Материал из газеты "Сибирская жизнь" за август 1916 года
На страницах нашей газеты было отведено место предположениям, исходящим из бюрократических кругов по еврейскому вопросу. Мы выяснили в редакционной статье нашу точку зрения на этот вопрос, сводящуюся к тому, что уничтожение многочисленных ограничений для евреев в выборе места жительства, в праве на образование, приобретение недвижимых имуществ и пр. диктуется экономической необходимостью и положением России в противогерманской коалиции.
Такая постановка вопроса часто вызывает упреки в отсутствии принципиальности, ибо — говорят—не потому евреи должны быть уравнены в правах с остальными гражданами, что это полезно для Российской державы, а потому, что еврейское неравноправие или, точнее говоря, бесправие— неизбывный наш грех, тот, по выражению Леонида Андреева, моральный „горб", который обезображивает тело русской государственности.
Во избежание недоразумений считаем не лишним оговориться, что, оставляя эту сторону вопроса, так сказать, в тени, мы отнюдь не отрицаем силы и красоты принципиальных аргументов защитников еврейского равноправия. Практическая политика, больные вопросы которой занимают текущую публицистику, далеко не всегда идет по прямой линии. Ее прихотливые формы, ее зигзагообразное направление зависит в гораздо большей мере от соотношения борющихся сил, влияний и интересов, чем от принципов морали и права. Отстаивая известную позицию, приходится неизбежно считаться с политико-экономическими условиями момента и основываться на данных практической жизни.
Оценивая с такой точки зрения проникшие в печать сведения о предположениях по еврейскому вопросу, следует сказать, что эти предположения вызывают полное недоумение. Оказывается, не возбуждает сомнений лишь предположение о разрешении в законодательном порядке евреям селиться в городах и местечках, при чем сохраняются ограничения циркуляра кн. Щербатова относительно столиц, сел и местностей, находящихся в ведении министерств военного и Императорского Двора. Процентная норма для поступления в учебные заведения находит сильных защитников, а предположение о предоставлении евреям приобретать земельные владения категорически отвергается.
К чему же сводится вся „реформа", о которой так много говорят? К узаконению положения, созданного циркуляром бывшего министра внутренних дел кн. Щербатова, пробившего под давлением событий военного времени брешь в главном правовом ограничении для евреев.
Крайне вредное сконцентрирование нескольких миллионов еврейской массы в сравнительно небольшом числе городов и местечек будет окончательно уничтожено, но рассеянный ныне по большей части городской России еврейский народ останется по-прежнему почти в бесправном положении, подавляющему большинству еврейской массы будет невозможно купить клочок земли, фабрику, завод, нельзя будет учить детей в казенных школах, и т. д. Почти все те внешние условия, которые толкают еврейский народ на коллизии с законом и которые вызывают взаимные недобрые чувства еврейской массы и коренного населения, сохранят свою силу.
Еврейский вопрос не получит разрешения, он перейдет только в другую фазу. Иностранец не будет более останавливаться в неподдельном недоумении перед таким единственном во всем мире фактом, как еврейская черта оседлости в России, но наличность занятых для поселения территорий империи и сохранение ограничений в праве на образование, приобретение недвижимости и проч. по-прежнему будет тяготеть над многомиллионной еврейской массой.
Еврейский народ, живущий в России, внешними обстоятельствами поставлен в необходимость отдавать свои силы почти исключительно торговой деятельности. Такое одностороннее направление деятельности евреев, не есть призвание народа, не есть его предначертание: если бы еврейская масса получила доступ к земледельческому промыслу, к промышленной деятельности, если бы евреям не был закрыт путь целому ряду областей производительного труда, к государственной службе, к научной деятельности, мы не встретились бы с односторонне развитыми навыками, в столь резкой форме проявляющимися в еврейский массе и вызывающими раздражение со стороны коренного населения. Эти навыки в значительной мере привиты внешними ограничениями, сохранение которых оправдывается обыкновенно интересами коренного населения империи.
Опыт показал, что бесправное положение большой национальной единицы не приносит ничего, кроме вреда, коренному населению и развращает ограниченный в правах народ, толкая его на коллизию с тягостными ограничениями, делая его подозрительно беспокойным и неизменно будирующим.
Знаменитый английский государственный деятель лорд Маколей при обсуждении билля по еврейскому вопросу блестяще описал психологию бесправного народа в своей речи, произнесенной в парламенте в 1833 году. Он сказал, между прочим:
„Англия была для евреев менее, чем полуотечеством, а мы поносим их за то, что они питают к ней не более, как полупатриотизм. Мы допускали евреев только к низким занятиям и после этого упрекали их в том, что они не избирают благородных профессий. Мы долгое время запрещали им владеть землею и жалуемся теперь, что они преимущественно занимаются торговлей; мы заграждаем им все пути к удовлетворению благородного честолюбия и после этого жалуемся, что они предаются стяжанию".
С другой стороны, общеизвестно, что национальные ограничения действуют деморализующим образом на господствующую народность и искусственно питают племенную рознь. Об этом источнике национальной нетерпимости забывают у нас всякий раз, когда говорят, что разрешение евреям селиться в сельских местностях может вызвать опасные эксцессы. Убедительность этого аргумента более чем сомнительна, ибо защитники еврейского неравноправия в западно-европейских странах в свое время настойчиво выдвигали этот аргумент, казавшийся убийственным. Тем не менее еврейское неравноправие всюду в Западной Европе было уничтожено, и никаких эксцессов от того не произошло. Наоборот, как только закон поставит всех граждан под равную охрану, не деля их за столом жизни на званых и незваных, масса народа скоро почувствовала, что время насилия и национальной ненависти прошло безвозвратно.
Ничего из того, чем богата аргументация современных противников еврейского равноправия в России, не составляет нашего изобретения. Все это в свое время выдвигалось в министерствах и парламентах Зап. Европы, сила предубеждения была огромна, сопротивление противников еврейского равноправия отличалось почти везде невероятным упорством, но под давлением правильно понятых политических и экономических интересов постепенно пали на Западе все самые жестокие и, казалось, самые прочные еврейские ограничения как в области частного права, так и в области права публичного.
|