: назад к капитализму! Ведь, говорили же они это на своем съезде!

Когда-то зубатовцы шли к рабочим и говорили им: не верьте партийным людям, выбирайте беспартийных людей. И подсовывали рабочим своих «беспартийных» кандидатов, служивших в охранке. Теперь социал-предатели, потерпевшие поражение на перевыборах в Советы, идут на заводы и говорят: дали вам Советы хлеб? Нет, не дали. Дали демократический мир? Нет, не дали.

Да здравствует Учредительное Собрание! Выбирайте собрание уполномоченных—беспартийный. И подсовывают своих же Колокольниковых. И разъезжают, как гастролеры, по Москве, по другим городам и там мутят рабочую массу против Советов.

На чем строят они свой успех в революции? На муках голода, помогают белогвардейцам, помогают чехословакам, помогают спекулянтам, срывают хлебную монополию.

Гоните их прочь, этих болтунов, этих предтеч Скоропадского, этих агентов, расчищающих дорогу для Красновых и Дутовых!

Гоните их прочь, этих людей, играющих на голоде масс! Гоните их, потому что они помогают сейчас тем, кто захватывает пути, по которым движется хлеб!

Страшное время переживаем мы. Горе тем, кто усиливает муки голода! Окруженные со всех сторон врагами, боремся мы, чтобы добыть, хотя бы с оружием в руках, хлеб для голодных. Горе тем, кто станет поперек дороги!

Горе социал-предателям меньшевикам и рудневцам, в эти страшные дни пытающимся расколоть рабочих, поднять одну часть рабочих против других!

Они это знают, обманывающие выборами собрания уполномоченных. Они затеяли черное дело гибели наших Советов.

Рабочий класс должен дать им жестокий отпор, сорвать с них маску, чернее, гнуснее зубатовской, ибо зубатовцы действовали в пору реакции, а социал-предатели в пору революции, прикрываясь сами маской революции.

Рабочий класс должен сказать этим волкам в овечьей шкуре:

Да, мы голодны! Но не смейте спекулировать на муках голода! 

«М. Пр».

Ем. Ярославский.

Известия Вологодского губ. исполкома раб., крест. (красноарм.) деп. 1918 № 123, 15 (2) июня

Голос красноармейца

Товарищи,

Контрреволюция это есть змей открывающий свою пасть на дорого завоеванную нами свободу, это есть та борьба буржуазии с пролетариатом, чтобы уничтожить во чтобы то ни стало не брезгуя никакими подлыми и обманчивыми средствами борьбы, лишь бы уничтожить пролетариат и ту трудовую власть, которой сейчас пользуется он и чтобы во что бы то ни стало опять закабалить народ и держать уже крепче, чем держали раньше, для того они в настоящее время расточают свои средства в огромных суммах и стараются подкупить мало сознательный народ, который им поддается в руки для того, чтобы хотя один день прожить хорошо и сам не сознавая, что этим самым он продает свой же трудовой пролетариат продает свои семьи в вечное порабощение капиталу.

Товарищи!    

Пусть же хотя между нами не будет этих людей, которые продаются капиталу, думая лишь о своей подлой шкуре, быть может между нами и есть такие люди, то изгоним их с позором из своей среды, не дадим заводиться в заблуждение.

Товарищи!

Вспомним старое, когда гибли и пропадали мы, вспомним 1914-1915, 1916 и 1917 годы когда мы проливали кровь на фронте сами не сознавая того, для кого мы проливали и для чего, разве ради только той идеи и прихоти буржуазии, чтобы посредством нашей крови или ценой нашей жизни набивать свои карманы и ежедневно обогащаться.

Товарищи!

Мы сидели в окопах раздеты, разуты, голодные и холодные мы отправлялись по приказанию этих же царских приспешников и наемников буржуазии Корнилова, Дутова и Семенова на пушечное мясо, как выражались они, что надо уничтожить не много этого скота, чтобы они вперед в одно прекрасное время не сознали свое положение и не открыли свои глаза, и не обрушились на нас, мы шли на верную гибель но шли потому, что нас заставляли идти с силою штыков, люди подкупленные капиталом той же буржуазии, когда мы хотели мира, то нам давали вечный покой предавая наши тела на расхищение хищных птиц и собак, посылая на то своих приспешников в лице батальонов смерти и ударников.
    
Товарищи!

Когда мы просили хлеба, то нам давали его, но только давали на словах говоря, что хлеб отправлен на фронт и мы скоро получим но какое же разочарование когда мы вместо хлеба получали вагоны песку, а тот хлеб который должен был нам придти для удовлетворения тела переделывался на деньги и те деньги вливались в карманы капитала т. е. буржуазии. С обмундированием у нас также было; мы сидели в окопах раздеты, разуты между тем когда наши семьи сознательные люди нам массами жертвовали, но куда же все это девалось? все это в последствии, когда мы узнали, товарищи, переходило в карманы буржуазии, когда мы хотели отдыха, то нам давали переходы ежедневные со словами— пусть мол та сволочь не будет так умна—мы ежедневно гибли как мухи во время чумы, а они пировали справляя свой пир во время чумы и наживаясь нашей кровью.
 
Товарищи!

Но мы посмотрим, что творилось у нас в хижинах и домах в то время, когда мы сидели в окопах, мы взглянем в эти дорогие для нас гнезда, где почти у каждого осталось столько дорогих и милых воспоминаний и в которых в настоящее время царил холод и голод и наши отцы, матери, братья, сестры и жены холодали и голодали потому, что некому было работать, некому было постараться о насущном куске хлеба; так последний в доме работник опора старости наших отцов и матерей были взяты на фронт и остались одни старики и дети, подростки и женщины, проливал слезы и посылая проклятье капиталу, который посылал своих наемников стражников и урядников этих царских приспешников описывать за неуплату недоимок последнюю истощенную корову и лошадь, последнюю кормилицу семьи и не брезгуя даже, старым сарафаном, а на жалобы и просьбы и протесты наших отцов и матерей, жен и малюток-детей усмиряли их плетью и тюрьмой таким образом предавая голодных смерти.

Товарищи!

Теперь когда мы бросили то царское иго и режим, то настало время объявить последнюю войну тому капиталу, который хочет уничтожить нас: сплотимся же мы в тесное звено, не дадим им на ихний обман, а идя рука об руку дадим им беспощадный отпор: пусть знают, что власть народа пролетариата достаточно сильна на то, что их держать в своих мощных руках, не поддадимся же мы этим контрреволюционерам, не дадимся прельститься его презренному металлу, не будем же мы продажными шкурами и не продадим свой любимый трудовой народ, и обедневший народ, помня и ясно сознавая то, что за минуту удовольствия мы получим веки кровавых страданий.

Товарищи!

Помните то ясно и сознавайте, что достаточно и одного человека заботившегося о своей шкуре, чтобы погубить дорого завоеванную нами свободу и власть; помните крепко, что это может нас заковать в цепи рабства вечно и что это рабство не будет прежним, но будет для вас кровавым, потому что буржуазия вспомнит нам то время, когда мы держали ее в своих руках, но благодаря нашей неорганизованности выпустили из рук; мы знаем, что сейчас мы страдаем, ощущая недостаток во всем, но это страдание временно оно существует до тех пор, пока мы не организованы и не можем победить этот ненавистный капитал; мы страдаем только до тех пор пока капитал крепок.

Товарищи!

Еще раз предупреждаю Вас, что мы должны остерегаться и бороться с той ненавистной буржуазией капитализмом и не предаваться контрреволюционным слухам, которые распускает капитал для того лишь, чтобы волновать мало сознательных людей и вносить этим смуту в народ. И если есть в вашей среде худая овца, то изгоните ее, чтобы она не портила остальных. Прочь таких из наших рядов славной трудовой красной армии, так как такая овца есть тот контрреволюционер, которыми буржуазия и капитал располагают массами благодаря своим средствам и своему капиталу, это есть те иуды искариоты, которые готовы за тридцать сребреников продать свою родину.

Прочь из красной армии!

Война капиталу!

Вся власть трудовому рабоче-крестьянскому народу!

Белявский.

Всё для трудящихся. 1918. № 07 (20 июня).